Лаборатория. Железная власть - Страница 10
Он смутно помнил, как плелся на заседание суда, не замечая колотящих по лицу тугих плетей проливного дождя. Как не слышал ничего, кроме стука судейского молотка, который, словно орудие гробовщика, с каждым новым ударом забивал гвозди в ящик, где еще колотилась его жизнь.
– Подсудимый, встаньте. Суд признает вас виновным и обязует выплатить университету сумму, соответствующую размерам нанесенного ущерба, в течение тридцати календарных дней. Подсудимый, вам понятен приговор?
– Да, ваша честь.
Выплата компенсации. Игорь вспомнил сумму, затраченную на исследования, а также стоимость оборудования, превращенного взрывом в оплавившиеся обломки, и понял, что в лучшем случае ему грозила полная конфискация имущества. Но было уже все равно. Навалившаяся боль от смерти друга и разрыва с Катей понемногу отступила, превратившись в тупое безразличие.
– Не переживайте так… может, образуется… хорошо ведь, что не в тюрьму. – Адвокат на прощание натянуто улыбнулся и, прикрываясь от хлещущего дождя портфельчиком, испуганно юркнул в подкативший к остановке автобус.
И разверзлись хляби небесные…
Маслянистые лужи, в которых с шелестом пузырилась дорожная грязь, дергано перемигивались неоновыми бликами вывесок. За углом, покачиваясь, громыхал трамвай. Единственный фултоновский зонт покоился на дне коробки с пожитками где-то на квартире у бабушки. Запрокинув голову, Игорь зажмурился, подставив пылавшее от внутренней бури лицо с налипшими на лоб волосами под хлещущие прохладные струи. Сверкнула молния, и над городом раскатисто грохнуло, словно выстрелили из гигантского пистолета.
Как там было у Кинга – ДДДТ? День другой, дерьмо все то же.
Да нет, с ним такое впервые. Бэд бит[7].
Желание забыться внезапно стало таким пронзительным и томительно сильным, что Игорь впервые за много лет ощутил острую потребность выпить. Но не махнуть пару стаканчиков, а подойти к делу серьезно, с присущим русскому человеку размахом. Наличности оставались копейки, но на ларечные подделки, гордо именуемые «джином» или «отверткой», хватало вполне, что полностью соответствовало мазохистскому желанию изнасиловать не только душу, но и тело. Именно сомнительного качества суррогатом, а не чем-то относительно приличным. Не празднуем же – поминаем. Вот оно – дно пропасти, выбраться из которой можно было только на волшебном ковре-самолете. Как говорится – добро пожаловать!
Инженер осмотрелся, скребя пальцами небритую щеку. Разглядев сквозь пелену дождя мигающую вывеску продуктового на другой стороне улицы, он сунул руку в карман за хрустнувшей сторублевкой, чувствуя себя персонажем какой-нибудь старенькой блюзовой песни. Одиноким, бредущим по пустынной дороге с гитарой наперевес, меланхолично ожидающим, когда жизнь снова уронит на его пути камень, о который он непременно споткнется. А может, просто пинком отправит в придорожные кусты.
Вспомнив старинную народную песню, воспевавшую виселицу, что получила второе дыхание в аккордах великой группы, инженер усмехнулся. Говорят, многие известные открытия и достижения в науке и искусстве совершались их авторами в моменты глубочайшего духовного и физического упадка. Так, может, настал и его «звездный» час?
Верилось с трудом.
– Восемьдесят рублей сорок восемь копеек сумма покупки вашей составила, – безэмоциональной записью отрапортовала засиженная мухами электронная касса.
– Подавись.
