Квартирный вопрос (сборник) - Страница 41

— Понимаю, — кивнул Библиотекарь. — Тебя все родители на Этаже понимают. Потому что точно так же думают: мол, дети без рук без ног — приедут на свой Этаж и с голода помрут… Да проснись же, Сергей Федорович! Тебе скоро сорок лет. Дети выросли. У них своя жизнь. Мы — лишние.

Сергей опустил взгляд и кивнул:

— Может, ты и прав.

— Конечно, прав, — подтвердил Библиотекарь. — Пойдем лучше выпьем, чтобы у детей все путем было! У меня со вчерашнего еще бутылочка «домашней» осталась на этот случай.

Идти до Библиотеки было недолго. От Лифтовой Площади — к Центральному Парку с его недосягаемыми серыми сводами и витиеватыми колонами. Мимо башни Старейшины, включенных фонтанов, старых лавочек и причудливых растений в кадках. Затем по проспекту вдоль жилых отсеков, в окнах которых обязательно промелькнет знакомое лицо.

Стеклянные двери Библиотеки были открыты. В просторном зале пахло пылью, бумагой и забытыми мыслями. Несметное количество книг бесформенной грудой лежало на полу перед стеллажами, ожидая своей очереди. Расставлять фолианты следовало строго по алфавиту и, судя по пустым полкам, работы хватит еще не на один десяток лет.

Библиотекарь бережно убрал с рабочего стола книги, включил лампу. Через минуту на маленьком островке света уместились бутылка настойки, пластиковая посуда и брикеты с едой.

— Ну… — поднял стопку Библиотекарь. — Чтобы у них все было, чего у нас не было!

Пластиковые стаканчики беззвучно стукнулись, горький алкоголь заглушил мысли. Сергей распаковал свой брикет, вспомнив детское ощущение любопытства. Все брикеты в Кладовой выглядели одинаково, надписи на коричневой упаковке отсутствовали, и узнать, что внутри, можно было только развернув содержимое. Сегодня ему досталась малоаппетитная коричневая масса.

— Ну что? Заглушил боль и печаль? — поинтересовался Библиотекарь.

— Не особо, — отмахнулся Сергей.

— Тогда еще по одной!

После очередной стопки, начавшей специально сохраненную «на этот случай» вторую бутылку, пошли разговоры о жизни. Сергей с важным видом погрузился в тонкости устройства Обиталища:

— Я тебе как исследователь Нового Мира говорю: самая главная загадка — в том, что происходит с опустевшими Этажами. Ведь если Обиталище бесконечно, как говорится в Молитве, то, получается, и Этажей бесконечное множество. Следовательно, если Этаж опустел, он больше никогда не заселится. Но это же… — глаза Шестова забегали по корешкам книг в поисках подходящего слова. — Расточительство! Понимаешь?

Библиотекарь кивнул и перехватил эстафету, поведав лучшему другу, насколько важно расставлять книги по алфавиту:

— Многие этого не понимают, но я чувствую, что, когда последняя книга займет свое место, случится что-то невообразимое…

— Ты начнешь расставлять книги по цветам обложек? — хихикнул Сергей, уткнувшись ухом в ладонь.

— Нет, — серьезно ответил Библиотекарь. — Я думаю, приедет Лифт.

— Лифт? Как тот, в котором уехали Дети?

Библиотекарь подался вперед:

— Этот Лифт отвезет нас туда, где все наши близкие. Живые, здоровые, счастливые… Все те, кого мы потеряли.

Сергей перевел взгляд на обертку из-под брикета. Всякий раз, изрядно подпив, Библиотекарь рассуждал о Последнем Этаже. Иногда он приносил книжки, из которых зачитывал фрагменты или показывал иллюстрации с ангелами. Но чаще просто рассказывал о волшебном месте, куда попадают после смерти.

— Ничего не говори! — Библиотекарь разлил по стаканам остатки второй бутылки и залпом проглотил свою порцию. — Слова всё портят. Я в это верю, других не заставляю. Я про такое место читал. Раем называется. Там все встречаются: и живые, и не очень… Последний Этаж, в общем. А иначе… — он оглядел высокие стены, пыльные стеллажи, аккуратные стопки книг. — …ради чего все это? Ради чего?

