Кузнец (СИ) - Страница 2

– Именно поэтому... прости меня за то, что последует.

Одним текучим движением я вложил артефакт в его ладони и стиснул их своими, лишая возможности использовать магию. В его глазах промелькнуло озарение – он мгновенно постиг мой замысел. Да, он сильнейший маг клана, но сейчас это утратило значение. По телу пробежала волна леденящего холода – инстинкт самосохранения отчаянно боролся с разумом. Решиться оказалось мучительнее, чем я предполагал, но выбора не оставалось.

Когда остальные старейшины ринулись к нам, я высвободил поток воздушной магии. Верховного отбросило в их сторону, а меня швырнуло за ограждение балкона.

Полёт казался бесконечным. Я летел, подобно снаряду из катапульты, и неожиданно ощутил странное умиротворение – самое трудное было решиться, а дальше всё стало кристально ясным. Внизу мелькнул конный отряд стражи, преследующий второго предателя. Горькая усмешка тронула губы: справедливость всё-таки восторжествовала, а я... я, наконец, обрету свободу от оков этого мира.

***

Всплески воды. Течение затягивает в глубину.

Паника захлёстывает сознание. Я не понимаю происходящего – моя смерть должна была быть необратимой. Почему я вообще что-то чувствую? Впрочем, раздумья подождут – нужно выбираться. Инстинкт самосохранения срабатывает безотказно, и я устремляюсь к берегу.

Маленькие конечности, детские пальцы – очевидно, я в теле мальчика лет десяти. Люди издревле верят в перерождение души, но я считал это лишь утешительной сказкой.

Тело пронизывает слабость. Последствие перерождения или недавнего погружения? Стоп. Это тело кому-то принадлежало. Прежний обитатель, должно быть, покинул его, наглотавшись воды. От этой мысли накатывает тошнота, и из меня нескончаемым потоком хлещет речная вода.

– Мишка! Миш! – раздаются детские голоса, прорывающиеся сквозь прибрежные заросли. – Вот он! На берегу!

Язык чужой, но удивительно понятный – проблем с общением возникнуть не должно.

– Как я очутился в воде?! – вырывается у меня вопрос.

Светловолосый мальчишка бросает гневный взгляд на приятеля. Его милое веснушчатое лицо даже в худобе сохраняет притягательность.

– Ваня! Он же говорил, что плавать не умеет! Зачем ты столкнул его с моста? – прищурившись, он толкает кулаком плечо товарища.

Темноволосый Ваня излучает недовольство. Его грубоватые черты и плотное телосложение контрастируют с обликом первого мальчика.

– Жень! А я тебе говорил! Всё это враньё, – Ваня отвечает ответным толчком. – Не умеет он плавать. Как же!

Знали бы они, что их друг не лгал и действительно покинул это тело.

Два настороженных взгляда впиваются в меня.

– Ребята! Что за дела? Вы меня скинули, а я же виноват?!

Лучшая защита – нападение.

– Ох и влетит же нам от Сан Саныча. – Ваня упоминает человека, вероятно, моего нового отца.

Женя вспыхивает от слов приятеля:

– Нам? – он снова атакует друга, на этот раз ногой, и тот валится в траву. – Ты столкнул. Тебе и отвечать!

– Кто такой этот Сан Саныч? – спрашиваю для достоверности.

Мои слова окончательно вгоняют их в ступор.

– Вот это да-а-а! – присев на траву, тянет Ванька. – У него память отшибло, что ли?

В такие моменты детский разум находит единственное решение: если что-то идёт не так – нужно бежать.

– Валим отсюда! – крикнул Женька.

Сперва они неуклюже карабкались на четвереньках, но вскоре уже мчались прочь на двух ногах.

– Имена-то ваши я помню, балбесы.

Эти слова мгновенно их образумили. Замерев, они принялись лихорадочно соображать.

– Вот же влипли, – Женя продолжал метать молнии в сторону друга. – Что теперь делать?

– Идите оба сюда!

Они неуверенно переминались с ноги на ногу, не зная, чего ожидать. О том, чтобы выдать их, я, разумеется, даже не думал, но это отличный шанс получить необходимые сведения.

– Вы единственные, кто способен мне помочь, поэтому выдавать вас не стану.

