Куявия - Страница 39

Брун взглянул остро.

– Не обидно?

– Что?

– Вот такое невнимание Куябы к героям?

Ратша отмахнулся.

– А что делать?.. Несправедливо, но тцар таков.

Брун покачал головой.

– Так не всегда будет. Эта война многое переменит. Она встряхнет все общество, перетряхнет, как заботливая хозяйка вытаскивает из сундуков старую одежду и отбирает, что оставить, что на тряпки, а что выбросить вообще. Сейчас все взоры с надеждой обращены на героев, что должны прийти и спасти Куявию. Да, мы придем и спасем!.. Но на этот раз не уйдем, как только в нас минует нужда. На этот раз мы должны получить все, что заслужили.

Ратша истово кивал, Иггельд слушал сочувствующе, в груди горела жажда вот прямо сейчас прыгнуть на спину Черныша и помчаться освобождать Куявию от свирепых захватчиков.

– Мы для того и явились, – сказал он преданно, – чтобы встать под ваши прославленные знамена! А награды… будут они – хорошо, не будут… что ж, нам не привыкать, ведь не ради богатых вотчин мы проливаем кровь, а токмо ради торжества любимой отчизны.

Ратша вставил торопливо:

– Хотя и от наград и пожалований отказываться не станем! Чужого нам не надо, но что заслужили…

Брун встал, Иггельд с Ратшей поспешно вскочили. Иггельд сказал четко:

– Мы просим принять наши мечи и наше умение на службу вашему княжескому могуществу. Что умеем – все ваше. Тот стыд, что мы видели своими глазами, жжет наши сердца. Мы не успокоимся, пока враг с позором не будет изгнан с наших земель!

– Пока хоть один артанин ходит по землям Куявии, – добавил Ратша четко, – наши мечи будут жаждать крови!

Брун обнял их по очереди, сказал сурово, но с чувством:

– Благодарю. Благодарю. Вы увидите, что поступили правильно. Мы будем бить артан! Будем бить… по-своему. Не считаясь с теми указаниями, что нам шлют из Куябы.

Иггельд ответить не успел, Ратша сказал громко:

– Да что они могут видеть оттуда?

– Верно, – согласился Брун. Глаза его сумрачно блеснули. – Что они могут видеть? И понимать.

В комнату вошел, легко и грациозно поклонившись на ходу, высокий и прекрасно сложенный красавец, улыбающийся, весь в блеске панциря, с золотой пряжкой на узком поясе, загорелый и предупредительный, сразу поймавший взгляд Бруна и выразивший готовность немедленно, да, немедленно бдить, яркие перья на шлеме подрагивали, сам начищенный до блеска шлем рассыпал веселые искры, на выпуклой металлической груди выдавленное изображение кабаньей морды, штаны из добротно выделанной кожи, сапоги с металлическими щитками на носке.

Иггельд перехватил брошенный на него любопытствующий взгляд, а Брун сказал тепло:

– Мой сын Улнак. Тоже горит стремлением послужить отчизне. Думаю, вы еще повоюете с ним плечом к плечу!

Выйдя из дворца, Иггельд сразу же посмотрел вверх. Так и есть, крохотный темный крестик на белесо-голубом небе, неподвижен, кажется вообще прилипшим к небесной тверди. Даже орлы не забираются так высоко, но Черныш держится там легко, вот чуть сдвинулся, крылья исчезли, снова появились, подает знак, что увидел, что ждет приказов любимого папочки.

Ратша злорадно хохотнул, а Иггельд, стоя посреди людной улицы, начал размахивать руками, сразу покраснев сильнее вареного рака, люди либо ускоряли шаг, посматривая на него опасливо, либо останавливались в сторонке и смотрели с недоумением: парень с виду вроде здоров, силен, не похож на бесноватого, что говорит с собой и незримыми собеседниками.

Когда шли к постоялому двору, Ратша втолковывал:

– Я ж говорил тебе, что не полетит он обратно!.. Ну что ему лететь туда да обратно, это ж насколько от тебя удалиться? У него же сердце разорвется от разлуки!

Иггельд прорычал зло:

– Этому дурню сказано четко: завтра чтобы прилетел!.. Если я подам знак, чтобы сел. Но – не раньше! А теперь что?

Ратша подумал, предположил:

– А сможет он вот так всю ночь? До утра?

– Вряд ли, – ответил Иггельд. – Ночью воздух остывает. Сейчас он просто растопырился, а к утру совсем не останется восходящих потоков. Крыльями же махать всю ночь… гм…

– Наверное, сядет где-нибудь в сторонке, – предположил Ратша. – Коровку сопрет, овечек… э… попасет. А завтра с утра снова увидим твоего верного птенчика. На этом же месте.