Домой Сергей возвращался в скверном настроении. Алкоголь выветрился. В мыслях то и дело всплывали слова Библиотекаря о Последнем Этаже. Конечно, все это сказки наподобие тех, что Сергей рассказывал еще маленькому Ваньке. Про мир без стен, про потолок, до которого невозможно дотянуться…

Эти истории Сергей слышал от родителей и по-своему пересказал сыну. Многие слова в этих сказках были незнакомыми: «небо», «облака», «солнце», «звезды» — родители сами толком не могли объяснить, что это. Небо Сергей представлял в виде высокого голубого потолка, звезды — как лампочки под сводами Площади. А еще в сказках были разные существа, жившие рядом с людьми — например, добрый песик Шекли, который всегда приходил на выручку.

Впрочем, во всех историях было еще одно слово, знакомое, — «беда»…

Именно беда забрала небо, облака, солнце и звезды, сказочных зверюшек. Куда? Зачем? Эти вопросы остались без ответов. Да, если честно, никто их и не задавал. Сказки на то и сказки, чтобы в них верили дети. Шестов знал на собственном опыте: все, что мы любим, можно потерять в одно мгновение, как случилось с ним в тот день, когда при родах умерла его жена. Беда…

Сергей сбавил шаг и осмотрелся. В зашторенных окнах горел свет, на улицах безлюдно. Сам того не заметив, Шестов вернулся к Лифтовой Площади.

— Пути назад нет, — прошептал Сергей.

Он подошел ближе и коснулся рукой холодных дверей Лифта. Мысленно перенесся назад, в ту минуту, когда провожал сына. Вспомнил, как ему хотелось вместе с молодыми войти в кабину — просто чтобы быть рядом в трудный час. Впрочем, положа руку на сердце, кому он нужен? Прав Библиотекарь: ты уже старик. Доживай свои дни, а если повезет, свидитесь на Последнем Этаже…

И тут двери Лифта разомкнулись грубым рывком. Заскрежетал металл. В мерцающем свете кабины Сергей увидел замаранные кровью стены и пол. Прямо возле входа — тело молодой девушки. Вся ее одежда была перепачкана кровавыми следами от обуви. Голова неестественно запрокинута назад.

— Дядя Сергей!.. — раздался надломленный голос из дальнего угла кабины. — Помогите, дядя Сергей!.. Пожалуйста…

Двери Лифта заскрипели, слегка подались в стороны. На лица перепуганных людей упала узкая полоса света.

— Эй, поднажми! — раздался зычный мужской голос.

Скрип усилился, и двери немного раздвинулись. От хлынувшего в кабину света Иван зажмурился. Сверху закричали:

— Борис, тут люди! Эй, ребята, лезьте сюда, чего застыли?

Судя по всему, кабина застряла ниже уровня Этажа и выбраться наружу оказалось довольно непросто. Перепуганные пассажиры рванули вперед, расталкивая друг друга локтями. Мира схватила Ивана за руку и потащила за собой:

— Давай выбираться отсюда!

Сверху к ним тянулись руки. Люди? На их Этаже? Этаж должен быть пустым: об этом столько раз рассказывали родители, это было написано в Правилах!

— Хватайся! — Мира протянула руку к неизвестным спасителям, и ее потащили вверх.

Иван потянулся за ней.

В первый момент ему показалось, что он вернулся назад, на родной Этаж: Лифтовая Площадь выглядела точь-в-точь как дома. Только здесь не было родных лиц. Людей, которые спасали застрявших в Лифте узников, Иван видел впервые. Сначала он решил, что те больны: кожа на их лицах огрубела и покрылась морщинами, волосы были белыми, как куски сахара из брикетов.

Юноше хотелось расспросить, куда он попал, но было не до этого. Кабина Лифта вновь протяжно заскрипела и провалилась еще на несколько сантиметров. Спасительная щель, через которую Иван и Мира вылезли наружу, стала меньше.

— Ну-ка, ребятки, помогайте! — обладатель зычного голоса, стройный мужчина с белыми волосами, указал на Ивана.

Тот бросился к Лифту, ухватил чью-то руку, тянувшуюся из темноты, и потянул на себя.

— Осторожно! — беловолосый рванул Ивана назад.

Как раз вовремя: едва юноша убрал руку, Лифт в последний раз протяжно заскрипел и сорвался вниз.

— …А потом свет п-погас… — спасенного била крупная дрожь.

За какое-то мгновение в широко распахнутых глазах юноши пронеслась целая буря эмоций.