Л 4 (СИ) - Страница 58

А девушка сидит, головы не поднимает. К счастью. И молчит, не отвечает, никак на мои негромкие слова не реагирует. А вот это уже наоборот, плохо. Или это я так тихо поздоровался? Нет, не может быть… Молчит… Я уже совсем растерялся, тоже стою и молчу, вообще ничего не понимаю. Ну и какого лешего тогда приехала? Тут с противоположной стороны авто задняя дверь замком щёлкнула, распахнулась со скрипом. И на белый свет сам Сергей Васильевич Остроумов показался. Выбрался из автомобильного нутра, выпрямился — машина явно с облегчением вздохнула, на рессорах качнулась. Кивнул мне генерал, слова вслух не сказал, лицо хмурое. Кивнул и автомобиль с противоположной от меня стороны обошёл, тоже вслед за Игорем к самолёту направился. И весьма громко вскоре лесенкой за спиной заскрипел, заскрежетал подошвами по железу. Похоже, в кабину полез.

Понятно, что не захотел дочку одну отпускать, но почему вообще позволил ей сюда приехать после всего произошедшего, после того, как мне от ворот поворот дал? Ведь мой благодетель бывший своего нового мнения обо мне не переменил, судя по всему. Получается, Елизавета Сергеевна папеньку переборола? Долго же она с ним справлялась… Почти год… А что теперь мне делать? Как себя вести-то? И нужно ли мне в таком случае это всё? Погоди-погоди! Не ломай себе голову прежде времени и не домысливай за других невесть что! Лучше подождать естественного развития событий…

Такие вот мысли в голове промелькнули, пока Остроумов-старший в кабину поднимался. Объявились откуда-то. А сердце обороты всё набирало и набирало, уже и в голове отдачей зашумело.

Чёрт! Да она там плачет! Вон слезинка на колени капнула! Ох ты ж! И так кинуться вперёд захотелось, прижать её к себе, обнять покрепче, утешить как-то… Что насилу удержался. Остановил свой порыв, сумел удержать эмоции в узде. Откуда я знаю, по какой такой причине девушка слёзки льёт? Может, от злости? Вчера же я проигнорировал назначенное свидание? Так что постою-ка я на месте…

— Да помогите же мне выйти!

И я спохватился, наклонился, подал руку. Ладошку узкую в перчаточке тонюсенькой и шершавой на ощупь осторожно сжал, придержал за пальчики, помог запутавшейся в своём собственном платье девушке выбраться наружу.

Стоим теперь друг напротив друга и оба молчим. Елизавета Сергеевна сопит яростно, щёчки от гнева, а может и от смущения, красные, хоть прикуривай. И слёз не видно. Показалось? И я не знаю, что сказать.

— Ну!? Вы так и будете молчать? — первой не выдержала девушка. Глазами сверкает, ресницами длинными так и норовит прямо в сердце уколоть.

— Да я! Я же уже поздоровался! И ответа от вас, кстати, так и не услышал! — опешил от столь несправедливого, по моему мнению, обвинения. Это же надо! Я же ещё и виноват!

— Вы должны были сказать, что рады меня видеть. Хотя бы… — опустила глаза Лиза.

— Да с какой это стати?! — не выдержал столь чудовищной несправедливости. И все свои вновь вспыхнувшие чувства запихнул куда поглубже. — Кто мне отставку дал? Да вы же сами не захотели меня видеть! Двери не открыли, на порог не пустили! Даже без объяснений! Хотя, всё и так понятно!

— Да что вам может быть вообще понятно!? Вы же… И почему вас вчера не было?

— Так, хватит! Елизавета Сергеевна, не знаю, что вы себе там опять напридумывали. Но я не собираюсь в очередной раз становиться игрушкой в ваших руках! Тяжело, знаете ли-с… И, право слово, зря вы сюда приехали. И папенька ваш, как я вижу, против вашего приезда…

— Ну при чём здесь папенька? Господи… Просто… — замялась девушка. — Просто не смогла я сегодня утром из дома одна тайно выйти. Если бы вы знали, чего мне стоило убедить отца приехать со мной сюда… И если бы не ваш друг…

— Ну, с ним я ещё разберусь…

— Не надо с ним разбираться, прошу вас, — испугалась моего грозного вида девушка. И быстро заговорила, защищаясь и оправдываясь. — Это я вчера его уговорила. Ну, когда поняла, что бесполезно вас дожидаться. Вот и поехала к Сикорским на квартиру. Ну я же знаю, где они проживают… И с женой Игоря Ивановича у нас очень добрые, тёплые отношения…

