Лабиринт искажений (СИ) - Страница 25

— Ух ты! — удивился агент. — Я, смотрю, ты времени даром не теряешь! Даже местного чекиста завербовал!

— Скорее, он меня, — улыбнулся полковник. — Все эти люди ещё старой закалки. И я считаю, что им чужды меркантильные и барские замашки. Они стараются делать своё дело, и делают так, как умеют.

— Интересно! И как ты это определяешь?

— Ни один из них не сказал мне «мой город». Я слышал — «наш».

— И в чём разница? — удивился Хмель. — Наш, значит и мой…

Ткачёв взглянул на него с недоумением.

— Разница в том, как преподносится «мой». У Поплутина — это «мой» в «нашем», а у прокурора города — «мой», значит он хозяин, а остальные делают так, как он считает нужным.

Хмель на секунду задумался, а потом махнул рукой.

— Ладно, вам виднее… Так на кого мы можем опереться?

Ткачёв тут же ухватился за последнюю фразу:

— Вот видишь, ты сказал мы, а не я! Чуешь разницу?!

Агент посмеялся.

— Да понял я! Давай к делу…

— Поплутин более молод, и у него есть навыки розыска. А что ты хочешь?!

Хмель выставил палец, будто пистолет.

— Есть идея, как устроить ловушку Главарю. Идея, конечно, так себе. Но хочу с тобой обсудить.

— Валяй! — полковник устроился на стуле удобней.

— Допусти, Главарь получил информацию, что лаборатория переводится в Москву. Не думаю, что Козырев за бутылкой будет держать язык за зубами — он же наобещал своим людям перевод в Москву вместе с ним. А тут такое…

— Согласен. Дальше! — Ткачёв стал понимать план Хмеля.

— Главарь соберёт банду и под предлогом окончания работы в городе, предложит провести последний налёт и скрыться.

— А мотивация для исполнителей? Что? Деньги?!

— А почему бы и нет, — отпарировал Хмель.

— Не пойдёт, — забраковал полковник. — Где Главарь возьмёт их? Они самому ему нужны, как воздух.

— Вот! — ткнул в Ткачёва пальцем агент. — Он ориентирует своих бойцов на новый налёт. Например, взять кассу на радиотехническом заводе. И под этим прикрытием сделает взрыв в лаборатории.

— Хм… Умно, — согласился Ткачёв. — Он скажет бойцам, что менты неповоротливые, даже после трех нападений и трех убийств ничего не могут. А тут целая касса и свободный путь из города. Так?

— Приблизительно…

— А если бойцы потребуют гарантий? Они, наверняка в курсе, что гаишник только один, и все они в багажнике не уместятся. Чтобы пойти на такой риск, они должны быть почти уверены, что всё получится. Риск никто не отменял, но ради чего? Что им мешает, веруя в самый гуманный суд в мире, прийти и сдать Главаря с потрохами?

Хмель приуныл, и полковник поспешил его приободрить.

— Не переживай, план не плох. Нужно будет ещё раз его обсудить. А уже потом предлагать Трефилову.

— Хорошо, — согласился агент. — Ты, полковник, шуруй на службу, а я подумаю…

И Хмель опять завалился на диван.

Ткачёв приехал в управление, но Поплутина на месте не оказалось. По словам лейтенанта Нодия, майор уехал к следователю, а Гладышева он не видел. Румянцев, по приказу Поплутина, сидит на чердаке какого-то дома и наблюдает за лестницей.

— Лейтенант, а вы давно в розыске?

— Нет, товарищ полковник. И месяца ещё не прошло.

Ткачёв поинтересовался не случайно. Нодия человек молодой и ещё достаточно наивный. Он мог не знать всех хитросплетений в управлении, но рассказать слухи, сплетни, байки вполне…

— И где учились?

— Я после школы милиции попал в ГАИ. В стажёры к капитану Румянцеву. А недавно нас с капитаном в розыск перевели.

— Не понял, — удивился полковник. — Это как это перевели?

Нодия не стушевался.

— А просто. Тут в управлении, говорят, чистка была грандиозная. А мы с Румянцевым занимались розыском машин. Но работы особой у нас не было, вот и перевели сюда. Работать-то надо кому-то. Поплутин один в отделе сидел.

— Я не помню, чтобы в ГАИ был отдел по розыску машин, — ещё больше удивился Ткачёв.

