Квест империя: На запасных путях. Наша девушка. Империи минуты роковые (сборник) - Страница 2

– Ничто и есть, – лучезарно улыбнулся жемчужный Ё. – Принеси мне что-нибудь другое, добрый человек.

– Мечи? – спросил с наигранным напряжением Людвиг, изобразив недюжинную работу медлительного «крестьянского» ума Сса Йоууйка после затянувшейся паузы.

«Ну же!»

– Мечи, – согласился Ё. Он был красив и отлично сложен. Ему не нужны были ни шелка, ни драгоценности – хотя у него было и то и другое, – чтобы объявить всему миру, кто он такой и как к нему следует обращаться.

Жирные Коты были всегда и везде только тем, что они есть – жемчужными господами. И щенок на самом деле был не лучше и не хуже всех остальных Котов.

– Мечи, капитан Йоууйк, – сказал сероглазый Ё. – Сейчас, здесь.

– Мечи. – Людвиг коснулся сжатыми в щепоть пальцами правой руки лба над переносицей и прикрыл глаза. – Сейчас, но не здесь.

– Хорошо, – не стал спорить Ё, который соображал быстро и понял, почему капитану не с руки драться прямо в ресторане. – Вас устроит плато Цветов?

– Да, – коротко ответил Людвиг и сдержанно поклонился. Дело было сделано. Почти.

– Господа, – он обвел взглядом присутствовавших при разговоре офицеров, – все ли вы согласны с тем, что традиция и закон соблюдены обеими сторонами?

Естественно, все были согласны, а Ё улыбнулся и встал.

– Мой флаер вместит всех желающих. – Голос его был звучен и красив, рука лежала на рукояти фамильного меча.

Третий день первой декады месяца деревьев 2908 года от основания империи, Императорская резиденция на Сладких водах, планета Тхолан[2]

– Ты прелесть, Снежная, – сказала младшая Йя и улыбнулась. От ее улыбки у полковника перехватило дыхание, а в глазах Ю Чширшей – снежной Ю – полыхнуло холодное пламя бешенства.

– Ты чудо! – сказала дама Йя, все так же чарующе улыбаясь. Ее голос, голос певчей птицы, был звонок и прозрачен, а огромные серые глаза безмятежно смотрели на нефритовую Ю и князя Йири. – Князь, а вы сами-то знаете, какое чудо ваша Ю?

В ответ Йири только иронично приподнял левую бровь. Отвечать не следовало, потому что все уже было сказано. Интонация не лжет, в особенности если ей не велят.

И аназдар[3] Вараба тоже понял, хотя гнев мешал ему воспринимать третий уровень выражения. Но это было простительно, иссинцы[4] всегда были значительно более эмоциональны, чем аханки. Их разум намного легче попадал в тенета чувств, тем более в такой ситуации, в которой оказался Вараба. Впрочем, гвардейский полковник не девочка, если его что-то и выдавало, так это нарочитая сонливость, туманившая взгляд пронзительно-голубых глаз. Или это был алкоголь?

– У вас три часа времени, – пропела Йя, завершая разговор и поворачиваясь к Варабе.

– Пойдем, милый, его светлость Ё, вероятно, уже нас заждался. В три часа, Ю, на Принцессином Поле.

– Увидимся, – легко согласилась Ю и улыбнулась в спину уходящей Йя.

Ю была высока и победительно красива. Черная, прошитая серебром лента, обвивавшая ее божественное тело от левой лодыжки до правого запястья, делала снежную белизну кожи яркой, как свет лазерной вспышки. Но его Йя была лучше, хотя бы потому, что ее он любил. Это главное, все остальное вторично. Что еще хорошего есть в этой жизни, кроме любви и войны? Ничего. Особенно если ты – солдат.

– Мерайя[5], – сказал он, когда они отошли метров на тридцать от беззаботной компании, расположившейся на поляне, – она Чьёр.[6]

– Она сука! – В нежную трель веселой птицы вплелось рычание охотящегося атра.[7]

– Она то, что она есть, – усмехнулся он. – Я всего лишь иссинский аназдар, а ты бирюзовая Йя.

