«Квакаем, квакаем…»: предисловия, послесловия, интервью - Страница 35

— Когда в Биарриц лучше ездить — зимой или летом?

— Лучше всего, наверное, смотаться на месяц во время нескончаемой московской зимы. Хотя в Биаррице все вымирает: пустые улицы, закрыты почти все рестораны. Правда серферы еще есть — они купаются в своих гидрокостюмах. Что я говорю? Они же работают там. Я их так и называю «труженики моря». Даже из соседей почти никто не остается на зиму. Настоящая пустыня! Зато до границы с Испанией недалеко, всего 15 километров, а там огромный город Сан-Себастьян. Туда тоже мы часто ездим.

— На кинофестивали?

— Да. К тому же там проводится джазовый фестиваль — первый джазовый фестиваль в Европе. Но атмосфера в городе немного тревожная, это же центр подпольного баскского движения.

— Раз зашел разговор о джазе, не могу не спросить про фестиваль «Аксенов-фест», который прошел в Казани 2 и З октября. Расскажите поподробнее.

— Эта идея принадлежала не мне. Мои друзья Михаил Генделев и Андрей Макаревич случайно оказались в Казани. Там сейчас идет такой бум, расцвет. Зашел разговор обо мне, я ведь родился в Казани. И вот у мэра, молодого такого парня, появилась идея мини-фестиваля — литературно-музыкального. Ведь Казань еще в сталинские годы была оазисом джаза, так как именно в Казани обосновался биг-бэнд Олега Лундстрема. Они, бывшие шанхайские эмигранты, вернувшись на Родину в 1947 году, хотели осесть в Москве или Санкт-Петербурге, но их выслали в Казань. Они играли и в кабаках, и в кинотеатрах. Их расформировали как коллектив, но они иногда собирались вместе. Это был самый настоящий американский оркестр, который играл настоящий американский джаз! В 50-е годы были у них и подражатели «малые шанхайцы», а мы, молодые, ходили на танцы, где они как раз и играли. А после смерти Сталина биг-бэнд воссоединился опять.

В те времена классика джаза доходила до нас абсолютно свободным образом. Совсем не как в Москве и Санкт-Петербурге, где джаз был под запретом. Столичные жители этому очень удивлялись; «Что у вас тут творится?! Это же невероятно!» На фестивале «Аксенов-фест» я читал свои стихи под джаз. У меня недавно вышел поэтический сборник «Край недоступных Фудзиям». Издательство «Вагриус» предложило собрать стихи из всех моих романов. Это, конечно, не настоящие стихи.

— Почему не настоящие?

— Настоящие стихи пишут только поэты, которые физически не могут не писать стихов. Вот Михаил Генделев — он настоящий поэт. Боится, что его побить могут за стихи, а все равно пишет. У меня нет такой потребности. Но иногда в романе мне хочется создать другую реальность, гипертекст, при помощи оригинальных рифм. Тогда открываются новые горизонты.

— А почему название такое японское?

— А это строчка из одного стихотворения, посвященного дикой индейке. Одно время, когда я работал, ко мне рано утром на газон перед домом прилетала дикая индейка. Я сочинил стихотворение, в котором восхищался ею. И там были такие строки: «Но если кто-то заалкает ее на блюде, слева ямс, она тот час же улетает в край недоступных Фудзиямс».