Квартирный вопрос (сборник) - Страница 45
— И сказано было: «Обиталище наше обильно и бесконечно!» — просипел безумец тем же скрежещущим голосом.
— Обиталище наше обильно и бесконечно! — вразнобой ответили ему остальные.
— Надежный дом, живем в котором мы вечно! — продолжил он. — А кто посягнет на покой Этажа… — Старейшина оторвался от книги и читал по памяти: — Факел Жизни погасят того сторожб!
— Эй! — Иван задергался, пытаясь ослабить путы. — Этого нет в Правилах! Что вы делаете?
— Вы слышали написанное! — прокричал Старейшина. — Этот человек посягнул на наш покой! На наш Этаж! На наши иссякающие запасы! Что гласит Закон?
— Смерть! Смерть! — с готовностью скандировали остальные.
Стул, на котором сидел Иван, наклонили и потащили к лязгающим створкам Уничтожителя.
— Стойте! — Иван пытался докричаться через крики толпы. — Я не чужой вам! Меня зовут Иван Шестов, я сын Сергея Шестова, внук Федора Шестова! Я жил на другом Этаже! Отпустите меня, я вам ничего не сделал!
— Подождите! — Старейшина взмахнул рукой, и Ивана перестали тащить к створкам Уничтожителя.
— Ты знаешь его? Знаешь Федора Шестова? Он жил здесь когда-то, правда? — прохрипел Иван.
Старейшина подошел ближе. Тряся седой головой, он присел на одно колено и пристально вгляделся в лицо Ивана.
— Он знает имя того, кто ушел… — прошептал безумец. — Того, кто ушел в глубины Обиталища. Никто не должен возвращаться оттуда!
Иван лихорадочно ощупывал путы у себя за спиной: кажется, узлы были завязаны не очень надежно.
— Пусть прошлое хоронит своих мертвецов, — голос Старейшины вновь перешел на крик: — Кто пришел к нам из небытия — в небытие вернется!
Ивана снова потащили, но ему уже удалось развязать узлы. Выбросив руки вперед, он оттолкнул Старейшину, перекатился по полу и стряхнул с себя остатки веревки. Угрюмые люди обступили его полукругом, протягивая к нему свои костлявые пальцы.
Не дожидаясь встречи с жерновами Уничтожителя, Иван ринулся вперед. Старики пытались остановить его, но им не хватало сил; юноше удалось растолкать их и рвануть в центр Этажа. Его преследователи бежали по пятам — одни отставали, зато появлялись другие, словно весь Этаж был населен кровожадными безумцами. В суматохе Иван заблудился, но все-таки смог найти дорогу к Лифтовой Площади.
Там его уже ждали. Старейшина безумцев со своей свитой пришел сюда более короткой дорогой.
— Вы не понимаете! — затравленно озираясь, закричал Иван. — Я из поколения ваших потомков!
— Я знаю это, — неожиданно спокойно ответил Старейшина. — Новое поколение должно уйти вниз. Таковы Правила.
Он кивнул, и «свита» навалилась на Ивана. Его схватили за руки и за ноги и потащили к зияющему проему шахты. Старейшина отошел в сторону, пропуская пленника в пустоту.
— Возвращайся туда, откуда пришел! — бросил он напоследок, и Ивана швырнули во тьму.
Во время падения юноше почудились звуки музыки.
Лифт двигался плавно и беззвучно. Сергей сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и смотрел вверх, откуда доносилась музыка.
«Может старый консерватор и прав? — подумал он. — Сказано в Правилах не входить дважды в Лифт — значит, не надо. Кто-то же эти Правила писал…»
Неожиданно музыка стихла и кабина замедлила ход. Вздрогнув, как в начале движения, она остановилась. Двери Лифта медленно разошлись в стороны. Ослепительный свет разогнал по углам тьму. Сергей прищурился и, прикрыв глаза рукой, осмотрелся.
— Эй, есть кто? — почти неслышно спросил Шестов, поднявшись на ноги.
Ответа не последовало. Сергей осторожно высунулся из кабины и окинул взором Лифтовую Площадь. Никого.
«Видимо, сюда должны были прибыть наши дети», — рассудил Шестов, сделав первый шаг по незнакомому месту. Он вспомнил, как двадцать лет назад вместе с ровесниками прибыл на свой Этаж. Там тоже было чисто и безлюдно, но не так…
«Здесь кто-то живет», — предположил Сергей, уловив в воздухе приторный запах моющего средства.