– Ты кому это говоришь, полковник? – Не иначе как та птица, которая пела сейчас, питалась тиграми на завтрак и атрами на обед. – Ты говоришь это своей виштзой?[8]

– Ты зря стараешься, медовая моя, – улыбнулся он. – Я не читаю четвертый уровень, но танцевать должен Ё. Это песня для него.

– Нет, – сказала Йя неожиданно просто. – С Ю буду танцевать я. Ю не Чьёр, хотя она цаффа[9], конечно. Но я убивала и не таких, мой хороший, убью и ее.

– Это будет красивая песня, Абель, – сказала она через секунду и лучезарно улыбнулась. – Я посвящаю ее тебе.

Первый день четвертой декады месяца ветров 2903 года от основания империи, ориентир 17/64, планета Перо

Над головой раздался знакомый шум – короткий ухающий выдох, вот на что это было похоже, – и на скалы просыпался дождик из капель оплавленной керамики. Датчик климатического контроля вяло мяукнул и умолк, отметив локальный скачок температуры на высоте 300 метров, где сгорел сейчас еще один зонд. Свой или чужой. И те и другие выживали в небе не более нескольких секунд. И снова тишина. Не полная, не абсолютная, но все-таки тишина. Микрофоны, выведенные на уровень обычного человеческого восприятия, доносили лишь шорох песка на дне ущелья, потрескивание разогретых камней на солнечной стороне и далекий гул сходящих с ума небес. До темноты оставалось три полновесных часа, не так уж много, если подумать, но, к сожалению, и не мало. Эти три часа надо было еще прожить.

Капитан Йффай лежал ничком в расселине между двумя большими камнями. С его позиции видны были еще трое стрелков, вернее он мог видеть их на тактическом дисплее, в который превратилась сейчас лобовая броня шлема. Лежал он лицом вниз, но дела это не меняло, все равно в оптическом диапазоне ничего, кроме камней, разглядеть было невозможно. Даже своих людей он видел только благодаря идентификатору.

– Первые номера! – Коммуникатор донес до капитана сухой безжизненный голос, обезличенный многократной обработкой в кодирующих и декодирующих контурах. – Хотелось бы услышать ваш хрип.

Так мог говорить только верк[10] Вараба, но для того чтобы это понять, черного полковника сначала следовало услышать вживую. Однако идентификатор лишь лаконично сообщил, что на линии Вышибала. Позывные принадлежали не верку, а командиру десанта, из этого следовало… Что из этого следовало, было понятно без объяснений.

– Третья рота, – сказал он. – Кошелек.

В командной цепочке роты перед ним значились еще два номера, но обоих уже не было в живых. Первым теперь был он, капитан Йффай – Кошелек. Что делалось в других подразделениях, он не знал. Тактический коммуникатор срезал всю нерелевантную для него лично информацию, но капитан не питал иллюзий по поводу того, что основные потери понесла именно третья рота. Судя по всему, досталось всем.

– Ну что ж, – сказал бесцветный механический голос. – Для пикника совсем не плохо, но у нас ведь на повестке дня еще и забег. Как, птицы, полетаем?

– Полетаем. – Йффай поймал себя на том, что говорит с напускной бодростью в голосе, и кисло улыбнулся. Никому его бравада была не нужна, ее и услышать-то, кроме него, не мог никто. Но выходило, что своей цели верк добился.

Шестой день второй декады месяца дождей 86 года до основания империи, планета Тхолан

Все было кончено. Она знала, что их атака уже ничего не изменит, что «меч упал» и слава гегхских королей ушла в ночь забвения. Она все это понимала, конечно, но у нее еще оставалось право, ее личное право, умереть в бою. Мертвые не знают печали, ведь так? Не ведают они ни боли, ни позора, и ни до чего нет дела их безымянным костям. Горе поражения уже не их горе. Поэтому она была спокойна, когда вела своих рейтаров в последний бой. Не случившееся еще не существовало и не омрачало ее души.