Лабиринты силы (СИ) - Страница 5

– Рискну предположить, что, если б шанса на спасение на самом деле не было, ты бы все это мне так долго не рассказывал?

– Уел, – хмыкнул хранитель. – Да, шанс есть. И называется он: Лабиринты силы. Чтобы открыть доступ в это тайное место, одних сил Ордена – не достаточно. Но, в нашем случае, мне удалось заручиться поддержкой не менее могущественных сил, из противоположного лагеря. И теперь осталось лишь официально обозначить твое согласие, Рихтовщик.

– Если это даст шанс спасти Слезу, я готов отправиться хоть к черту на рога.

– Кроме согласия, от тебя еще потребуется добровольный отказ от всех оставшихся воскрешений, – остудил мой пыл хранитель. – Разумеется, по возвращении из Лабиринтов силы все воскрешения тут же восстановятся. Но ТАМ ты, по сути, превратишься в обычного смертного. Снова начнешь стареть. И, заблудившись в мороках Лабиринтов силы, через несколько десятилетий рискуешь умереть от старости. Я уж не говорю, о получении смертельной раны. В общем, любая смерть там станет для тебя окончательным и бесповоротным завершением Игры.

– Я рискну, – после короткой паузы твердо объявил я. – Что нужно делать?

– Отыскать оттуда выход, разумеется… На первых секундах погружения в Лабиринты силы от тебя потребуют: максимально подробно представить место, куда ты жаждешь попасть. И потом, отыскав в Лабиринтах выход, ты окажешься в загаданном изначально месте, практически в тоже время, когда погрузился из реальности в Лабиринты силы. Потому что там время течет по другим законам, и проведенный в Лабиринтах год, здесь продлится не дольше пары секунд.

– Отлично, я готов. Валяй, запускай погружение в Лабиринты.

– Не торопись, успеешь. У нас в запасе еще есть несколько минут. Может, желаешь составить перед погружением завещание?

– Мне нечего и некому завещать.

– Ну, не скажи. А как же твои крестники, крестница… жена, наконец?

– Хорош, а! Не собираюсь я умирать, потому и завещать ничего никому не буду!

– Ладно, ладно. Нет – так нет. Чего так раздухарился-то?

– Да потому что примета плохая: о смерти раньше времени задумываться.

– Что ж. Пожалуй, ты прав, – в кой-то веки дал заднюю хранитель.

– Раз время еще осталось, расскажи, лучше: с чем там, в Лабиринтах, мне придется столкнуться?

– Увы, сам рассчитываю узнать об этом через несколько минут.

– Не понял.

– Я, ведь, тоже никогда не был Лабиринтах силы, Рихтовщик. Но если ты оттуда вернешься, то, неважно сколько дней, месяцев, или лет ты там проведешь, все равно в реальность ты вернешься практически сразу же. И вот от тебя-то тогда о Лабиринтах я и узнаю.

– Хитрый план.

– Удачи тебе, Рихтовщик.

Что последней фразой оказалось стандартное напутствие хранителя, я понял, когда перед глазами вдруг загорелись строки непривычно короткого воскресного уведомления.

Внимание! Запускается процесс внедрения на… СБОЙ СИСТЕМЫ! ПЕРЕЗАГРУЗКА!.. Запускается процесс погружения в Лабиринты силы.

Внимание! Обозначьте точку привязки к Стиксу… 10… 9… 8… 7…

Я представил перед глазами черно-белую картинку из зеркала, и мысленно пожелал оказаться аккурат перед застывшей над поверхностью черноты подругой.

3… 2… 1… Точка привязки к Стиксу обозначена.

Погружение в Лабиринты силы осуществлено успешно.

Задание на игру: отыскать выход из Лабиринтов силы.

Осталось воскрешений… СБОЙ СИСТЕМЫ! ПЕРЕЗАГРУЗКА!.. Блокировка на время пребывания в Лабиринтах силы оставшихся воскрешений.

Удачной игры!

Под струями задувшего в спину сквозняка кисляк заклубился и стал быстро рассеиваться.

Сквозь белое марево тумана практически сразу стали заметны огни горящих факелов вокруг.

