Лабиринты памяти - Страница 94

– Валери, из девятого. – Маркел осторожно выглянула из-за дерева, и Ника, к своему удивлению, обрадовалась, что это была именно какая-то Валери, а не Стейси или Барбара. – Дура больная, и что ей…

– О, сестрички тоже здесь! – вдруг крикнула Блодвинг, повернув голову в их сторону. – Харт-Вуд, иди сюда, у нас тут эксперимент.

Ника вышла из-за дерева. Маркел взглянул на нее и покачал головой, и она на мгновение замерла, нахмурившись: его губы были в крови, а рядом на земле валялся пустой пластиковый стаканчик. Ника еще раз взглянула на Алекса: бледный как мертвец, еле на ногах стоит, а вокруг глаз расползается красная паутина.

«Не подходи», – одними губами сказал он ей.

Мари пронеслась мимо нее и подскочила к брату:

– Как ты?

– Все хорошо, это ерунда. – Алекс даже улыбнулся, продолжая пристально смотреть на Нику.

Она нехотя кивнула.

– Харт-Вуд, шевелись, ну серьезно, ты не на подиуме, – нетерпеливо бросила Блодвинг, размахивая ножом перед глазами Валери. Девчонка плакала, поскуливая, но боялась пошевелиться – застыла в неестественной позе, прижавшись спиной и головой к Аде, а ногами упершись в землю чуть впереди, словно безликая тянула ее на себя, а та сопротивлялась. – Сейчас быстренько закончим и разойдемся баиньки.

– И в чем план? – спросила Ника, остановившись посередине между Маркелами и Блодвинг. Мари подставила брату плечо, и Алекс навалился на нее.

– В удивительном превращении! – объявила безликая так, словно оглашала победителя в номинации на «Оскар». – Эльфийская кровь на него не действует. – Ада кивнула на пустой стаканчик и, увидев замешательство на лице Ники, нетерпеливо пояснила: – Забываю, что ты дуб дубом в наших делах. Кровь не совсем эльфийская, чистокровных эльфов уже сто лет в помине нет, но эти ушастые полукровки с ведьмовскими генами обладают удивительной способностью вытаскивать магию из всяких разных существ, и их кровь, если ее выпить, способна пробудить многое. Врубаешься?

Ника показала ей средний палец, и Блодвинг мерзко захихикала:

– Ну и черт с тобой. Значит, эльфийская кровь на него не действует, простая человеческая тоже: так, только глазки покраснели, но это же несерьезно, – фыркнула она, встряхнув Валери, и та жалобно заскулила. – А я хочу посмотреть. Должна убедиться, что права…

Алекс пошатнулся и упал на одно колено. Мари стащила с себя рубашку, скомкала ее и насильно приложила к его ране. Ника сглотнула.

– Блодвинг, иди в задницу, ты утомляешь, – сказала она и бросилась на помощь Мари, но не успела даже коснуться Алекса, как он дико зарычал, бросив в ее сторону взгляд кроваво-красных глаз, и Ника отскочила. Ада залилась смехом.

– Какого хрена ты пошел с ней? – прошипела Ника в сторону Алекса. – Она бы ей ничего не сделала.

– Да ты и вправду не врубаешься, – рассмеялась Ада. – Ты что, не знаешь о его списке?

Ника нахмурилась, и эта ее реакция привела Блодвинг в неописуемый восторг. Она издала победный клич.

– У нашего Алекса есть целый артбук с его жертвами, представляешь? Посмотри на досуге, красота! Такая внимательность к деталям. – Блодвинг закатила глаза и взглянула на Маркела: – Это ты так чувство вины душишь?

Стиснув зубы, Ника на мгновение зажмурилась.

– Я знаю, кто такая Джей Фо, – объявила безликая и снова рассмеялась, поймав злобный взгляд Ники. – И я вам расскажу, обещаю! Честно-честно. Но сначала сделай одно дело, одну ма-алость: вылечи его. Твоя кровь целебная, капни пару капель на его рану – и всё.

Происходящее определенно доставляло Блодвинг большое удовольствие, и Ника никак не могла понять, играет ли она или говорит правду.

– Неужели ты никогда не проверяла, как твоя кровь работает на других? – фыркнула Блодвинг.

Никогда.

Ника переводила растерянный взгляд с нее на Маркела и обратно. Ада закатила глаза. И тогда Ника заметила движение за ее спиной. Огромную тень – тихую и почти незримую, если бы не светлые отблески. Тень приближалась, отблески оказались светлыми прядями волос. Домор приложил палец к губам.