Он вышел в центр Лифтовой Площади и огляделся. Судя по всему, новый Этаж был точно такой же, как и остальные в Обиталище.
В животе заурчало, и Шестов вспомнил, что уже давно не ел. Ноги сами принесли его в Кладовую, где он увидел целую гору брикетов. Столько Сергей видел разве что в детстве. Сложенные грудой в углу Кладовой, они словно ждали, когда проголодавшиеся дети войдут сюда и развернут первые обертки.
Доедая на ходу содержимое первого попавшегося брикета, Сергей дошел до Центрального Парка — и вновь не поверил собственным глазам. Возле входа в Парк располагалась статуя — метровая фигура собаки, сделанная из гипса. Четвероногий друг сидел на задних лапах и задумчиво вглядывался вдаль. На позолоченной табличке, привинченной к постаменту, было выгравировано коротенькое стихотворение: «Знает взрослый, знают дети: Шекли — лучший друг на свете!» И чуть ниже шел постскриптум: «Мы тебя никогда не забудем!»
Сергей наклонился, поравнявшись с мордой животного, и всмотрелся в глаза.
— Гав-гав! — вспомнил он, как учил его отец.
— Р-р-р! — раздалось за спиной Шестова протяжное рычание.
Сергей испуганно обернулся и сделал шаг назад, едва не столкнувшись со статуей. В нескольких метрах от него, выгнув спину, затаилась… живая собака со свалявшейся от грязи бурой шерстью! В отличие от статуи, выглядела она не так дружелюбно. Суженные глаза пса хищно следили за каждым движением Шестова. Из распахнутой пасти, обнажавшей острые клыки, текла слюна.
— Шекли детям лучший друг! Дети, дети, встаньте в круг! — попытался найти общий язык с животным Сергей, швырнув псу остатки брикета.
— Р-р-р! — ответила собака и сократила дистанцию, проигнорировав подачку.
Сальная шерсть животного торчала во все стороны. На ошейнике мерно покачивался медальон с надписью «Шекли №…». Номер прочитать Шестов не успел.
Пес оттолкнулся задними лапами от пола и прыгнул на Сергея. Шестова спасла реакция. Он инстинктивно отскочил влево и пес на полном ходу влетел в статую. Гипсовая фигура пошатнулась и рухнула на мраморный пол, разлетевшись на осколки. «Шекли №…» приземлился более удачно. Раздосадованно чихнув, оказавшись в облаке гипсовой пыли, животное проскользило на лапах к кадке с растениями и развернулось. От взгляда, направленного на Сергея, могла бы закипеть вода.
— Шекли любит поиграть — убегать и догонять, — вспомнил Шестов еще одно детское стихотворение.
Сергей побежал к жилым отсекам в надежде укрыться в одной из квартир. «Шекли №…» рванул следом. Животное двигалось быстрее, но Шестову, удачно выбравшему траекторию движения, почти удалось оторваться. В решающий момент нога зацепилась за шланг, подсоединенный к фонтану, и Сергей упал лицом на пол. Разгоряченная погоней, собака мгновенно впилась зубами в ногу беглеца. Боль, пронзившая тело, оглушительным криком вырвалась из груди Шестова.
Сергей резко перевернулся на спину и зарядил кулаком по морде обезумевшей твари. Животное обиженно заскулило, но отступать не собиралось. Наоборот — собака норовила укусить жертву за шею. Шестов снова замахнулся, но не попал. Пасть Шекли с каждым разом смыкалась все ближе к сонной артерии.
«Это конец!» — обреченно подумал Сергей.
Иван не промахнулся. Найденный на крыше кабины кусок мрамора угодил точно в лязгающую зубами цель. Собака истошно завыла, пошатнулась и замертво рухнула набок. Из глубокой раны в черепе потекла кровь.
— Ваня? — Сергей приподнялся на локте и удивленно взглянул на сына.
Перед глазами все поплыло, словно превращая реальность в желанный сон.
— Спокойно, пап! — бросился к отцу Иван. — Лежи тихо, не двигайся…
Юноша оторвал от одежды кусок ткани и перетянул укушенную ногу, из которой хлестала кровь.
— Плохо дело! — выдохнул Иван.
Все медикаменты находились в Больнице, но та располагалась слишком далеко. Отец столько не продержится.
«Старейшина! — вдруг осенило Ивана. — У него в отсеке всегда была аптечка».