— Так его и не было. Но товарищ Румянцев имел неосторожность остановить машину второго секретаря горкома. Женщина там какая-то… Она выпимши за рулем была. Товарищ Румянцев проявил твёрдость и отобрал у неё права. Говорят после этого, и создали отдел розыска машин, а меня к нему прикрепили, чтобы я под ногами не болтался.

— А ты здесь причём?

Нодия замялся и явно не хотел говорить правду, но потом решился:

— Знаете, товарищ полковник, у нас в городе ГАИ служба привилегированная. Там люди с улицы не служат.

— Понятно. А ты как туда попал к Румянцеву?

— По распределению. Я — отличник и комсомолец. Вот подал заявление на приём в партию.

— Ладно, ладно, — улыбнулся Ткачёв. — А такой правильный, как Румянцев как туда попал?

Лейтенант почесал лоб и задумался.

— Товарищ Румянцев, мне кажется, не простой милиционер, — сказал он минуту спустя. — Он, вообще, очень замкнут и неразговорчив. Иногда сидит часами и размышляет, а потом вдруг сорвётся куда-то…

Ткачёв подумал, что все менты в Зареченске полны загадок. В кого не плюнь — сплошная загадка.

— Лейтенант, я поеду по делам, а вы не забудьте о моём поручении в прокуратуру.

— Хорошо, товарищ полковник.

Прежде чем поехать в отделение Госбанка, Андрей Викторович заглянул к Гладышеву. Начальника ГУВД в кабинете не оказалось.

«Они как тут работают?» — подумал Ткачёв. — «У него гора трупов, а его на месте нет!»

Ткачёв поехал в банк на автобусе. Поглядывая на проплывающие мимо дома и деревья, он подумал, что надо было найти водителя того автобуса, на котором Шмелёва ехала на работу и решил, что поручит это Поплутину позвонив по телефону из отделения банка.

Подъезжая к остановке, на которой вышла Шмелёва, полковник интуитивно почувствовал, что ему тоже надо выйти здесь. Возможно какая-то мелкая деталь, незамеченная при первом осмотре, даст ему больше информации.

Хлопнув дверьми, автобус уехал. А Ткачёв остался стоять, рассматривая затихший сзади город и протянувшийся перед ним парк. Людей не было видно, Зареченск не отличался многолюдностью на улицах во время рабочего дня. Тропинка через парк вела к видневшемуся вдали зданию отделения банка, но не было заметно, чтобы она активно использовалась.

«Зачем Шмелёва вышла именно здесь из автобуса?» — в который раз спросил сам себя полковник. — «Зачем она пошла по тропинке, рискуя поскользнуться на каблуках и упасть?»

Ткачёв вспомнил, что женщина была одета явно не по погоде.

«И зачем её зачищал Главарь? В чём был смысл? Только в том, что она его видела. Но когда?»

По большому счёту её привязка к агентуре иностранной разведки выяснилась только после её гибели, да и то не сразу. И кого она могла видеть, кроме мужа, первого секретаря и сотрудников банка? И, главное, где? А как она поддерживала связь с бандой? То, что Хмель нашёл в её квартире подобие тайника, ещё ни о чём не говорит. Мало ли что она могла там хранить. А вот это мы и узнаем при обыске квартиры, как только прокурор даст санкцию. И многое встанет на свои места.

Полковник неторопливо прошёл по тропинке к отделению Госбанка. Показал охраннику удостоверение и попросил позвать начальника охраны. Переговорив с вызванным начальником, подождал, пока тот справится о допуске Ткачёва в высшей инстанции. Получив разрешение на вход в отделение, Андрей Викторович первым делом заглянул к управляющей.

Она не была удивлена появлением Ткачёва, его допуск в отделение банка был лишь вопросом времени согласования, и полковник в присутствии понятых осмотрел кабинет Шмелёвой. Он знал, что ничего не найдет, но надеялся.

Понятно, что было бы верхом неосторожности оставить на рабочем месте компромат даже в виде обрывка бумаги с парой слов. Агент не могла допустить такой оплошности. Но Ткачёв чувствовал, что Шмелёва оставила след. Только какой и где?

— Анна Егоровна, — обратился полковник к управляющей, — проведите меня по помещениям здания.

Большова была недовольна такой просьбой и даже не скрывала этого.