Лабиринт миров - Страница 10

— Я должен был догадаться, что это ты! — проворчал Вакенберг, делая вид, что он вновь не заметил протянутой руки. — Ты знаешь, что перед приходом в твой кабинет меня заставили сдать анализ крови? Ты что, боишься заразиться СПИДом?

— Ну и шуточки у тебя, похоже, ты ничуть не изменился за те пять лет, что мы не виделись. А что касается анализов, то это совершенно необходимая предосторожность. Каждый, кто попадает на нашу базу, прежде всего сдает анализ крови. Еще на Зидре мы столкнулись с феноменом подмены.

Существовавшая там инопланетная форма жизни научилась полностью контролировать мозг отдельных людей и использовать этих зомби в своих интересах, направляя в нашу колонию.

— И ты решил, что анализа крови будет достаточно, чтобы отделить козлищ от агнцев.

— Представь себе, да. При установлении подобного внешнего контроля у перципиента прежде всего изменяется кровь. Железо в ней частично заменяется медью. На поздних стадиях заражения это можно видеть невооруженным глазом.

— И весь этот переполох из-за того, что нечто подобное может произойти на Земле? Кому пришла в голову подобная чепуха?

— Уже произошло, Николай. Увы. Если бы не это, ты не сидел бы сейчас в моем кабинете, поверь, мне твое общество доставляет такое же удовольствие, как мое тебе.

По крайней мере, в уме и откровенности этому человеку нельзя было отказать, и его сообщение отодвинуло на второй план личные обиды Вакенберга и все неудобства перелета.

— Выкладывай все, что тебе известно! Твоя страсть к засекречиванию всех доступных материалов наверняка уже привела к тому, что академия узнала об этом слишком поздно.

— Все началось две недели назад. В одном из прибайкальских сел начали исчезать люди, затем там же исчез сотрудник внешней безопасности. Но главное — это данные, полученные Пулковской обсерваторией, и геодезические съемки. Тебе предоставят все материалы.

На глубине двух километров под поверхностью Земли мы обнаружили энергетического монстра, сосущего энергию Солнца и непрерывно увеличивавшегося в размерах.

Подобный энергетический гигант заставил нас сорок лет назад покинуть колонию на Зидре и объявить там полный карантин.

— Почему же об этом не было никаких сообщений?

— Был прямой приказ тогдашнего президента не разглашать эту информацию. Причины мне не известны. Тогда мы были уверены, что на Землю это бедствие распространиться не может.

— И, как всегда, ошиблись.

— Ну, мы не сидели сложа руки. За это время был разработан план операции «Проникновение». Сегодня мы располагаем самыми совершенными техническими средствами защиты. И, практически, неограниченной властью. На время проведения операции нам подчинены почти все федеральные службы. Только президент имеет право отдавать нам прямые приказы, во всех остальных случаях решения будет принимать чрезвычайный комитет, в который ты входишь.

— Сколько в нем человек?

— Пятеро. Вместе с нами.

— Кто остальные трое?

— Витковский, Лемов, Калугина.

— Калугину я не знаю.

— Она работает в администрации президента, является его представителем и единственная из нас обладает правом вето.

— И какой тогда толк во всей этой «демократии»?

— Ну, мне обещали, что она не будет злоупотреблять своим правом и сможет им воспользоваться только по указанию самого президента.

— Не нравится мне такой порядок. Вся ответственность ложится на нас, а решения, в принципиальных вопросах, будут принимать правительственные чиновники.

— С этим я ничего не могу поделать. Как ты понимаешь, они не желают потерять контроль над ситуацией. Они и так создали орган, обладающий гораздо большими полномочиями, чем кабинет министров. Кстати, завтра в восемь утра состоится наше первое заседание. Постарайся не опоздать. Тебе пришлют сегодня все материалы.

— Мне нужны все данные по Зидре и вообще все, что вы знаете об этом так называемом «энергетическом монстре».