– Я ему голову оторву, – пообещал Иггельд зло. – И крылья.

– Он за тобой побежит и без крыльев.

– И лапы оторву!

– На брюхе поползет. Ты ж его знаешь!

– Знаю, – вздохнул Иггельд.

На постоялом дворе многолюдно, с трудом удалось за щедрую плату выговорить себе малую комнатку на двоих, спустились в корчму, ели быстро, почти не обращая внимания, что именно ставят перед ними на блюдах. Ратша заметил, что Иггельд часто поглядывает на окна, словно опасается увидеть по ту сторону огромную морду, заглядывающую в помещение, как уже бывало.

Когда вернулись в отведенную им комнатку, Ратша снова начал восторгаться князем, похлопывал Иггельда по спине, все выдергивал из рук бумагу на владение обширной вотчиной, рассматривал печати и замысловатую подпись, размашисто шлепал друга по спине.

– Повезло тебе, повезло!.. Я знаю, тот край богатый. Там такие леса, такие леса…

– Да что тебе леса, – поморщился Иггельд, – ты думай, что мы будем делать. Эта вотчина – прекрасно, я благодарен князю, но сейчас это некстати…

Ратша изумился:

– Такое богатство некстати? Леса некстати? Да ты знаешь, какие там медведи? А кабаны? Там кабаны медведей гоняют, как зайцев!.. Кто кабана убьет, тот герой!

Он повалился на широкую лавку, та затрещала под могучим телом, прогнулась. Иггельд подошел к окну, высунулся почти до пояса, посмотрел прежде всего вверх, уже потемнело, закат в багровых перьях, над миром опустились сумерки, только на небе все еще солнечный день, но и там все яснее проступает половинка луны, наливается соком, как созревающий плод.

– Ну и что? – послышалось со спины насмешливое.

– Пока не видно, – ответил Иггельд. Он перевел дыхание. – Не могу же в те края появиться с драконом! А если останусь в своей Долине, то отныне мой народ будет спрашивать, где это прячется новый хозяин…

Ратша лежал на спине, руки закинул за голову, довольный, сытый и полный надежд, весело подмигнул, перехватив раздраженный взгляд Иггельда.

– А ты заметил, как ты назвал долину?

– Как? – переспросил Иггельд. – Долиной Грез…

– Нет, – засмеялся Ратша, – ты назвал ее своей!.. Попомни мои слова, она твоей будет. Я иногда прям пророк златокрылый, особенно когда хорошо упьюсь… Она уже твоя, ты прав, там все создано и выстроено твоими усилиями. И нет там другого хозяина!

Иггельд сдвинул плечами, поморщился.

– Да брось о таких мелочах. Надо думать, что делать…

– А что делать? – переспросил Ратша. Он глубокомысленно вперил взгляд в потолок, засмеялся. – Что делать? С таким вождем, как Брун, мы не только выстоим, но и разнесем этих жалких дикарей так, что полетят пух и перья! Ты видел, какое у него лицо? Как будто из меди ковали! Да не в тцарской кузне, а прямо на поле боя. Грубо, мощно, по-мужски…

– Еще скажи, по-артански.

– А что?.. – сказал Ратша убежденно. – Если хотим победить артан, надо в чем-то стать на них похожими. По крайней мере, такими же лютыми, жестокими, отважными. А Брун – такой! Он вообще единственный на всю Куявию, кто может собрать разбежавшиеся войска в кулак и дать этим железным кулаком артанскому зверю в лоб так, что мозги через ухи брызнут. Поверь моему слову, под его знамя соберется настоящая армия! Могучая, грозная, такой и у Тулея не было. Всяк из нас желает служить под знаменем могучего воителя, а не дворцового лизоблюда, что не показывает носа из носилок…

Иггельд сказал задумчиво:

– Ты сказал… Гм, что-то у меня от твоих слов нехорошо.

– От каких? – удивился Ратша. – От моих героических речей? Ты чего?.. Или уже в мечтах таскаешь на сеновал девок из своих деревень?.. И то дело доброе, полезное. Надо землю населять детьми сильными, здоровыми! От кого еще дети пойдут сильными да храбрыми, как не от нас с тобой?.. Я сказал только, что сейчас, когда от всего войска только ошметки, эти остатки ошметков стянутся только к настоящим полководцам. Вот тут-то и видно всем и каждому, кто чего стоит!