Лахме вернется в 8,00 - Страница 1

Ю.Семенов

Лахме вернется в 8.00

1

- Зачем же ты вертишься, чудак? Все равно ничего у тебя не выйдет, ворчал Арнольд Лахме. - Да не вертись, дай я тебя насажу как следует! Вот так. Теперь хорошо, а?

Он насадил червя на крючок, отпустил леску и начал выбирать в банке еще одного червя, потолще. Форель любит, чтобы на крючке вертелось несколько червей; она хитрая, форель, совсем как щука. На одного червя форель не пойдет. Особенно эстонская - быстрая, юркая, умная. Разве что только совсем неопытная, молоденькая хватит на перекате в дождливую, сонную погоду.

- А ты хороший червяк, - бормотал Лахме, - ты не вертишься, молодец! Но под водой не спи, пожалуйста!

Лахме осмотрел крючок. Теперь на нем было два червя: один толстый, другой тонкий, подвижной.

- Теперь хорошо, - сказал Лахме, - теперь совсем хорошо. Теперь так хорошо, что я даже закурю.

Он достал сигареты и закурил. Прищурившись, взглянул на небо. Заходящее солнце раскалилось добела. Верхушки сосен в свете белого солнца казались черными, как нефть. Воздух в лесу был золотой, невесомый. Тени от деревьев лежали в этой золотой невесомости зловещими синими столбами. Где-то вдали кричала птица. В Эстонии много птиц: они летят с моря.

Лахме снова посмотрел на крючок и улыбнулся: тоненький червяк извивался, как танцовщица.

"На таких красавцев нельзя не клюнуть! Обязательно клюнет! Франц сказал, чтобы я принес камень в мешке. Так я и принесу камень! Жди! Я принесу десять форелей.

Больших, жирных, с нежным красным мясом. И с черно-синими крапинками по бокам", - думал Лахме, продолжая неторопливо курить. Потом он затушил сигарету, поплевал на нее и спрятал в мокрый мох. Поднялся. Натянул отвороты резиновых сапог и, высоко поднимая длинные, тонкие ноги, начал спускаться с пригорка, поросшего сухим ельником, на луг.

- Камень мне в мешок, - проворчал Лахме, - ничего я не поймаю! Мошки много, река обмелела, черви плохие, и рыбак дурной...

Он проворчал это заклинание потому, что до речушки осталось метров пятнадцать.

Роса еще не выпала, но Лахме все равно поднимал ноги высоко и ставил их в жирную пружинистую землю тихо, осторожно - с носка на пятку.

"Все русские рыбаки - хитрые, - думал Лахме, - это они меня выучили подходить к реке. Я раньше шел шумно, и травы сгибались под сапогами. А теперь я крадусь, как лис. Вон русский рыболов! Он всегда говорит, что цыган на кнут ловит, потому что к воде на брюхе ползет..."

Лахме взглянул на солнце. Теперь оно освещало верхушки деревьев снизу. От этого кроны сделались золотыми, а стволы черными. Небо становилось с каждой минутой все более высоким и бесцветным. Только легкие перистые облака на востоке порозовели.

- Ой-ой, - оглядев небо, прошептал Лахме, - не успею я так!..

2

А ему обязательно надо было успеть. Лахме - директор маленького дома отдыха на севере Эстонии. Дом отдыха открыли пять дней назад. Приехали первые двадцать человек. Все было хорошо до вчерашнего утра. Но вчера хлестнул шалый ливень, и маленький временный мост, построенный специально для того, чтобы связать дом отдыха, стоящий на островке, с шоссе, завалился, а потом и вовсе ушел под воду.

Машина с продуктами, шедшая из Таллина, постояла около моста и вернулась в город: переправиться не было никакой возможности.

Узнав об этом, Лахме почернел лицом. Когда он сердился, глаза у него делались испуганными, а рот исчезал в морщинах, ложившихся от глаз по щекам к скулам.

Франц, повар дома отдыха, сказал Лахме:

- До завтра я продержусь, а потом останутся одни консервы.

- Ой-ой, - сказал Лахме, - вот плохо-то, а?

- Да, - согласился повар Франц, - совсем плохо.

- Может быть, завтра ты зарежешь своих кур?

- Тогда послезавтра меня зарежет жена.

- Ты думаешь?

Повар Франц ничего не ответил, только вздохнул.

- Если бы у меня были куры, - сказал Лахме, - я бы зарезал. Но ты ведь знаешь: я один как перст.