— Кстати, у него есть имя. Инспектор, чью фамилию я сейчас не вспомню, работал на Зидре и, прежде чем погибнуть, переслал на Землю отчет о Гифроне, так он назвал нашего «монстра» за сходство в рисунке его энергетических волокон с гифами обыкновенных земных грибов.

— Я должен познакомиться с этим отчетом.

— Значит, ты его получишь. Для членов комитета отменены любые грифы секретности. Хотя отчет не полон. Помехи во время передачи не позволили расшифровать его до конца.

В эту ночь Вакенбергу не удалось заснуть. Отчет Егорова, перехваченный сорок лет назад одним из радиобуев Земли, оказался рассказом гораздо более захватывающим, чем любое литературное произведение.

Это была повесть о тщете человеческих усилий, о бессмысленной борьбе с тем, что превосходило всякое человеческое понимание, о монстре, управлявшем звездами и использовавшем людей то ли для развлечений, то ли просто от скуки высасывая из человеческого мозга все воспоминания, все эмоции, всю прожитую жизнь…

Он читал о параллельных мирах, соединенных Гифроном в бесконечную спираль пространства, о людях, навсегда заблудившихся в этих мирах, и о том, что безмерная человеческая жадность притягивает и усиливает безликое космическое зло.

Там было и еще кое-что… Предположение или догадка о том, что те, кто породнился с Гифроном, обретают бессмертие… Что их разум и память навсегда попадают в бесконечную спираль пространства, где они обречены на вечные скитания по мертвым мирам.

Счастливы ли эти существа тем, что обрели бессмертие, или они безмерно страдают? И что будет с Землей, если Гифрон уже наложил и на нее свою тяжелую, пока еще невидимую длань…

Сорок лет назад никто не принял всерьез этот рассказ о человеческом мужестве и тщетности борьбы с космическим злом… Скорее всего потому, что в отчете не хватало многих кусков — многое нужно было домысливать самостоятельно… И все же отнесись люди к этому сообщению всерьез — сегодня все было бы по-другому. Но никто даже не слышал об этом отчете. Под грифом «совершенно секретно» он долгие годы пылился в архивах.

Нетрудно догадаться, почему появился этот гриф — слишком тесно была связана история гибели Барнудской колонии на Зидре с корпорацией «Феникс» и с администрацией бывшего президента.

«Мы стали заложниками собственной жадности и глупости», — подумал Вакенберг, выключая проектор с отчетом и подходя к окну, за которым только-только начал прорезаться рассвет.

Сознание медленно возвращалось к Андрею. Казалось, прошла всего минута с того момента, когда он попробовал грибов, принесенных из Дикого бора.

Минуту назад он еще сидел за столом в избе и обсуждал с матерью особенности предстоящего грибного сезона. Затем вдруг в глазах у него все сместилось, словно в голове заработал испорченный кинопроектор. Предметы потеряли свои привычные очертания, а тело лишилось веса.

Непонятная сила приподняла его и швырнула в кипящий водоворот. Только это была не вода. Может быть, воздух. Может быть, свернутое в трубу пространство. Прежде чем все исчезло, Андрей успел заметить, что цвет подхватившего его вихря сменился с голубого на черный.

Когда пелена с его глаз спала, он сидел на мягком и теплом песке, прислонившись спиной к шершавой каменной кладке. Удобно сидел. Ничего не болело, и было совсем не страшно.

Перед глазами, на сколько хватал взгляд, простиралось безбрежное море песка. Первые лучи утреннего солнца, встававшего за его спиной, позолотили вершины барханов, и песчинки на их вершинах вспыхнули миллионами радужных брызг.

Это было настолько красиво, что казалось неправдоподобным, словно кто-то раздробил радугу и рассыпал ее по песку.

Потом Андрей увидел тени, протянувшиеся из-за его спины к пустыне, и почувствовал, как неестественное равнодушие, охватившее его сознание, постепенно отступает под напором вопросов, вспыхнувших в его проснувшемся наконец мозгу.

Что произошло? Где я очутился? Откуда взялась пустыня, перечеркнутая этими странными изломанными тенями и сверкающая, словно земная радуга?