Лабиринты памяти - Страница 87

Стиснув пальцы в кулаки, Ника отскочила и уставилась на нее. Безликая стояла перед ней, слившись с темнотой. Ника видела лишь размытые контуры ее фигуры.

– Что за дрянь ты в меня запих…

Блодвинг подскочила к ней и, схватив за подбородок, задрала ее лицо вверх. И Ника наконец смогла разглядеть ее. Карие глаза, блеклые и забытые. Лицо болезненное, вытянутое и худое, волосы собраны в конский хвост.

– Ах, ну конечно, – процедила Ника сквозь зубы.

– Почему ты не изменилась? – Блодвинг резко отдернула руку, и ее заимствованное лицо начало меняться: ушла болезненная худоба, глаза насытились янтарным блеском, щеки, словно растянутые невидимыми пальцами, округлились.

– Покажешь, что еще умеешь? – процедила Ника. Удивительно, но фокус с превращением не произвел на нее никакого впечатления. Нечто внутри бешено забилось, и ее охватила ярость.

– Какое же ты все-таки ничтожество. – Казалось, Блодвинг пребывала в своих мыслях и даже не слушала Нику. Морщась от отвращения, она смотрела на нее, опасно растирая костяшки пальцев. Ника машинально отступила и уперлась спиной в лестницу. Черт. – Даже твой отец относится к тебе как к мясу. Ты просто инвестиция…

– Давай ты не будешь отрабатывать на мне свои комплексы…

В глазах Блодвинг вспыхнул огонь. Она бросилась к Нике и схватила за горло, стиснула пальцы так сильно, что та стала задыхаться. Ника вцепилась в запястья твари, тщетно пытаясь оторвать ее от себя. Ярость существа внутри поджигала кровь, бурлила, насыщала мышцы силой.

– Я тебе одолжение сделаю, если шею сверну, – прошипела Блодвинг. – Ты просто не понимаешь, что тебе уготовано.

Ника почувствовала, что вот сейчас… пора… она сможет отбиться, но вдруг замешкалась. В памяти внезапно всплыл рассказ Алекса о вине, которое подарила ему Блодвинг, и что он тогда ощутил, как чуть не сорвался. Вино это было или еще что, но вкус – металлический, соленый, как то, что сейчас раздирало ей горло. Блодвинг давила на ее шею все сильнее, голова закружилась, и Ника резко ударила ее по рукам. Девчонка вскрикнула, схватившись за запястье.

Просто беги. Не показывай ей, на что способна. Она этого и добивается.

Ника толкнула ее и бросилась к лестнице. Но не успела она добежать до первого пролета, как рухнула лицом вниз, ударившись носом о ступень. Голову пронзила жуткая боль, из глаз брызнули слезы, и Ника заскулила через стиснутые зубы. Блодвинг тащила ее вниз за лодыжку. Ника брыкалась, тщетно пытаясь ухватиться за ступени, жмурилась – правый глаз щипало от крови. Кажется, она разбила лоб.

В жопу секреты, Харт-Вуд. Она убьет тебя.

Блодвинг резко дернула – и Ника упала на холодный пол. Человеческую боль затмила ярость существа внутри, и в голове стало ясно. Она вскочила на ноги и, бросившись на нападавшую, обхватила рукой ее затылок, резко нагнула и ударила коленом в лицо. Безликая взвизгнула. Ника оторвала от футболки лоскут и набросила ей на шею.

– Я… я знала, что ты… ты…

Блодвинг сипела, пытаясь ухватиться за тряпку, но Ника давила слишком сильно, ткань впивалась в горло. Кожа лопалась, текла кровь. Безликая боролась, но глаза ее закатывались, она не дышала – сипела, надрывно и болезненно. Еще немного – и Ника не просто задушит ее, а оторвет ей голову. Она хотела этого, предвкушала, упивалась контролем, который дарила ей эта странная, необъяснимая ярость. Как тогда, с Сэмом. Чувство, в котором она никогда и никому не признается. Только себе.

И вдруг Ада ударила ее ладонью в ухо. Дикая звенящая боль пронзила голову – и от неожиданности Ника ослабила хватку. Не успела отреагировать, как почувствовала еще один мощный удар в живот и упала на колени. Пятка Блодвинг угодила ей в спину – и Ника свалилась ничком. Левую руку обожгло, послышался хруст. В голове помутнело. Боль осколками разливалась в теле, разрывала мышцы, впивалась в кости. Она попыталась подняться, но тщетно – лишь едва приподняла голову и увидела ноги Блодвинг у своего лица.

