Лавка кошмаров (СИ) - Страница 4

– Да нет, – сказал Гарри; ему отчего-то стало неловко говорить с Драко о лавке и о ее хозяине – каждое слово давалось ему с трудом, будто Драко заставлял его говорить о чем-то слишком личном и дорогом для Гарри. – Он… не особенно красивый, но и не страшный… наверное. Высокий и худой. С черными волосами. Очень бледный. Я… кажется, я не успел рассмотреть его как следует. Во всяком случае, сейчас я не могу вспомнить в точности, как он выглядел, – Гарри задумался, удивленный: действительно, сколько бы он ни силился представить перед собой образ хозяина лавки, который, как казалось Гарри прежде, навсегда запечатлелся в его памяти, он не мог припомнить ничего конкретного – только высокая черная фигура за старинным бюро, черные волосы и бледный овал лица. – Когда я увидел его, он читал книгу… большую, очень старую, с черными страницами и алыми знаками, значения которых я не знаю. И… он предложил мне прочесть ее.

Гарри замолчал, думая о чем-то своем. Не дождавшись продолжения рассказа, Драко хмыкнул:

– И что? Знаешь, прочесть книгу – это еще не самое худшее, что может предложить колдун с Лютного такому симпатичному мальчику, как ты.

Гарри поморщился – его отчего-то покоробили слова Драко, хотя, казалось бы, он уже давно привык к подобным шуткам Малфоя.

– Да ну тебя с твоими намеками, – сказал Гарри устало. – После того, как на тебя нашла эта глупая блажь изображать из себя гея, ты стал совсем невыносимым.

– О, значит, куда лучше подсматривать за странными мрачными хозяевами странных мрачных лавок и рассказывать о них так, словно встретил любовь всей своей жизни, – Драко надулся. – И вообще, знаешь что, Поттер? Я не хочу, чтобы ты снова заходил туда. О лавке Северуса Снейпа действительно ходят разные зловещие слухи, а люди зря говорить не станут. Еще не хватало, чтобы ты стал каким-нибудь наркоманом или оборотнем, или еще кем похуже, и все решили, что в этом есть и моя вина. Твои родители и без того уже смотрят на меня так, будто из-за «этого Малфоя» их мальчик катится по наклонной.

– Брось, Драко, – Гарри даже рассмеялся. – Мои родители вовсе так не считают.

Драко все еще обижался.

– Считают, – отозвался он. – Просто стараются не подавать виду, потому что наши мамы – приятельницы. Я уверен, что наедине твои родители обсуждают, какой дрянной сын вырос у такой почтенной четы, как мистер и миссис Малфой.

Гарри пихнул Драко в бок.

– Ну хватит тебе, Малфой, – сказал он добродушно. – Вечно ты себя накручиваешь. Еще неизвестно, у кого из нас воображение богаче.

– Ладно, Поттер, – сдался Драко. – Но пообещай мне, что больше не подойдешь к этой лавке. Или я напишу Грейнджер, что ты решил взяться за ум и подготовиться вместе с ней к экзаменам!

Гарри фыркнул от смеха.

– О, нет, Малфой, ты этого не сделаешь! – воскликнул он с комическим ужасом. – Я не верю, что ты настолько жесток.

Драко напустил на себя суровый вид, на какой-то миг даже став удивительно похожим на своего отца.

– Вот увидишь, Поттер, – ответил он, – только ты намылишься навестить своего ненаглядного Северуса Тобиаса Снейпа и всласть начитаться его черно-красной книги, как я отправлю Грейнджер сову, и весь остаток каникул ты проведешь в библиотеке, копаясь в старых-пыльных-тяжеленных-заумных-скучных учебниках! Вот так-то, Поттер. Я страшен в гневе, если ты еще не заметил, – с этими словами Драко вытащил Гарри из темноты Лютного переулка, и они оказались в шумной, веселой, сияющей разноцветными огнями, как рождественская елка, Диагон-аллее.

– Ты думаешь, Северус Тобиас Снейп действительно занимается чем-то… плохим? – пробормотал Гарри, рассеянно глядя по сторонам, на нарядные витрины магазинов. – Мне отчего-то в это не верится…

Драко раздраженно взглянул на Гарри.