Подняла голову. И, глядя прямо мне в глаза, тихо проговорила:

— И никогда вы не были игрушкой в моих руках. И отставку я вам не давала. И вообще не знала о том, что вам от дома отказали. Это уже потом мне мама́ с папа́ всё рассказали. И я их сейчас не виню, они же хотели сделать как лучше для меня… По их мнению лучше. Понимаете? А вы… Эх, вы! Се-ергей Ви-икторович… И именно это хотела вам вчера сказать. А теперь прощайте…

И отвернулась с гордым видом. Нет, точно дамских романов начиталась… Прибил бы дурочку! А вывернула-то всё как! Оказывается, это я во всём виноват…

Стою, смотрю на Лизу… Точнее — на пышные вьющиеся волосы, водопадом спадающие на узкую девичью спину, на какую-то непонятную шляпку на голове, и пытаюсь хоть какие-то слова в ответ найти… Как бы в своё оправдание, что ли. И ничего не нахожу, слов нет. Вообще, злость только весёлая такая. И… Удовлетворение от всего происходящего? Интересно-то как… Какое там оправдание!? Какое прощание!!! Всё только начинается! О, нашёл какие-то слова, само собой вырвалось:

— По слухам, вы, Елизавета Сергеевна, замуж выходите?

— Что? Кто?! Я-я!? — разъярённой фурией развернулась ко мне девушка. Только платье веером взметнулось, приоткрывая моим глазам изящные полусапожки со шнуровкой. А взгляд-то какой! Молнии так и летят во все стороны. Насмерть сейчас убьёт! Даже поёжился с явной опаской. А та продолжила говорить язвительно-яростным и в то же время удивительно ехидным голосом. — А с каких это пор вы, Сергей Викторович, слухам и сплетням верите? А самому Вам не приехать было? Не спросить меня лично обо всём этом?

— Как? Как приехать, если меня на порог вашего дома не пускают?

— Да вы же больше ни разу и не пытались это проделать, Сергей Викторович… Одним разом удовлетворились и на том успокоились! Скажете, не так?

— Так, Елизавета Сергеевна, так. А откуда вы знаете, что не пытался?

Из входного проёма грузовой кабины самолёта Остроумов высунулся, глянул внимательно на нас и сразу же скрылся. Ну, да, разговор-то наш всем вокруг слышно. Мы же во весь голос в запале разговариваем, не стесняемся. И в боковом окне пилотской кабины довольная физиономия Игоря высветилась. Большой палец мне в одобрение показывает и улыбается вдобавок довольно во всю ширь форточки, гад этакий.

Елизавета Сергеевна что-то такое в моих глазах увидела, обернулась назад, за спину, а там уже ничего и никого. Все попрятались. Скрылись вовремя. И тишина на аэродроме. Даже механиков с охраной нигде не видно. Все пропали куда-то, исчезли с глаз самым фантастическим образом.

— Елизавета Сергеевна, давайте мы с вами чуть в сторонку отойдём?

— Зачем это? — прищурилась девушка.

— Ну как зачем, — я даже несколько растерялся. Ну не говорить же, что я невольных зрителей стесняюсь. Которые наш разговор из кабины самолёта сейчас подслушивают. Пусть и не специально подслушивают, но всё равно неприятно… Ну и не то чтобы стесняюсь, скорее, не желаю, чтобы все, кому не лень наши выяснения отношений слушали. Да, кстати, а у нас уже что? Появились какие-то отношения? Говорю же, очень интересно… И сердце как-то веселее застучало, но уже по-другому застучало, без того бешенного боя. И на душе впервые за это время легче стало. И в голове колокольный перезвон пропал. А всё что было, просто… Было? Пустое всё…

— Елизавета Сергеевна… Лиза… Простите меня, дурака, — решился и покаялся я. Правда, где-то в глубине души некая опаска ещё присутствовала. А ну как снова я обманываюсь? А обмануться очень не хочется…

И даже руки в стороны развёл И голову склонил. И вздрогнул, когда на своей щеке ощутил нежное прикосновение девичьей ладошки. Замер, даже дышать перестал. Глаза поднял, и… Утонул в счастливых глазах напротив.

— Господи, какой же вы… Сергей Викторович. Серёжа, если бы вы знали, сколько всего я пережила за это время, через что мне пришлось пройти. Я даже с мама́ и папа́ разругалась, и два месяца вообще с ними не разговаривала. Пригрозила, что из города уеду…