- Да, - повторил повар Франц, - вы один, совсем один.

- Я, пожалуй, еще раз позвоню в Раквере. Потороплю с мостом.

- Так они же обещали сделать послезавтра.

- Ой-ой, - присвистнул Лахме и полез за сигаретами, - дело совсем дрянь, а?

- Может быть, вы сходите к рыбакам? Я бы сварил уху. Все любят уху, даже счетоводы.

- Ладно, - сказал Лахме, - я сейчас пойду к рыбакам.

3

- Разве мыслимо, Арно? - спросил Лахме председателя колхоза "Рахве тэе" Эндель Хэйнасмаа. - Посмотри на море!

Лахме посмотрел на море. Оно было пенным, серым, отчаянно злым. Море всегда бывает злым перед штормом. А после - ласковое. Сразу после шторма море делается черным и гладким, как стекло. Только чайки, сидящие на воде, кажутся застывшими гребнями белых волн.

- Да, - согласился Лахме, - море совсем плохое. В комнате у Хэйнасмаа пахло дегтем и копченой салакой.

- Я бы рад помочь тебе, Арно, - сказал он, - но ты сам видишь. Нельзя же гнать людей на риск! Хочешь, я продам тебе маринованных килек?

- А у тебя нет ли к ним минеральной воды или пива?

- Нет. У меня нет ни пива, ни водки.

- Я сказал: воды.

- Да, правильно, воды. Я забыл, что ты трезвенник.

Погода менялась, как настроение женщины. То начинался дождь, то вдруг выглядывало солнце, необычно жаркое в такую пасмурную погоду. А потом снова приносило облака и солнце исчезало.

- Значит, твои отдыхающие попали в блокаду?

- Да.

- А они должны прибавлять в весе, не так ли?

- Конечно.

- Хорошенькие девушки есть?

- Нет.

- Плохо. Наверное, взгреют тебя, Арно, за этот голод?

- Наверное.

- А почему, собственно, тебя? - возразил сам себе Эндель Хэйнасмаа. За это надо взгреть дорожное управление.

- Может быть.

- Про девушек я спросил для наших ребят. Им некогда танцевать. И не с кем. Все наши девушки в городе: тут им нечего делать. Теперь ведь женщины не ловят рыбу.

- Да, не ловят.

- Ладно, Арно, - сказал Эндель Хэйнасмаа, - не тужи. Все пройдет. Шторм пройдет, мост отстроят. Ничего! Ничего страшного! Ты всегда все чуточку преувеличиваешь.

И зря понапрасну нервничаешь. Знаешь, в наш век нельзя нервничать. Так говорят все врачи, а какой им резон врать? Так что, Арно, я бы рад тебе помочь...

- Я понимаю.

- Будь здоров, Арно!

- Будь здоров, Эндель!

4

- Франц, - сказал Лахме повару, возвратившись от Энделя Хэйнасмаа, сейчас хорошая погода для рыбалки на реке. Там ведь нет шторма. Я пойду на Пэ-рэл.

Может быть, принесу форель.

- Одну штуку?

- А может быть, и ни одной. Сколько нужно принести форелей, чтобы сделать уху на двадцать человек?

- Десять штук. Килограммов на восемь.

Лахме достал пачку сигарет, закурил.

- Пожалуй, я возьму со склада сапоги? - спросил он Франца. - Как ты думаешь?

- Вы же директор.

- При чем тут директор!.. Просто мои совсем прохудились, а мне придется много ходить сегодня и завтра.

- Вы же директор! - упрямо повторил повар Франц и отвернулся к окну.

Через открытую форточку донесся смех из бильярдной. Наверное, отдыхающие заставляли проигравшего лезть под стол.

- Скажи своему племяннику, - попросил Лахме, - чтобы он завтра же пришел и перебрал как следует нитки в лузах. А то нитки дрянные, могут порваться к концу лета.

- Так то же концу лета...

- Передай племяннику то, что я сказал. Он хорошо заработает.

- На этом каждый хорошо заработает... Нитки перебрать...

- Сделай сам.

- Зачем же? Вы ему велели прийти, пусть он и делает.

- Сделай сам, - повторил Лахме. Повар Франц вздохнул и сказал:

- Только вы завтра к утру вернитесь обязательно. А то отдыхающие из меня сварят уху.

- Да, я приду к восьми часам утра. Но уху ты будешь готовить на обед и ужин, если я поймаю форель. На завтрак сделай макароны. Я договорился с Хьюри, он принесет пять килограммов масла. И отвари яиц.