Квазимодия - Страница 18

Я шел по солнечному городу и не чувствовал никакой агрессии по отношению к себе. Внезапно я увидел стеклянный куб и вспомнил, что я уже был в этом кубе и все смеялись надо мной. Неужели я снова там же, где и был. Да, мы шли с той женщиной вот по этой улице, и зашли в этот дом. Здесь такой красивый подъезд, и дверь подъезда не закрывается ни на какие цифровые замки, она вообще не закрывается. В подъезде пахнет так приятно, как будто все жильцы только и делают, что прибираются на своих площадках и брызгают там французскими духами. Странные люди.

Я подошел к знакомой мне двери и позвонил. Открыла дверь та же женщина.

- Здравствуйте, - сказал я, - приглашение попить чай остается в силе?

- Конечно, заходите, - обрадовалась она, - вы так внезапно исчезли, что я даже испугалась. Подумала, что это мне все приснилось, но для кого же я тогда наливала чай?

- Извините, что я без цветов, - сказал я, - но я нигде не видел цветочных магазинов, чтобы купить букет роз.

- Вы собирались купить цветы? - изумилась она. - Вы хотели, чтобы для вас срезали то, что предназначено для украшения нашей земли? - сказала она с возмущением в голосе.

- А разве я не должен приходить с цветами к женщине? - я удивился не меньше.

- У нас к женщине приходят с улыбкой и с чистыми намерениями, - сказала женщина, - а рвать цветы или срубать елочки для празднования языческих праздников - это уж слишком.

- А что вы понимаете под чистыми намерениями? - спросил я.

- Чистые намерения - это намерения любви, - улыбнулась женщина, - а проявления любви могут быть самыми разными. Не обязательно дальнейшая совместная жизнь, но даже кратковременная вспышка любви освещает нашу жизнь. Вы заметили, что у нас редко появляются облака? Они приходят только тогда, когда мы все спим, они приносят с собой дождь, прохладу и чистоту.

- И давно это у вас так? - спросил я.

- Что именно? - не поняла женщина.

- Ну, вот эти, чистые намерения? - уточнил я.

- Да, пожалуй, всегда так и было, - рассмеялась моя знакомая, - у нас каждый говорит и делает то, что у него есть на душе, на сердце. У нас и общество называется чистосердечным.

- И поэтому вы все такие доброжелательные к людям? - не понимал я. - А вдруг человек вам не нравится или он делает то, что он не должен был делать. Вы так же с улыбкой и чистосердечно говорите ему все это, не дожидаясь того момента, когда человек поймет, что его поведение предосудительно, противоестественно или антиобщественно?

- Конечно, а как же иначе, - чистосердечно и с полной уверенностью в своей правоте сказала женщина, - правда, таких случаев в последние двести лет не было.

- Неужели у вас всегда все было так безупречно и благородно? - не верил я.

- Да, именно так, - убеждала меня хозяйка.

- Неужели у вас не бывает мыслей, противоположных тому, что вы называете чистосердечным обществом? - снова спрашивал я.

- Не бывает, - твердо сказала женщина с некоторой задержкой при ответе.

- И если я вам сейчас скажу, что пришел к вам только за тем, чтобы попить ваш чай, а потом завалить вас в постель и наслаждаться вашими женскими прелестями, то и это вас не удивит? - задал я провокационный вопрос.

- Почему же это должно меня удивить? - рассмеялась женщина. - Я и сама подошла к вам только за тем, чтобы обратить на себя внимание, понравиться и затащить в свою постель. Вы же не обидитесь на мои слова?

- Нет, не обижусь, - признался я. С одной стороны это неплохо, когда подошел к женщине и сказал то, что ты от нее хочешь. А то начинаются всякие там поводы для знакомства, создание ситуаций для повторной встречи, жесты внимания и тому подобное, а когда дело доходит до главного, то к этому моменту уже нет большого желания, и внимание переключается на другой объект.

- Вот видите, - обрадовалась женщина, - пойдемте быстрее пить чай и в постель, она уже давно готова и дожидается нас.

Действительно. Все как у нас: нечего тянуть резину, по рублю и к магазину.

