Лавка кошмаров (СИ) - Страница 5

Вскоре Гарри увидел, что они несут что-то длинное и тяжелое, завернутое в серую мантию; у Гарри мелькнуло страшное подозрение о том, что это могло быть, но он тут же с содроганием отмел его. Однако когда группа людей прошла мимо витрины лавки и свернула к ступенькам, ведущим ко входу, Гарри увидел, что из-под мантии выглядывает кружевная юбка, прикрывающая девичьи ноги в чулках и изящных белых туфельках.

Гарри затаил дыхание, вжавшись спиной в запертые ставни пирожковой. Группа людей остановилась на ступенях, и навстречу им отворилась дверь, хотя Гарри не слышал, чтобы кто-нибудь из них стучал. Послышались приглушенные голоса – до Гарри донесся лишь неясный шепот – а те из них, что несли девушку, вошли внутрь; остальные остались ждать на ступенях.

Гарри отчаянно пожалел, что не успел вовремя пробраться к торцу лавки: теперь он не смог бы перейти переулок незамеченным. Ему оставалось только притаиться под навесом и гадать, кем были загадочные посетители Северуса Тобиаса Снейпа и что они надеялись от него получить.

Шло время; посетители всё не выходили. Среди тех, кто остался ждать, поднялось беспокойство; кто-то даже хотел зайти в лавку, но другие его остановили. Им было явно не по себе в Лютном; они то и дело посматривали на дверь, но за ней, казалось, ничего не происходило – даже свет не зажигался. Наконец дверь отворилась, кто-то вышел – Гарри не смог разглядеть, сколько их было, потому что их сразу же окружили те, что стояли на ступенях – и группа людей поспешила прочь из Лютного. Когда они оказались прямо напротив Гарри, он заметил, что у них уже нет их загадочной ноши, а одна из группы – Гарри был уверен, что это женщина – плачет, закрывая лицо руками. Они свернули в тот же проулок, из которого и появились, а Гарри остался стоять под навесом, оказавшись перед еще одной головоломкой.

– Вам следовало бы выбрать более подходящее место для утреннего променада, – внезапно раздалось рядом с Гарри.

Тот отпрянул, обернулся, на всякий случай выхватив палочку, и увидел человека средних лет, стоящего у стены с афишей. Незнакомец был одет с той тонкой, намеренно подчеркнутой вульгарностью, с какой в Лютном одевался «ночной народ» – актеры, танцовщики и проститутки из заведений с претензией на роскошь. Когда незнакомец манерно приподнял шляпу, Гарри обнаружил, что тот поразительно похож на Салазара Слизерина с афиши, которую Гарри успел разглядеть во всех подробностях, пока наблюдал за лавкой.

Незнакомец покосился на афишу и усмехнулся.

– Верно, – сказал он. – Приходите посмотреть на меня в пьесе, если желаете. Это куда лучшее развлечение, чем всё утро наблюдать за лавкой Северуса Тобиаса Снейпа… Во всяком случае, более безопасное.

Гарри не хотелось разговаривать с актером о лавке – так же, как прошлой ночью он не мог говорить о ней с Драко. Его отчего-то коробил тон, с каким актер говорил о Северусе Тобиасе Снейпе, – пренебрежительный и одновременно опасливый; в то же время Гарри, не зная тому причины, испытывал неприязнь ко всем, кто знал – или просто делал вид, что знает – о лавке больше, чем сам Гарри.

– Что может быть опасного в лавке Северуса Тобиаса Снейпа? – сказал Гарри несколько запальчиво. – Я побывал в ней прошлой ночью – и, как видите, вышел оттуда целым и невредимым.

Актер перестал улыбаться и посмотрел на Гарри странным взглядом, отступив от него на шаг.

– Целым и невредимым, говорите? – проговорил он тихо. – Я бы на вашем месте не был так уверен.

Гарри уже в который раз оглянулся на лавку.

– Что вы имеете в виду?

Актер понизил голос почти до шепота:

– Так всегда бывает: сначала человек заходит в лавку, будто бы случайно, а потом его начинает тянуть туда как магнитом, каждую свободную минуту он спешит в лавку, и в конце концов… исчезает.

Гарри вспомнилась девушка, которую он больше не видел после того, как ее внесли в лавку. Он ощутил, как и ему самому передается страх обитателей Лютного перед Северусом Тобиасом Снейпом. Возможно, из-за таинственного шепота актера, или из-за выражения его глаз, или из-за того, как он побледнел и отступил от Гарри, когда тот сказал, что бывал в лавке, Гарри охватило странное чувство тревоги и одновременно любопытства – будто ему рассказали хорошую страшилку.