Без единого звука безликая схватила ее за запястье и куда-то поволокла. Нике казалось, что от боли она начала кричать, а может, это лишь кто-то внутри нее.

Послышался звук отворяемой двери. Ада затащила ее в какое-то небольшое помещение. А потом резко вцепилась в волосы и, дернув на себя, запихнула в рот тряпку – ту, которой еще минуту назад Ника могла ее задушить, – и, схватив ее за левую руку, резко вывернула. Ника закричала, но ее крик утонул в окровавленном кляпе, из глаз посыпались искры.

– Я могу оторвать тебе руку, – вкрадчиво сказала Ада, присаживаясь рядом с ней на корточки. – Могу, не сомневайся. Но гораздо интереснее будет посмотреть, как ты сама сдохнешь… Когда все поймешь.

Мгновение – и дверь закрылась, погрузив помещение в кромешную темноту.

Хотелось, чтобы все прекратилось. Хотелось умереть. Боль пронзала каждую клеточку ее тела, и понять, что конкретно повреждено, было невозможно. Ника заставила себя глубоко дышать, лишь бы не отключиться.

Давай, вторая душа, просыпайся. Лечи меня. Это же наше тело. Ну же!

Ника попыталась перевернуться на спину и вновь заскулила. Левое плечо сломано или это просто вывих? Непонятно. Но жуть как больно. Здоровой рукой она ощупала нос и, крепко зажмурившись, дернула хрящ в сторону, возвращая на место. Из глаз катились слезы, ее тошнило от боли.

Ничего. Не в первый раз.

Ника знала, что, если будет медлить, все срастется не так, как надо, и придется снова ломать. Вытащив кляп изо рта, она нашарила в кармане телефон и включила фонарь. От яркого света пришлось зажмуриться, но глаза привыкли быстро. Полки с одеждой, корзины, пакеты – ну конечно, это прачечная. Ника изо всех сил стиснула зубы и предприняла еще одну попытку перевернуться и сесть. Новое пламя, новая боль. Получилось.

Тяжело дыша, она подползла к одной из корзин и, стащив с нижней полки подушку, подложила под ногу: кажется, лодыжка тоже сломана.

Хорошо. Дыши. Еще. Молодец. Тебе нужна помощь.

Ника откинулась на корзину и трясущимися пальцами набрала сообщение Алексу: «Прачечная». Ночь в самом разгаре. Конечно, он спит. Но если не поможет ей, все закончится очень плохо. Ника нажала кнопку вызова. Еще и еще.

Казалось, прошла целая вечность. Душа яростно билась внутри, посылая мозгу живительные импульсы. Не спи, только не спи. Ника заставляла себя вспоминать конспекты по латыни, мысленно воспроизводить какие-то фразы и читать стихи, лишь бы не отключаться. В прошлый раз (года два назад, не меньше) она сломала палец, но из-за таблеток вообще ничего не соображала и заметила травму только на следующее утро, когда кости срослись, и теперь мизинец на левой руке от фаланги заметно кренил в сторону.

Ника не знала, сколько прошло времени: пять, десять минут, может, час, – прежде чем дверь снова открылась. Алекс поспешил щелкнуть выключателем и повернуть замок.

– Твою мать… – выдохнул он и подскочил к ней.

– Потом повздыхаешь. Посмотри плечо, что с ним?

Алекс опустился рядом с ней на колени и быстро осмотрел, едва касаясь.

– Вывих… очень силь…

– Вправляй. – Ника скосила взгляд, но голову словно огнем прожгло, и она поморщилась, не в силах разглядеть, насколько все плохо. – Маркел, не тупи… ну пожалуйста, – взмолилась она в ответ на его растерянный взгляд. – Если срастется – будешь ломать.

Алекс набрал полный рот воздуха и с шумом выдохнул. Затем он вытащил из ящика небольшое полотенце, скрутил в жгут и протянул ей:

– Кричать нельзя, на втором этаже кто-то из преподов.

Ника прикусила полотенце и, как только Алекс взял ее за руку, плотно зажмурилась. Он аккуратно ощупал травмированное место.

– Держись…

Падение с лестницы было равносильно укусу комара по сравнению с тем, что она почувствовала в тот момент. Ее крик, как наждачная бумага, прошелся по горлу и рыком утонул в полотенце. Пальцы на здоровой руке она так сильно сжала в кулак, что ногти проткнули кожу. Алекс осторожно вытащил кляп и положил руки ей на шею.