- Варенье было исключительно вкусным, и она сама была не менее вкусной, чем варенье, - думал я в нежной истоме, нюхая светло-шатеновые волосы, лежащие у меня на плече. - Интересно, они естественные или крашеные? В чистосердечном обществе не должно быть никаких красок. Если зеленое, то зеленое, если седое, то седое. Если оно черное, то и должно оставаться черным. И белый цвет должен оставаться белым. И, вероятно, у них нет и фотошопа. Если человек по жизни урод, то и на фотографии он должен быть полным уродом, а не херувимом, глядя на которого умиляешься и отдаешь за него голос на выборах. А когда его выберут, то думаешь, - где же глазоньки-то мои были, выбирая этого урода.

- Слушай, а как тебя зовут? - спросил я свою партнершу.

- Майя129745NH67, - ответила она.

- А как твоя фамилия? - спросил я, по наитию чувствуя, что фамилий при таком имени быть не должно.

- А зачем она мне? - сказала Майя. - Двести лет назад мы избавились от этого архаизма. Имя есть имя. Все равно нельзя дать каждому человеку индивидуальное имя. Очень много имен одинаковых. Мы взяли эти имена и пронумеровали. Просто, но зато точно. Компьютер по моему номеру и имени может выдать всю необходимую информацию обо мне. Точно так же и о любом другом человеке.

- А ты помнишь имя своего отца? - вдруг спросил я и понял, что поставил ее в тупик.

- Имя я вообще-то помню, - с расстановкой сказала она, - а вот номер не помню. А какое твое дело до имени моего отца и моей матери? Они живут сами по себе и я живу сама по себе. Я не хочу, чтобы кто-то мешал мне, и сама не хочу мешать кому-либо жить.

- А семьи у вас есть? - осторожно задал я вопрос.

- А зачем они нам? - удивилась Майя. - Человек - это личность и она должна самореализоваться. Ему не должно быть дела до того, где находятся его родители или где его ребенок. Они тоже самореализовываются. На том и стоит наше общество. Каждый человек - ячейка общества и он должен отдавать все свои силы и знания на пользу этого общества, а не отвлекаться на разные мелочи типа семьи, домашнего хозяйства, воспитания детей. Есть специальные люди, которые воспитывают детей и призревают престарелых людей. Послушай, что тебе надо от меня? Ты получил свое, можешь идти в свою ячейку самореализовываться.

- Нет у меня никакой своей ячейки, - огрызнулся я, - и я не хочу идти это само, как ты говоришь, реализовываться. Я, похоже, вообще не из мира сего. Расскажи мне, как вы живете вообще? Откуда вы знаете, что такое хорошо и что такое плохо? Кто разъясняет вам правила жизни?

- Вот видишь, - Майя показала мне запястье левой руки, - мое красное пятно уже почти зажило. Значит, я полноправная ячейка нашего общества и могу нести свои знания другим.

- А при чем здесь пятно? - не понял я. - Это что, родимое пятно? Это только у тебя такое пятно или у всех такие пятна?

- Это не родимое пятно, - гордо сказала Майя, - это воспитательное пятно. Нам каждому в детстве надевают на руку браслет с часиками, по которым мы все делаем. Если мы делаем правильно, то ничего не происходит. Если мы делаем неправильно, то часики начинают жечь руку и жгут тем сильнее, чем неправильнее ты делаешь. Когда человек становится достоин чистосердечного общества, то он снимает эти часики и отдает их воспитателям. Это как диплом о сдаче экзаменов.

- Ты была не сильно послушным ребенком, если у тебя еще не зажила рана от твоих часиков? - спросил я.

- Нет, я была послушной, но я хотела проверить себя, как сильно у меня развита способность переносить боль, - сказала Майя.

- Вы изучали первую и вторую сигнальную системы академика Ивана Павлова? - спросил я.

- У нас нет ученых с фамилиями, - сказала Майя, - а что такое первая и вторая сигнальные системы?

- Это очень просто, - сказал я, - собаке дают пищу и рядом зажигают лампочку. Через некоторое время у собаки выделяется слюна при зажигании лампочки, а не тогда, когда ей дают пищу.