Ласковый убийца - Страница 46

– Послушайте, – разгневанно сказал Кольцов и нервно дернул головой. – Вы пригласили меня поговорить о деле. Я пришел, но вместо делового разговора вынужден выслушивать всякую ерунду. Давайте конкретно: вы будете печатать эти документы или нет?

– Нет, – не оборачиваясь, ответил Ремизов.

– Почему?

Ремизов повернулся и, глядя Кольцову прямо в глаза, медленно отчеканил:

– Потому что вы мне не нравитесь. Потому что не можете внятно объяснить, откуда вы взяли эти документы. Потому что скрываете истинные цели, которых вы хотите добиться этой публикацией. И, наконец, потому, что вы не являетесь самостоятельной фигурой. За вашей спиной кто-то стоит и дергает за веревочки. А вы хотите манипулировать мной. Но быть игрушкой в руках игрушки – это не для меня. В общем, получите и распишитесь, – Ремизов достал из внутреннего кармана злосчастные документы и протянул Кольцову.

Кольцов взял сложенные листы, повертел их в руках, и сунул в задний карман джинсов. Ремизов внимательно следил за каждым его движением.

– Денег не хотите мне предложить? – поинтересовался он. – Сто тысяч, как договаривались.

Кольцов возмущенно фыркнул в ответ:

– Даже не подумаю. Вы и десяти не стоите.

– Как хотите, – Ремизов не отреагировал на его выпад. – Ну ладно, я, с вашего позволения, пойду. От реки очень холодный ветер – боюсь простудиться. Вы тоже долго не гуляйте. Будьте здоровы, – и он пошагал прочь, в сторону Крымского моста.

Кольцов задыхался от злости. Несколько мгновений он смотрел Ремизову вслед, затем ожесточенно плюнул в воду и отправился домой.

Все получилось совсем не так, как он рассчитывал. Он-то ожидал, что Ремизов уцепится за этот компромат, будет стремиться как можно скорее опубликовать его, но не тут-то было: журналист торговался и вообще всячески издевался над Кольцовым. Оказалось, что напечатать подобный материал не так-то просто: нужны либо деньги, либо хорошие знакомства. О том, чтобы потратить на эту статью целых сто тысяч, не могло быть и речи – слишком дорого. Десять – еще куда ни шло. Нет, надо было действовать по-другому. Но как по-другому – Кольцов не знал.

Он пришел домой и долго не находил себе места – не мог придумать, что же делать дальше. Затем немного успокоился и решил не торопить события: совершенно спокойно можно подождать до завтра. Ничего от этого не изменится. А завтра он снова встретится с Надей, поговорит, может, она посоветует что-нибудь дельное. В конце концов, Ремизов не единственный журналист в Москве. Не хочет он – так напишет кто-нибудь другой.

Ремизов же, напротив, остался очень доволен встречей – он добился почти всего, чего хотел: вывел Кольцова из себя, спровоцировал его на поспешные решения и необдуманные поступки, при том, что документы остались в его полном распоряжении. Если бы Кольцов вздумал угрожать или давить на него, Ремизов сразу обратился бы к Берзону: рассказал, что к чему, объяснил, откуда исходит угроза и, скорее всего, получил бы защиту. Словом, Ремизов повел себя правильно и теперь был хозяином положения – по крайней мере, до тех пор, пока эти документы все-таки не появятся в печати.

Вот если бы он сразу согласился напечатать компромат, тогда никаких преимуществ у него не было бы.

Но Ремизов был опытным и хитрым охотником за материалами и сенсациями: сейчас его больше интересовал не возможный скандал вокруг Берзона, а те люди, которым этот скандал был нужен. Он собирался во что бы то ни стало выяснить, кто они, каковы их цели и, если поднимется шумиха, выступить с громким разоблачением разоблачения.

Так умели работать немногие: поэтому-то Надя была совершенно права, когда говорила, что он – лучший.

У майора Прокопенко был ненормированный рабочий день. Он всегда допоздна задерживался на работе, а в последнее время стал прихватывать и выходные. Информация, стекавшаяся к нему со всех сторон, требовала немедленного и тщательного анализа. Что-то можно было поручить заместителям и помощникам, но многие вещи должны были быть известны как можно более узкому кругу лиц.