– Поттер! Опять за свое?! Гляди у меня, я еще и Лавгуд напишу – о том, что ты изъявил желание поискать мозгошмыгов у себя в голове и нуждаешься в ее помощи в этом нелегком благородном деле, – Драко хлопнул Гарри по плечу. – Идем скорее, Поттер. Верну тебя твоим родителям и попробую напроситься в гости с ночевкой – а то мои предки, в отличие от твоих, не поверят, что мы искали подарок для этой твоей Уизли до часу ночи.

========== Глава 3 ==========

Гарри быстро шел по просыпающейся Диагон-аллее, унылой и пустынной в туманных утренних сумерках. Вчерашний дождь не высвободил тучи, и они вновь заволакивали небо; в воздухе пахло сыростью. Гарри натянул шарф чуть ли не до носа – не столько от холода, сколько от желания скрыть лицо от посторонних глаз. Мимо спешили редкие прохожие; сонные, продрогшие, они не обращали на Гарри никакого внимания, и он, никем не замеченный, свернул в Лютный.

Здесь оказалось еще тише и безлюднее, чем на Диагон-аллее: Лютный, бодрствовавший всю ночь, теперь спал, забывшись до следующей бессонной ночи. Теперь он не казался ни опасным, ни привлекательным, в тусклом утреннем свете растеряв всю свою вампирическую таинственность: вывески погасли и выглядели тоскливо и довольно-таки жалко, запертые ставни на окнах таверн напоминали бельма, а лавки, с закрытыми дверьми, с занавешенными витринами, в которых прошлой ночью Гарри видел столько причудливого и пугающего, казались давно покинутыми. Ветер нес по земле мусор, оседающий в огромных грязных лужах, оставшихся после вчерашнего дождя. Вокруг не было ни души.

Перебравшись через очередной завал из грязи, бутылок и обрывков газет, Гарри издали завидел лавку Северуса Тобиаса Снейпа и замедлил шаг, делая вид, что его заинтересовала грубо намалеванная афиша, зазывавшая в «Театр Рояль» на «великолепнейшую и роскошнейшую постановку, повествующую о великом волшебнике Салазаре Слизерине со всей шокирующей откровенностью». Гарри уставился на слово «откровенность», выделенное другим шрифтом, и зачем-то прочел его несколько раз прежде, чем отважился оглянуться на лавку.

Она оказалась такой же безмолвной, как и другие заведения в Лютном; теплый свет, лившийся из ее зарешеченной витрины прошлой ночью, погас, входная дверь была заперта, и даже ржавая вывеска в утреннем свете выглядела еще более тусклой и неприметной, чем ночью. Однако Гарри отчего-то не сомневался, что хозяин не покидал лавку и всё еще находился там; на миг ему даже ясно увиделась высокая черная фигура, листающая испещренные загадочными знаками страницы своей книги. Гарри мог бы попытаться обойти лавку и попробовать заглянуть в нее с торца, как он сделал прошлой ночью, но он опасался подсматривать за Северусом Тобиасом Снейпом сейчас, утром, когда ночная тьма не могла послужить для Гарри убежищем. Он уже не был уверен в том, что хозяин намеренно оставил торец лавки не зашторенным; во всяком случае, Гарри, промучившись всю ночь, так и не смог найти этому логическое объяснение и потому начал склоняться к выводу, что Северус Тобиас Снейп не задернул шторы по чистой случайности.

Гарри еще раз перечитал афишу, как будто надеялся найти на ней решение загадки. Он теперь и сам не смог бы сказать, зачем пришел в Лютный: возможно, ему вспомнились слова Драко о «темных делах», которые творятся в лавке перед рассветом, а возможно, он просто слишком много думал о ней и ее хозяине и не смог усидеть дома. Когда утром, еще затемно, Гарри тайком выбирался из дома, он даже не задумывался о том, что делает – просто знал, что ему нужно идти; но сейчас, глядя на забранное решеткой стекло пустой витрины, Гарри недоумевал, зачем он вообще пришел сюда.

Через некоторое время, когда Гарри уже собирался – правда, с некоторым чувством сожаления – бросить свое бессмысленное наблюдение за пустой лавкой и отправиться домой, он заметил неясное движение в одном из проулков. Он поглядел по сторонам, отыскивая укрытие, и нырнул под выцветший навес какой-то пирожковой. Не успел Гарри скрыться в тени навеса, как из проулка показалась группа людей; они шли торопливо, то и дело озирались, явно чувствуя себя чужими в этом недобром месте. Гарри не мог разглядеть их как следует из своего укрытия, но заметил, что ни один из них – своей одеждой, даже манерой себя вести – не похож на обитателей Лютного или их обычных клиентов.