– Исчезает? – переспросил он.

Актер кивнул и опять покосился на лавку.

– Именно. Просто в очередной раз заходит туда, и больше не появляется, – он посмотрел по сторонам, словно не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его рядом с лавкой, и добавил прежним слегка пренебрежительным тоном: – Здесь, в Лютном, на многое смотрят сквозь пальцы. Люди пропадают каждый день – это не новость. Но вы не обитатель Лютного – это сразу видно; таким благовоспитанным мальчикам, как вы, опасно посещать Лютный в одиночестве – а еще опаснее бродить близ лавки Северуса Тобиаса Снейпа.

Актер снова приподнял шляпу, бросил взгляд на лавку, в которой по-прежнему будто бы ничего не происходило, и поспешил прочь, пару раз оглянувшись на Гарри с тревогой и жалостью.

Гарри поежился: становилось холоднее, в воздухе запахло снегом – эта пронзительная свежесть даже на какое-то время перекрыла запахи нечистот, перекаленного масла, сигаретного дыма, пива, немытого тела и грязного белья. Вонь Лютного, которая, казалось, никогда не выветривалась, отступила, и Гарри, полной грудью вдохнув чистый холодный воздух, вдруг почувствовал, что его странная одержимость лавкой Северуса Тобиаса Снейпа исчезла. Ему хотелось покинуть Лютный, уже начавший пробуждаться, отправиться домой и больше никогда не думать об этом месте. Гарри вспомнились слова актера о том, что неведомая сила притягивает людей к лавке, а после они исчезают… Он тряхнул головой, как бы сбрасывая с себя наваждение, и пошел прочь, стараясь не смотреть на слепую витрину, тускло поблескивавшую в холодном утреннем свете.

Добравшись до дома, Гарри не стал входить через дверь, а влез в окно своей спальни, чтобы не объяснять маме, где он шатался всё утро. Едва он перелез через подоконник, как наткнулся на Драко и, потеряв равновесие, больно стукнулся об угол книжного шкафа.

– Черт, Малфой, что ты здесь делаешь? – Гарри потер ушибленный бок. – Я думал, ты давно уже ушел к себе.

– Я собирался, но нашел кое-что интересное. Пойдем, – Драко бесцеремонно схватил Гарри за руку и потащил из комнаты. – А ты где был? Только не говори мне, что опять наведывался к Северусу Снейпу, – Драко оглянулся на Гарри, посмотрел в его виноватое лицо и обиженно фыркнул: – Ты ведь обещал, Поттер! А еще гриффиндорец называется.

Гарри не хотелось говорить с Драко о лавке – ему не хотелось, чтобы кто-нибудь вообще напоминал ему о ней; но Драко тащил Гарри по коридору и говорил о лавке без умолку до тех пор, пока они не подошли к лестнице, ведущей на чердак.

– Полезай, – приказал Драко.

– Что? Зачем? – удивился Гарри, но Драко уже подталкивал его к лестнице, и Гарри, поняв, что неугомонный Малфой от него не отстанет, с обреченным вздохом влез на чердак.

Здесь было темно и пыльно, пахло нафталином, деревом и специфическим запахом старых вещей, таким уютным и успокаивающим. Из маленького окошка лился белый свет холодного зимнего утра; в его лучах плавала пыль, серебрились нити паутины, в большом ящике из-под игрушечной железной дороги таинственно мерцали елочные игрушки, проложенные папиросной бумагой. В углу поблескивал фарой игрушечный автомобиль, когда-то подаренный Гарри Малфоями на День Рождения; его почти полностью заслоняли кипы старых газет, перевязанные бечевкой.

Чердак для Гарри всегда был чудесным местом, где можно найти всё, что угодно. В детстве они с Драко и Гермионой часто отправлялись сюда «искать сокровища» и возвращались с целой горой всевозможных обломков, старых игрушек, монет, альбомов с фотографиями, шкатулок, толстых книжищ, принадлежавших еще дедушке Гарри, и не менее толстых календарей, один из которых – гордость их коллекции – был аж за 1901 год.

Вот и сейчас Гарри ощутил нечто, похожее на прежнее чувство – любопытство, возбуждение и ожидание чего-то волшебного; он сел на пол, на пестрый вязаный крючком коврик, на котором он, бывало, вместе с друзьями рассматривал свои находки, и стал наблюдать за Драко. Тот, поднявшись на чердак вслед за Гарри, достал с полки небольшую картонную коробку, плюхнулся на коврик рядом с Гарри и открыл крышку с тем же загадочным и заговорщицким видом, что и в детстве, когда он отыскивал на чердаке какую-нибудь сломанную заводную игрушку, казавшуюся ему особенно интересной.