КЖД IV (СИ) - Страница 42

Кончил он плохо.

Был заколот неизвестным за одной Госпоже ведомо какую обиду. Врагов у него было столько, что Дукан даже сейчас, со всем его опытом и знаниями, просто бы не смог найти убийцу.

***

Вернулся он к обеду.

В лагере было уже так много красно-белых, что он даже припомнил городскую ярмарку в Соласе много-много лет назад.

Шатры командиров окружили настолько плотным кольцом стражи, что даже у него хватило ума не пробовать пробраться туда или хотя бы постоять поближе и погреть уши. Не спасла бы даже раздобытая где-нибудь красно-белая форма и каменное лицо, так они были бдительны и подозрительны. От фанатиков и дебилов, набранных с городской стражи, с которыми они столкнулись в столице, не осталось и следа. Жалко конечно, но теперь стоило вести себя предельно осторожно. Не из-за того, что его жизнь была в опасности, а чтобы у него оставалась возможность добраться до жизни королевы, если придётся.

Переговоры длились с обеда до самого вечера, несколько раз в шатёр заносили кувшины и скудную трапезу, несколько раз туда заходили новые чины в красно-белой форме. Разговор был напряжённым, это чувствовалось по лицам стражников и редким выкрикам изнутри шатра. Дукану оставалось только гадать, что там происходит и припоминать свой опыт в подобных встречах.

Когда речь заходит о власти и её делёжке — границы у людей слетают напрочь. Нет сильнее хмеля, способного запудрить голову, и к которому будет тянуть хлеще тяги к воде с попойки. Там бы он смог увидеть её истинное лицо. Лицо безумицы, которая жаждет лишь того, чтобы все вокруг плясали под её дудку, словно марионетки, и уже не готова отказаться от будоражащего чувства всемогущества. Либо глаза усталого человека, который грезит о том, как тяжёлая гора ответственности за чужие жизни и будущее покидает его плечи, хотя бы на секунду, чтобы он мог вздохнуть спокойно... но который понимает, что жизнь истечёт быстрее, чем бремя его власти.

Ноги и спина Дукана уставали несколько раз, и он покидал свой бесполезный "пост" размяться, отлить, перекусить на ходу и утолить жажду. Уже ближе к вечеру охрана шатров расступилась и на белый свет вышел измождённый Воким и хрупкая королева. Позади них столпились офицеры с обоих стороны и по их лица были одинаково напряжёнными и усталыми. Чёрт его пойми куда там зашли эти переговоры.

— В общем так, братцы! — гаркнул Воким толпе, когда воцарилась относительная тишина. — Королева и её войско шествует к горе Ногх. Сами знаете зачем! Передовой отряд уже должен быть на полпути, и народ со всей страны стекается к Неопалимой. Оттуда армия начнёт свой поход на проклятых иноземцев. Наших братьев и сестёр столько, что у темников не будет и шанса. Мы вырвем их когти из этой земли!

— Да! — раздались выкрики из толпы.

— Давно бы так!

— Ура!

— Поскольку ваш скромный слуга, — осторожно продолжил Воким, встретившись взглядом с королевой — получил ряд неприятных ранений и больше не может в полной мере выносить тяготы похода... В общем, я передаю власть над лагерем и этим отрядом королеве. Как и должно быть! Прошу вас скромно и с достоинством опуститься на колени и принести обед верности истинному правителю. Рад был служить вам братцы, но теперь время вам послужить этому королевству и отчей земле так, как распорядиться она! Славься Избет! Королева Эррезира!

Никто не спешил опускаться на колени. Глаза стражников, холодные и привычные к жестокости, уже искали среди них зачинщиков грядущего бунта, чтобы утопить восстание в крови на самом начальном этапе. Дукан пока держал позицию, но уже думал отступить подальше или вовсе покинуть лагерь, чтобы присоединиться к веселью чуть попозже, когда буря уляжется. Он с удовольствием приклонит колено, скажет любую глупость, принесёт любую клятву, если это пока сбережёт его жизнь. Для него этого ничего не стоит. Но будет стоить его врагам.