– Маркел, уходи, – шепнула Ника. – Она все врет.

– Давай проверим, – настаивала Блодвинг. – Дай мне руку.

Лицо Маркела менялось: в искаженных чертах оставалось все меньше и меньше человеческого, паутина из сосудов растворила зелень его глаз и уже перебралась на щеки. По спине Ники пробежал холодок.

– Мари… Мари! Уводи его.

Домор подобрался к Блодвинг совсем близко, но безликая, захваченная происходящим с Маркелом, не замечала его. Алекс пригибался к земле все ниже и ниже, тихо рыча. Мари пыталась поднять его, корчилась, стиснув зубы, но у нее не получалось. И вдруг Маркел оттолкнул сестру и приложился губами к своей руке, стал слизывать кровь как сумасшедший, и в темноте в его глазах вспыхнуло дьявольское пламя.

Блодвинг внезапно захрипела, и место, где они с Валери стояли, вдруг подсветилось и даже ослепило на мгновение. Ника инстинктивно прикрыла глаза рукой и заморгала. Сквозь блики прорезалась картинка: Домор держал ладони за спиной безликой, а от его пальцев сквозь тела Блодвинг и Валери тянулись ослепительные нити – тонкие, как иглы, и острые, пронзающие их насквозь. Нож выпал из рук Блодвинг, ее глаза закатились, а лицо превратилось в уродливую маску: черты стали меняться на глазах, сползали и растягивались, делались тоньше, искажались и размазывались, как масло. Из глаз и губ Валери заструилась кровь, ее бездыханное тело повисло на теле Блодвинг, тянуло вниз, но сила этих необъяснимых светящихся нитей удерживала их в вертикальном положении, а глаза Домора, серые и бесстрастные, смотрели на Нику.

Мари вскрикнула, отползая. Порыв ветра подхватил пустой стаканчик из-под крови – человеческой или эльфийской, – той, которой Блодвинг напоила Маркела. Стаканчик еле слышно ударился о ствол дерева, и Ника, отбросив замешательство, кинулась к безликой, резко схватила нож и полоснула себя по ладони. Боли не было – только азарт и бешеный стук сердца в ушах. Она перехватила кровавый взгляд Маркела, застывшего в прыжке, бросилась на него и ударила локтем в челюсть в надежде хоть ненадолго обездвижить, отбросила пропитанную кровью рубашку и изо всех сил сжала ладонь, выдавливая кровь в его рану.

Маркел снова зарычал. Звук был гортанным, животным. Он бросился на нее и схватил за горло, вдавливал в землю, брызжа слюной, прожигая диким, нечеловеческим взглядом. Из его десен прорезались клыки, и форма глаз менялась – заострялась, вытягивалась. Дыхание стало тяжелым и зловонным, словно сама смерть занимала его тело.

Ника брыкалась изо всех сил, била его кулаками по спине, царапалась и пыталась укусить – что угодно, лишь бы сбросить его с себя. Боялась за Алекса, за свою жизнь и еще хотела проверить, права ли была Блодвинг, получилось ли вылечить его. Но в какой-то момент все эти человеческие желания отошли на второй план, утонули в мыслях другого существа, дикого и абсолютно бесстрашного. Она ощутила силу в своих пальцах, когда царапала Алекса по спине, когда раздирала кожу, когда смогла ударить его коленкой в бок и перевернуться. Видела эти звериные глаза, показавшиеся ей такими знакомыми, такими ненавистными – глазами, от которых она убегала и которые искала уже тысячу лет, – и думала лишь о том, что в этот раз он ее не убьет, что все закончится по-другому.

Чьи это мысли? Откуда они?

Это существо в ее теле дотянулось до раны на его боку и просунуло внутрь пальцы, разодрав уже схватившуюся кожу. Маркел оглушил ее яростным воем, и вдруг чьи-то руки резко дернули ее вверх и потащили куда-то.

Ника все еще была в своем теле, брыкалась и кричала, но плохо понимала, что происходит. Кровь шумела в венах, сердце бешено билось о ребра, зубы сводило и нос жгло от запаха крови. Последнее, что она увидела, – это тело Маркела, бездыханное и окровавленное. Он лежал ничком на земле, и она так и не смогла понять, дышит он или нет. А потом ее поглотил водоворот звуков, и она готова была упасть, но чьи-то сильные руки крепко прижимали ее к себе.