Лаки бессмертный. Гексалогия (СИ) - Страница 4

С кусачими пчелками Лаки познакомился тоже. Для опыления плантаций имелась в поместье и пасека.

— Саймон, ты часто смотришь в ту сторону. Ты же пилот. Почему тебе не убежать отсюда?

— Ты смеешься, Лаки? Кто пропустит раба в космопорт? Охрана там не только человеческая, но и кибер! Ты думаешь до Джебел — Айни близко? Пешком по пустыне не дойти. Высохнешь как урюк!

— Но песчаный трак доходит же!

Песчаный трак — массивный грузовик на шести колесах каждый вечер заезжал в поместье и загружал в свое чрево поддон с продукцией.

От Мешича — угрюмого, жилистого дядьки с плантации, Лаки узнал, что песчаные траки объезжают все поместья по округе и забирают товар каждую ночь.

— Мы рабы, запомни, Лаки. Никакой песчаный трак нас не возьмет помимо воли хозяев. Про код на груди ты забыл? Первым делом посмотрят на это и вернут обратно. Хочешь получить порки?

Лаки поежился. Порку он получать не хотел. Но все равно, засыпая на жидком, тонком матрасике, набитом сухими листьями и стеблями, он мечтал, как однажды сядет в кабину песчаного трака и поедет в Джебел — Айни, в космопорт. Потом поднимется наверх, в небо и там его будет ждать корабль, чтобы отвезти обратно на Рамуш, в привычный мир ржавого железа, к Жаклин…

Глава третья

Капельное орошение он освоил на отлично и вполне мог выполнять работу мастера.

Еще один, лишний мастер полива в поместье был ни к чему и управляющий Мехмед отправил Лаки на рынок, где его купили уже за пятьдесят галактостандартов. Перед этим его помыли в теплой воде рабыни из поместья и нарядили в новенькие шорты. Все случилось внезапно, так что мальчик даже не успел попрощаться с Саймоном.

Короткое путешествие на флайере — летающей машине, похожей на абрикос с крыльями, потрясло Лаки. Флайер летел низко над пустыней, но так быстро, что ускорение вдавливало в сидение, такое мягкое, бархатистое на ощупь. В салоне было прохладно и с пульта водителя доносилась песня на гортанном языке хозяев. Настоящий восторг!

Теперь Лаки грезил только флайером.

Поместье нового хозяина располагалось возле пресноводного озера Джамиль, что по меркам Хиссара было роскошью.

Впервые оказавшись на берегу озера, Лаки застыл в восхищении. Так много воды и в одном месте! У озера выращивались арбузы и дыни тоже с помощью капельного орошения. Лаки бродил по грядкам, контролируя подачу влаги и скучал по Саймону. Нового друга в поместье у озера он так и не приобрел. Никто не сидел на крыше и не любовался закатом, кроме Лаки. Поместье у озера располагалось гораздо дальше от Джебел — Айни. Вечерами отсюда уже не видны были сполохи над космопортом, а за товаром песчаный трак заезжал глубокой ночью, когда все спали.

Зато воды в озере было так много, что можно было купаться каждый день. Озеро было мелким, но для мальчишки оно казалось глубоководным океаном. У Лаки выросли роскошные светлые кудри на голове. Рабыни, некоторые чуть старше Лаки, что работали на грядках заглядывались на него и норовили сунуть что-нибудь, то томат, то сочный корнеплод. Он с благодарностью принимал подарки, но к девушкам был равнодушен. Надсмотрщики на него почти не реагировали, так что, проверив утром полив после еды, он мог невозбранно идти на озеро, а там купаться и нырять до изнеможения. За месяц он научился плавать и чувствовал себя в волнах как в родной стихии. Текли дни за днями…О будущем Лаки не думал. Вспоминал планету Рамуш как сон. Может это и был только сон?

Управляющий в поместье Джавар — рыхлый ленивый толстяк, из своего домика никогда не выползал под солнце: пил, ел и спал в свое удовольствие. А потом внезапно умер.

Рабы жалели толстяка и ожидали только неприятностей от нового управляющего.

Их предчувствия оправдались. Новый управляющий прилетел на флайере, который сел на площадке у озера, подняв волны и тучу пыли. По этому случаю всех рабов выстроили во дворе. От нечего делать Лаки пересчитал всех. Вышло сто двадцать три раба и рабыни и еще два десятка надсмотрщиков, изрядно разжиревших от безделья.