А секунд через десять, когда туман окончательно развеялся, стало понятно, что я оказался на каком-то крошечном скалистом острове, со всех сторон окруженным водой – практически на торчащей из воды одинокой скале. Горящие факелы здесь были густо натыканы в щелях скалистых склонов и еще несколько штук торчали из острой макушки острова-скалы, от чего создавался забавный эффект некой сюрреалистичной новогодней елки.

А за пределами колеблющихся сполохов света от десятков горящих факелов вокруг острова царила густая, чернильная тьма безлунной ночи, наполненная шумом прибоя и каким-то непривычно искаженным писклявым урчаньем затаившихся в ночи местных тварей.

– Твою ж мать! Похоже, я снова по уши в дерьме, – прошипел я и, тяжко вздохнув, добавил: – Ну че, аборигены, кто бы вы ни были – давайте, что ли, знакомиться. Я – Рихтовщик.

Невежливые писклявые урчуны внизу представляться в ответ не пожелали. Пришлось выдергивать из ближайшей щели горящий факел и, освещая себе дорогу, карабкаться вниз к линии прибоя.

Ну готовьтесь, ублюдки, папочки уже идет к вам…

По моим прикидкам, до воды с места на скале, где я очутился, было примерно метров десять. Конечно, не ахти какая высота, но рухнуть с такой верхотуры на торчащие у основания из воды острые камни было чревато, как минимум, болючими ушибами и гематомами, а быть может и растяжениями, вывихами, открытыми ранами, и даже переломами. Что в преддверии неминуемой схватки с местными аборигенами было, мягко выражаясь, нежелательно. Потому, на всякий пожарный, я решил подстраховаться, благо с недавнего времени в моем арсенала появился Дар, аккурат для такого случая.

– На стену! – озвучил я фразу-активатор.

И тут же услышал, как крепчайший гранит скалы, как хрупкий известняк, стал крошиться под пальцами рук и ног, на которых, благодаря активации Вертикального хода, мгновенно отросли призрачные когти. Этим практически невидимым, но прочным, как сталь, аналогам альпинистских «кошек», кстати, ничуть не помешало то обстоятельство, что на ногах у меня были крепкие тяжелые ботинки – призрачные когти вгрызлись в гранит, выступив прямо из кожи носовой части ботинок, куда изнутри упирались пальцы ног (сами ботинки, при этом, оставались целыми и невредимыми).

С появлением когтей спуск вниз из опасного испытания превратился в беззаботную прогулку. Я больше не нащупывал щели и выступы в отвесной стене, а поочередно врубая руки и ноги в ровный монолит, спускался вниз словно по шведской стенке.

Писклявое урчанье внизу заметно приблизилось, и к шуму разбивающихся о камень волн добавился плеск массивных тел. Мой смелый порыв: не откладывая в долгий ящик, сразу глянуть страху в лицо, похоже, пришелся аборигенам по душе, и внизу за «право первой ночи» со мной среди местных тварюшек уже разгорелась драка.

Когда до воды осталось метра два, я обернулся и, удерживаясь на когтях ног и левой руки, правую с горящим факелом отвел максимально назад, освещая бурлящую от обилия чешуйчатых тел воду перед скалой.

Ну что сказать… Мое первоначальное предположение об измененных Стиксом дельфинах подтвердилось процентов на девяносто девять. У беснующихся внизу тварей, определенно, было сходство с самыми разумными водоплавающими Земли. Хотя имелись, разумеется, и появившиеся из-за мутаций различия, самое яркое из которых: огромные, хищно загнутые, остроконечные зубы, которые, не помещаясь во рту, боковым частоколом выпирали наружу по всему периметру челюстей, превращая вытянутые дельфиньи «носы» в клыкастые морды экзотических чудовищ. Еще все плавники (в том числе, разумеется, и самый заметный треугольный спинной) и хвост зараженных дельфинов обзавелись неким подобием серповидных наростов, размером не уступающих кинжалам, а судя по их хищному блеску в свете факела, эти костяные лезвия мало отличались от стальных и по остроте, и по прочности.

Применив пристальный взгляд к самой здоровенной из барахтающихся внизу тварей (метров пяти в длину), я прочел загоревшееся рядом с ее головой описание: