Лапсанг Сушонг - Страница 12

Изменить размер шрифта:

Модест вздохнул и принялся набивать трубку. Табак, который он теперь мог себе позволить, был, конечно, несравнимо лучше той дешёвой голландской дряни, которой он пробавлялся в советское время. То же самое можно было сказать о его автомобиле, квартире, а также нынешней подруге. Которая, — подумал Модест с привычным уже раздражением, — вполне способна заявиться сюда без звонка. Разумеется, это ничем ему не грозит: Настя — умная девочка, и не опустится до пошлой ревности. В конце концов, их отношения основаны на прочной базе коммерческого подхода... Почему бабы так быстро стареют? Особенно куколки такого типа? Если бы знать… Впрочем, он и так слишком много знал о будущем.

— Ты совершенно не следишь за собой, — всё-таки сказал он.

— Модест, — Юна подняла голову, глаза у неё были сухие. — Скажи: ты мне поможешь?

— Это зависит от обстоятельств, — снова начал объяснять Деев. — Выражаясь на непонятном тебе языке, я по коммерции, а не по разборкам. Моя крыша — серьёзные люди, но заниматься твоим папой и его проблемами они не будут. Это не по понятиям. Предупреждая твои вопросы и возражения: не бу-дут. Даже если он прав, а они не правы. Кто-то, допустим, его развёл, прокрутил систему — а их, то есть моих, там не было. Кстати, друзья его армейские, они…

— Нет у него больше друзей, — всхлипнула Юна.

— Ну вот… Всё, что реально можно сделать — это выйти на тех, кто крышевал его дела. Но, скорее всего, твой отец это уже сделал сам, если ему дали такую возможность. Должны были дать. Если, конечно, это не беспредельщики, которым все по барабану. Тогда плохо.

— Что — плохо? Его убьют? Замучают? — Юника уселась в кресле с ногами. Модест заценил её ножки и решил, что поторопился с выводами. Конечно, госпожа Кащук уже не девочка — но определённый интерес она представлять могла бы. В другом месте и в другое время.

— А помнишь, — женщина подтянула колени к груди и обхватила их руками, — тогда? Ты ведь у меня был первым. Да-да. Первым мужчиной. Это я не для того… Просто. Чтобы ты знал.

— Что-то я не помню никакой кровавой дефлорации, — усмехнулся Деев.

— Ну вот. Так мне не повезло. У тебя осталась чистая простыня. Или покрывало? Что там было? Кажется, покрывало. А если бы ты знал, что я девушка? Подстелил бы какую-нибудь клеёночку?

— Юна. Прекрати.

Модест и в самом деле разозлился.

— А я всё помню. Я пришла к тебе за ключом. От сейфа. Там чай у нас лежал. Английский. Как он назывался? Сушон… Пушон…

— Лапсанг Сушонг. Юника, чего ты от меня хочешь? Я не могу сделать практически ничего. Пойми — это серьёзные дела. Ты, наверное, просто никогда не думала, откуда твой отец берёт деньги, которые он тебе даёт…

— Так ничего или почти ничего? — переспросила молодая женщина, выделяя голосом «почти».

— Ты меня достала, — сказал Деев. — Хорошо. Сейчас я буду разговаривать с одним человеком. Но предупреждаю — скорее всего, он не захочет меня даже выслушать. Правда, он мне кое-чем обязан… но это было давно, а память у таких людей обычно очень избирательная… Выйди.

— Я останусь здесь, — начала было Юна.

— Выйди из комнаты! — рявкнул Модест.

Он дождался, когда за женщиной закроется дверь — высокая, тяжёлая, из настоящего дерева, — тяжело вздохнул, подтянул к себе телефон и начал набирать номер.

Через пару минут он вышел сам, схватил Юнику за плечи и скомандовал:

— Поезжай домой. Тебе позвонят. Ответишь на все вопросы, которые тебе зададут. Потом сиди и жди. И имей в виду: никаких гарантий. Может быть, что-то получится. Образно выражаясь, — Деев слегка задумался, подбирая слова, — я только что истратил на твоего папашу один заныканный счастливый билетик. Поэтому, если он выкарабкается из-под этой истории, пусть приедет ко мне. Разговор у меня с ним будет. Долгий.

Лицо Юники сразу переменилось, вернуло себе форму. Модест подумалось, что она не так уж сильно поплохела. Если бы не заплаканные глаза…

— Ты, — она легонько поднялась на цыпочки и чмокнула его в висок, — извини. Я тут глупостей наговорила всяких. Я тебя обидела?

— Не успела, — проворчал Деев. — Хотела, но не успела.

— Хотела, — легко согласилась она. — Прости. Я дура. Дура лошадь.

— Я ничего не обещаю, — ещё раз повторил Модест.

— Я поняла. Ты осторожный. Пожалуйста, спаси моего папу. Лапсанг, — улыбнулась она, вспоминая. — Пушонг.

— Сушонг, — поправил он. — Лапсанг Сушонг.

1 апреля 1996 года. Вечер.

Она приходила в себя.

Сознание возвращалось какими-то рывками, как будто там, под черепом, крохотный злой человечек дёргал за верёвку с узелками. Узелки протискивались через трещинку в голове, и это было ужасно больно.

Сначала она поняла, что лежит на полу. Потом — что её зовут Таис. Ещё рывок принёс — Таисия, ещё рывок — Туся. Потом она вспомнила девичью фамилию, потом почувствовала, как саднит рассечённая бровь. И ещё что-то болит, но как-то глухо.

Туся попыталась открыть глаза, но не смогла.

Ещё несколько узелков протиснулись сквозь трещинку. Ей позвонил Лбов. Саша Лбов. Звонил по мобилке. Звал на мероприятие. У Саши что-то выгорело с кредитом. Что-то он такое говорил… Обещал проставиться. Хотя сам только зелёный чай пьёт, а бухло всегда ставит. Дёрг-дёрг, ещё узелок. Модест обещал быть. Купил новый «мерин», хочет показать. Вообще-то в Москве на такой машине лучше не ездить. Могут предъявить — обоснуй. Модест крут, но не настолько. Или настолько? Дёрг, дёрг.

— Вроде не очень битая, — голос прозвучал где-то далеко, наверху.

— Два ребра, нос, гематомы по телу. Фигня, в общем, — другой голос. — Повезло бабе. А вот нам на той неделе привозили бабу, в моё дежурство, тебя не было… Вот это было полное буррито…

— Чего было? — опять тот же голос.

— Ну фигня такая мексиканская. С красным соусом. Неважно.

— Она вроде в себя приходит.

— Сейчас отрубится.

Через дырку в голове продёрнулось ещё два узелка. Мобилка. Дорогая, чертяка. Наверняка притырили. А, ладно, здоровье дороже. Кстати, что у неё со здоровьем? Два ребра? Плохо. Нос? Тоже ничего хорошего. Когда охраннику Пете нос разбили, он ходил в такой смешной штуке на всю рожу… Наплевать. Лишь бы внутри всё было цело. Как же это она так умудрилась попасть-то?

— Как это она так попала? — первый голос.

— Бежала через дорогу. Навстречу «мерин». Ну ты знаешь, как они ездят. Мужик, правда, ничего оказался. Сам привёз. А мог бы и там оставить. Улица пустая.

— Ага. А мог бы и того.

— Не. Мужик нормальный. Говорит, это знакомая его. Заплатил. И ещё, говорит, дам.

Туся застонала: внутри проснулось что-то болючее и начало болеть.

— Ну говорю же, она в сознании.

— А не надо бы. Капни ей это самое… Блин, ну чё ты делаешь, ур-род!

Что-то зазвенело, разбиваясь. Через пару секунд Туся учуяла запах, напоминающий то ли смолу, то ли скипидар.

— Ногами не топчись.

— Извини. Тут по-дурацки всё стоит.

— Сам ты дубак… Ладно. Сделай ей. Только халатом не маши больше.

— Вены у неё хр-реновые… не вижу них-хер-ра…

В руку вползло что-то горячее.

— Вот так. Пусть прокапает.

Запах разлитого лекарства что-то напомнил. Что-то очень старое, из раньшего времени, когда в магазинах ничего не было, а Модест ездил на оранжевом «Москвиче».

— Лап-псанг… — выдохнула Туся. — Су… су… су… чу… су…

— Это она чего говорит?

— А не по фиг?

— Лапсанг Сушонг, — выговорила Таисия Ивановна, прежде чем потерять сознание.

17 августа 1998 года. День.

Он просматривал каталог, отмечая позиции.

Жасминовые чаи, решил он, следует брать по всем категориям. Бергамотовые — тоже. Китайские изыски, всякие там Тайпин хоукуй, или как его там, Дунюань дунбай — пока отставить. Дорого и накладно. Правильные московские люди сейчас такого ещё не пьют. В будущем году, пожалуй, следует вложиться в чайный клуб. Ну о-очень элитный и дорогой. Это даже политически будет правильно. Саша смежил веки и представил себе павильон с красной остроконечной крышей, где правильные московские люди пьют, скажем… надо что-нибудь знакомое, но всё-таки экзотическое, за что не жалко бабла… Что-нибудь а-ля Дарджиллинг, но дорогое… Цихун. Красный чай из уезда Цимэнь — то, что нужно правильным московским людям для полного вува. Да, уже пора.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com