Новый управляющий вошел через ворота семенящей походкой. Был он невысокого роста, бородат, с крючковатым носом. Прошел не спешно мимо рабов, оглядывая пристально чуть ли ни каждого и скрылся в доме. Нового управляющего звали Абдулой.

Уже вечером, после работ рабов опять собрали во дворе и там, привязав к столбу, кнутом жестоко высекли молодую рабыню Лину. Она всегда убиралась в доме и на плантации не выходила. Поэтому, когда с нее содрали одежду, Лаки поразился ее белокожести.

От первого удара вспух кровавый рубец через спину и Лина пронзительно завизжала. После третьего удара она лишилась сознания и повисла на руках, но Абдула велел продолжать и надсмотрщик Харум нанес еще семь ударов.

Наказание происходило в мертвой тишине. Рабы смотрели на Лину и боялись дышать.

Управляющий велел убрать девушку, поднялся на самую верхнюю ступеньку лестницы.

— Вы все должны работать аккуратно и прилежно. Иначе последует наказание. Урок всем ясен?

Толпа рабов стояла молча.

Лаки сжал кулаки. Лина была всегда добра к нему и при встрече целовала в щеку. От нее приятно пахло.

«За что ее так? Разве можно так?!»

От ощущения несправедливости и бессилия озноб пробежал по спине.

Абдула махнул рукой.

— Пусть все разойдутся! За работу, бездельники!

Так и пошло дело.

Каждый вечер во дворе кого-нибудь секли под скучающим взором управляющего. Сам он и до обеда и после проезжал по плантациям в палантине, на спинах четырех рабов и все обозревал с высоты. Если ему казалось что кто-то ленится-сразу назначалось от трех до пяти ударов кнута.

Число битых росло с каждым днем. Лина поправилась и теперь работала на плантации. Ее белое личико покрылось загаром и от нее теперь пахло потом и страхом.

— Лина?

Девушка вздрогнула и вжала голову в плечи.

— Извини, я тебя напугал…

— Иди мимо, Лаки, делай свое дело, иначе тоже получишь…

Лаки огляделся по сторонам.

— Его нет.

— Откуда ты знаешь? — девушка продолжала полоть грядку с луком, не поднимая головы.

— Он все видит, он везде…

— За что тебя так?

Девушка всхлипнула и не ответила.

Солнце уже спряталось за горизонтом, но небо еще на закате было светлым, когда Лаки подошел к озеру. Вечером всегда тихо и гладь озера гладкое как зеркало.

Лаки снял набедренную повязку и осторожно вошел в воду. Во все стороны побежали круги. У берега вода за день нагрелась, а дальше становилась прохладнее. Когда он вошел по горло, холод плескался у колен. Набрав воздуха, он нырнул глубоко, к дну с плотным, слежавшимся песком и лежал в холодной воде пока хватало воздуха. Когда вынырнул на поверхность вода в верхнем слое показалось очень горячей и это было приятно. Немного поплавав, он вышел на берег и замер. Возле него набедренной повязке стоял кто-то в белой длинной рубахе…Абдула!

— Как тебя зовут, пловец?

— Лаки, господин.

Абдула швырнул ему повязку и приказал:

— Иди за мной.

Делать нечего, пришлось идти, заматывая повязку на ходу. Во дворе светились фонари, зарядившиеся за день от солнечных панелей на крыше. Свет был резкий, белый и неприятно яркий.

Лаки шел за управляющим, соображая чтобы сказать в свое оправдание. Работы же закончены с закатом. Он никаких запретов не нарушал. В большой комнате от установки микроклимата казалось холодно, почти как на дне озера.

— Хочешь пить, мальчик?

Не дожидаясь ответа Абдула подошел к резному шкафу, открыл его, показав ярко освещенное нутро и протянул Лаки странный сосуд из стекла, заполненный синей влагой.

Сосуд оказался холодным и быстро начал потеть.

— Не знаешь, как открыть?

— Не знаю, господин…

Абдула ласково улыбнулся и снял с легким щелчком крышку с сосуда, вернул обратно.

— Пей, это очень вкусно.

Пахло из сосуда странно.

— Пей!

Лаки вздрогнул и, косясь на Абдулу поднес сосуд к губам. Отпил осторожно. Напиток был и сладким и кислым одновременно, а еще от него щипало на языке.