Они переглянулись с облегчением в глазах.

Молотов Михаил Александрович – сын кузнеца-пьяницы Александра Александровича. В истории семьи таилась загадка: отец появился в городе десять лет назад с одним чемоданом и без прошлого. Такое случается, когда люди скрываются, но никто не придавал этому значения – Саныч просто слыл человеком с тяжёлым характером и буйным нравом.

Наш дом, Российская Империя.

Империя... Она напоминает паутину, сотканную из интриг и тайн. Здесь, в этом мире показного величия и скрытой магии, кланы ведут бесконечную войну за власть над порталами в иные миры. Простым смертным достаются лишь крохи информации: обрывки газетных статей да шепотки в тавернах. Всё, что касается магических измерений, хранится под семью печатями, хотя неугомонные журналисты то и дело пытаются приподнять завесу тайны.

Наш угол этой необъятной империи — Владивосток, вернее, его дальняя окраина, затерянная среди сопок и густых лесов. Выбор этого места явно неслучаен — словно кто-то старательно спрятал нас на самом краю земли, подальше от блистательного Петербурга. Эта загадка не даёт мне покоя, и я намерен докопаться до истины, какой бы опасной она ни оказалась.

История отца, Александра Александровича, началась со службы командиром небольшого отряда городской стражи. Десять человек под его началом охраняли границы города, пока роковой инцидент не перечеркнул всё. В пылу схватки от его руки пострадал некий влиятельный аристократ — подробности того дня до сих пор окутаны мраком, но говорят, что высокородный господин затаил смертельную обиду.

После вынужденной отставки отец своими руками построил дом с просторной кузней. Поначалу дела шли неплохо — он создавал удивительное магическое оружие: изящные мечи с рунами, молоты, способные крушить камень, булавы, пылающие внутренним огнём. Старые соратники по службе частенько заказывали у него особые изделия. Но проклятая страсть к выпивке постепенно разрушила всё: клиенты один за другим отвернулись от некогда искусного мастера. Теперь в его горне калятся лишь простые подковы да кухонные ножи.

Магия в нашем мире — привилегия избранных. Ею владеют лишь аристократы, и только изредка она пробуждается в детях, чья кровь наполовину благородная. Такие случаи держатся в строжайшей тайне, ведь они могут пошатнуть устои общества.

За извилистой рекой, через поросшее полынью поле, вьётся узкая тропинка к деревне. Первые избы местных жителей выглядывают из-за старых яблонь. Мои новые знакомые, как заправские экскурсоводы, успели посвятить меня в местные тайны: кто тут слывёт первой красавицей, а кто держит в страхе всю округу своим буйным нравом.

Сердце ёкнуло, когда я увидел наш дом.

Массивная изба из потемневших от времени дубовых брёвен высилась посреди участка, словно сошедшая со страниц любой сказки. Рядом — приземистая каменная постройка кузни, из трубы которой вился сизый дымок. Ни намёка на изысканность, всё грубо и функционально.

—Только не говорите, что я здесь живу, — вырвалось у меня.

Ваня и Женя переглянулись с сочувственными улыбками.

— Ну что тут скажешь... Ты прям провидец, — Ваня добродушно похлопал меня по плечу, пытаясь подбодрить.

В груди ещё теплилась надежда на более достойное жилище, но годы странствий научили меня довольствоваться малым. Тряхнув головой, я решительно направился к крыльцу.

— Чего топчемся? Пошли внутрь.

Ребята словно примёрзли к земле.

— Нашёл идиотов, — Ваня покачал головой, пятясь назад. — Хотя у нас ещё есть шанс спастись.

— Точно! Стоит только переступить порог, и Сан Саныч мигом найдёт нам работу, — Женя уже разворачивался. — Хоть говори ему про твою амнезию, хоть нет — дело он нам всё равно придумает.

Я молча кивнул, понимая их опасения.

— И на том спасибо, — бросили они на бегу, но вдруг затормозили, — Ты же помнишь про обещание? — обернулся Женя.

— Да проваливайте уже. Я человек слова.

Собравшись с духом, я толкнул незапертую дверь, и застыл на пороге, потрясённый открывшейся картиной.