Эпоха прогресса, а цены на выпивку хуже некуда. Игорь не глядя сгреб выброшенную автоматом сдачу, откупорил бутылку «трехтопорового» портвейна в бумажном пакете и сделал долгий жадный глоток. Тут же подавился разящей спиртом бурдой, с непривычки закашлялся, прижимая кулак ко рту. Ультразвуковая возгонка дубовых опилок – ему вспомнился термин, вычитанный когда-то в одной из брошюр о тонкостях самопального винокурения. Или это было про коньяк? Какая разница, вкуса эта информация все равно не прибавит. Игорь отдышался, интуитивно пряча «мерзавчик» под курткой, пока мимо с акульей неторопливостью дефилировал полицейский «форд» с выключенными мигалками, и, выждав пару минут, осторожно отпил еще. Алкоголь обжигающим теплом растекся по телу и немного успокоил расшатанные нервы. Жить можно.
Оглядев пустынную улицу, Игорь задержался на застывшем у входа в сквер механическом струнном квартете, установленном на присыпанном комками жвачки подиуме. Он подошел к роботам и посмотрел на овальные безликие головы в засиженных голубями цилиндрах.
– Мокнете?
Порывшись в кармане, он опустил монетку в приемник, и она, звонко прокатившись, шмякнулась где-то внутри. Игорь некоторое время ждал, но музыканты-манекены оставались недвижны. Ударить, чтобы получить десятирублевку обратно, не поднялась рука.
– На здоровье.
Хмыкнув, Игорь снова приложился к бутылке и бесцельно побрел по улице. За его спиной рука одного из робо-музыкантов со крипом несмазанных шарниров пришла в движение, взмахивая дирижёрской палочкой. Следом ожил весь оркестрик, затянув незамысловатую мелодию. Обернувшийся Игорь остановился и некоторое время слушал, прислонившись к ограде сквера. Бутылка понемногу пустела.
Дождь унялся, и летний вечер разливал по небу акварельно-алые и лаймово-зеленые краски. Терпко пахнуло умытым городом. Продолжать насиловать организм портвейном не хотелось, и Игорь решил ограничиться бутылкой «Балтики», которую теперь зачем-то нес в полиэтиленовом пакете, вместо того чтобы попросту сунуть ее в карман. Но прежде чем продолжить, надо было закусить. Потоптавшись возле дымящегося лотка, он съел небрежно наструганную шаверму в промасленной бумаге, от которой разило хозяйственным мылом. Съел с удовольствием, наплевав на сомнительное происхождение мясного ингредиента, в котором с очевидным умыслом скрыть истинный вкус явно перехватили со специями. Все равно понравилось. Подкрепившись, инженер двинулся дальше. Ему необходимо было двигаться – бесцельно, безостановочно, как механизму. Делать хоть что-то, не позволяя отчаянным мыслям вновь и вновь пробираться в голову, вселяя апатию, полностью подчиняя сознание.
Ноги сами принесли на Невский, который, как всегда, встретил оживлением. Так даже лучше. Игорь огляделся и побрел по нестареющему гранитному сердцу города, скользя отрешенным взглядом по беззаботным лицам текущих навстречу прохожих. Резко расхотелось пить. Виной тому была сытость, а может… Может, ему уже не хотелось и этого. На Казанском мосту некоторое время он постоял, наблюдая за меланхолично плещущейся о могучие стены канала водой. Вот уж кому действительно все равно. Он вспомнил прогулку на гондоле, управляемой мимом-капитаном. Казалось, это было много-много лет назад. Затем поискал глазами изящную лодку и нашел ее, спокойно покачивающуюся на привязи у ступенчатого спуска. Самого мима нигде не было видно. Пытаясь разглядеть среди торгующих картинами художников и вооруженных мегафонами экскурсоводов долговязую фигурку в черном трико, Игорь немного послонялся в окрестностях моста. Наконец в одном из переулков он неожиданно заметил потасовку. Двое кавказцев с громкой бранью пытались выдернуть из рук отчаянно сопротивляющегося долговязого человека небольшой красный ящик. Игорь сразу же узнал мима. Пристроив пакет с бутылкой на мостовой у кованых ворот, ведущих в переулок, он быстро пошел к дерущимся.