На прошлой неделе водитель Кольцова Сергей доложил майору о личном контакте между своим шефом и Макаевым, прошедшем на квартире у последнего. Прокопенко отметил про себя этот факт, но большого значения ему не придал. Однако вчера вечером Сергей доложил о встрече Кольцова в закусочной "Макдональдс" с неизвестным мужчиной. Он подробно описал внешность мужчины, отметив, что, по всей видимости, Кольцов передал ему какие-то бумаги, потому что ходил на встречу с тонкой картонной папкой. Ничего больше он рассказать не смог, но и это настораживало. Прокопенко совсем не нравилась такая непонятная активность Кольцова; он ломал голову над вопросом: "А есть ли между этими двумя встречами какая-то связь?". Точнее говоря, он был абсолютно уверен, что есть: чутье, выработавшееся за многие годы службы, подсказывало ему, что случайных совпадений не бывает. Напрашивался вывод: Кольцов пошел на сближение с "чеченцами". Это было нежелательно. Майор должен был принять какие-то меры.

Прокопенко еще раз перечитал отчет водителя. Затем подумал и запер его в сейф.

У майора имелись свои интересы и планы. Он играл в свой детектив.

В тот самый момент, когда совершенно расстроенный Кольцов решил было напиться и таким проверенным методом успокоиться, когда он достал бутылку любимого виски "Джек Дэниэлс", насыпал в ведерко лед и распечатал толстую гаванскую сигару, запищал мобильный. Он подумал и снял трубку.

Звонил Макаев:

– Але, Сережа! Здравствуй! Ты сейчас дома или где-то гуляешь?

– Дома, – ответил Кольцов. – Чего мне гулять?

– Сережа, ты что-нибудь нашел? Какие-нибудь выходы?

Кольцов нахмурился:

– Почти. Я работаю над этим. Сегодня вот встречался с одним человеком… Это, оказывается, не так просто…

– Я понимаю, – согласился Макаев. – Понимаю. Сережа, прошу тебя, завтра будь в офисе пораньше – в девять. Нам надо поговорить. Хорошо?

– Ну конечно, Зива. Я буду вовремя, – с готовностью отозвался Кольцов.

– Ну ладно. Тогда до завтра.

– До завтра.

На следующее утро, ровно в девять, Макаев переступил порог кольцовского кабинета: подтянутый, чистый и ухоженный. Он сдержанно улыбался. Кольцов поднялся ему навстречу. Они пожали друг другу руки.

– Ну что, с кем ты вчера встречался? – спросил Макаев.

– А, – махнул рукой Кольцов. – Мне сказали, что он – лучший журналист в Москве, а он – козел какой-то. Сначала документы взял, видимо, с кем-то советовался, проверял. А потом – вернул. Позвонил на следующий день. Мы встретились. Говорит, материал интересный, очень правдоподобный, но печатать не буду.

– Как его фамилия? – перебил Макаев.

– Ремизов.

– О-о-о, – Макаев понимающе кивнул. – Я о нем слышал. Довольно известная личность.

– Не знаю, – пробурчал Кольцов, – я газет не читаю.

– Я тоже. Так, просматриваю иногда, – поддержал его Макаев. – Но фамилия Ремизов мне знакома. Так, значит, он вернул тебе документы?

– Да, – кивнул Кольцов. – Вернул и сказал, что печатать не будет, потому что я ему, видите ли, не нравлюсь. Денег требовал. Сто тысяч.

Макаев рассмеялся:

– Ну а ты?

– А я говорю, мол, ты и десяти не стоишь.

Макаев снова улыбнулся:

– Так он же не себя оценивал, а степень твоей заинтересованности. Он размышлял так: раз ты к нему пришел, значит, тебе это нужно. А насколько нужно – это видно по тому, сколько ты готов заплатить. Понимаешь?

– А-а-а, – Кольцову раньше эта мысль в голову не приходила. – Пожалуй, что действительно так. А ведь ты прав, Зива.

Макаев снисходительно усмехнулся:

– Конечно, прав. Он заломил нереальную цену и смотрел за твоей реакцией. И если ты хотя бы на секунду задумался, он сразу догадался, насколько для тебя важно, чтобы этот материал был напечатан. Элементарная психология. Искусство обращения с людьми.