— Что ж! — ещё громче гаркнул Воким и воздел руки к небу. — Вы многое слышали, да. Но слухами земля полниться. Смотря в глаза вам, как смотрел миг назад ей, я скажу вам правду. Она поведёт вас лучше, чем я. И яйчишки у неё покрепче моих будут! Мы давно ждали такого правителя. И она пришла на наши молитвы.

Воким, как и всегда, говорил искренне и это покупало людей. На самом деле они не хотели делать никакой тяжёлый выбор, не хотели думать, и даже быть правыми. Они хотели, чтобы всё было понятно, чтобы их не обманывали, и чтобы они знали, что будет дальше. И Воким давал это им, как и любой другой успешный оратор.

Без криков ура, торжеств и прочего, они постепенно опустились на колени. Дукан так же повторил жест, чтобы не выделяться из толпы. Когда стоять остались только красно-белые, Воким и сам опустился к земле.

— Мы, славные воины Госпожи и защитники этой земли, присягаем тебе, королева Избет. Клянёмся тебе в верности и вверяем тебе наши жизни. Веди нас!

— Клянемся, — прозвучали разрозненные голоса из толпы. — Веди нас!

Королева смотрела на происходящее совершенно с изрядной долей холодка и безразличие. Дукан лишь на мгновение удалось поймать её взгляд, скользящий по толпе, и он сразу же понял, что будет дальше.

Люди ещё не начали подниматься с колен, а королева уже махнула рукой и Вокиму связали руки. Из толпы тут же раздались недовольные и даже злые крики, несколько человек бросились на охрану, но тут же были избиты. На самом деле ни сил, ни возможностей для какого-либо реального бунта тут не было. Воким поднял связанные руки над головой, призывая всех успокоиться и повернулся к королеве.

— Ну ты и сука, конечно, — изрёк Воким.

По толпе пробежал ропоток, красно-белые напряглись ещё больше, несколько ненавистных взглядов уперлись в Вокима, и если бы не хороший уровень дисциплины, кто-то из стражников бы позволил себе проучить его или даже убить на месте за такие слова. Королева и бровью не повела, оставалась совершенно холодной и спокойной. Дукан стиснул зубы — слишком уж это был пугающий признак. Избет точно знала, что делала и знала, что толпа за подобные свершения может захотеть её крови, и даже эту самую кровь легко получить. Только вот ей было совершенно плевать, никакого страха она не испытывала, и эта была не глупая бравада, а что-то ещё, чего Дукан пока понять не мог.

— Ты серьёзно думал, что получишь княжество на юге и целое состояние за то, что сделал? — она спросила у Вокима тихо, но услышали многие.

Офицеров оттеснили от Вокима, окружили его со всех сторон, впереди него и королевы появилась новая фигура, значение которой ни с чем нельзя была перепутать. Красная маска, скрывающая лицо и личность и только что наточенный длинный топор. Палач. Даже слишком театральный и официальный.

— Ну и хер с ним.

Воким нахмурился при виде красной маски, сплюнул на землю, пожал плечами, неспешно подогнул под себя ноги, уселся на колени и коротко помолился. Кивнул своему палачу, словно это он командовал. Его подняли на ноги, взяли под руки, и застыли, ожидая приказа. Королева подождала пока восстановиться хотя бы какое-то подобие тишины и ровным голосом объявила:

— Воким Твердолобый, за дезертирство, предательство, ересь, оскорбление королевы, захват власти и ослушание приказов... но с учётом прошлых твоих воинских заслуг и признанных подвигов, я приговариваю тебя к милосердной смерти через лишение головы. Твоих офицеров я не трону, в надежде, что они не станут повторять твоих ошибок, ибо пока темники на этой земле милосердия во мне сколько капель воды в камне. Все они будут разжалованы до сержантов и будут нести службы со своими людьми, как и подобает.

Королева мотнула головой, и Вокима потащили за шатры. Дукану захотелось даже издевательски зааплодировать ей. Он не одобрял её решения, Воким нравился ему, но учитывая то, как она творит дела — это решение верное, и верное даже его исполнение. Она могла бы жестоко казнить Вокима на глазах у его людей, навсегда подорвав их веру к себе и мотивацию сражаться, но вместо этого она позволила ему "сохранить достоинство", как бы сделала его виноватым в глазах бывших подчинённых и отделила его от них.