Куриный бульон для души. 101 история о счастье - Страница 13

– Линда, я не знал, что ты говоришь по-испански. Наша церковь каждый год отправляет команду медиков и строителей в Боливию. Но никто не мог связать и двух слов на испанском. Поедешь с нами в этом году?

Я знала об их поездках – и знала, что там тяжело и неприятно, это не мой тип путешествий. Но из вежливости я сказала, что подумаю.

Уходя, он сказал:

– Я к тебе еще зайду.

И зашел. В 8:15 утра он уже сидел в моем офисе. Он расписал мне планы на год: набрать персонал в клинику и поработать над церковью в Колькеамайя, бедной деревне высоко в Андах. Он сказал:

– Мы поплывем по реке на плоту, будем ходить пешком между стройплощадками и спать на соломенных циновках. Возможно, там не будет туалетов. Будет здорово, тебе понравится!

Я вежливо слушала его, но внутренне закатывала глаза и думала: «Ни за что». Когда речь заходила о путешествиях, я становилась капризной неженкой. Это муж и дети любили рюкзаки, палатки, походы и приключения. Я снова сказала пастору, что подумаю.

Несмотря на дурное предчувствие, идея о поездке запала мне в душу, и я решила: «Поеду и заодно отдохну от работы. Может, мне придет в голову, что делать дальше».

Я согласилась ехать по очень эгоистичной причине. Мне нужно было отдохнуть от работы и перестать грустить. Я пообещала себе: если все наладится к моему возвращению и я пойму, что сама виновата, увольняться не стану.

Мой муж и сыновья считали: «Ее отправят домой первым же самолетом. У нее ничего не выйдет. Она с таким не справится».

Но я справилась. Я удивила себя и поразила свою семью. Мне понравился этот опыт!

В той поездке произошли все приключения, которые описал пастор, и многие другие. Я работала с людьми, жившими в невероятной нищете. Большинство были пастухами или земледельцами. У них были глинобитные дома с соломенными крышами, где они спали на жестком земляном полу под несколькими одеялами. Часто они ели свой незатейливый обед всего раз в день. Но несмотря ни на что, они были счастливы и жили так, будто их ничто не тяготило.

Их счастье озадачило и смутило меня. У них ничего не было, и они радовались. У меня было все, чего недоставало им, и я была несчастна.

Я долго рассматривала себя в зеркале. Увиденное мне не понравилось. Я спросила себя: «Что со мной не так? Что с тобой не так?»

Правда была жестокой. Меня заботило только собственное эго, статус, деньги и показуха. Мои приоритеты были неправильными. Мне предстояло серьезно задуматься и измениться.

Когда я вернулась на работу, меня ждал еще один сюрприз. Ситуация не то что улучшилась, а стала намного хуже. На это я не рассчитывала. Я уволилась с легким сердцем; а вот с деньгами стало туго. К счастью, муж поддержал меня, и мы стали жить скромно еще до того, как это вошло в моду.

Еще два года я жила без постоянной работы. Мой объезд через Боливию длиной 4000 миль сбил меня с накатанной дороги к богатству и славе. Я много думала о том, что поняла за это время.

Я поняла, что деньги – это просто вещь. Люди – семья, друзья и знакомые – важнее вещей. Я узнала, что жить проще намного лучше. Сейчас я довольствуюсь малым. Моя нынешняя зарплата не такая высокая, зато у работы есть преимущества – и я счастлива. Интересно, что и окружающие стали счастливее!

Еще один плюс – я узнала, что испытания – это хорошо, я люблю их! Я езжу в Боливию так часто, как только могу, чтобы напомнить себе о том, что имеет значение в жизни.

Если вы оказались на ухабистом жизненном пути, просто продолжайте шагать. Может быть, вам придется сделать такой же крюк, как мне, чтобы научиться жить просто, счастливо и с приключениями.

Линда И. Аллен

Пока я ждала ответа, мое сердце было готово выпрыгнуть из груди.

– Вики, привет. Как твой новорожденный?

– О, он просто прелесть, Ким. Я звоню как раз насчет него. И насчет вариантов возвращения на работу. Не могу представить, что буду каждый день бросать его и уходить до вечера.

Я принялась разглагольствовать о том, как мне нравится быть мамой. Она слушала, а я рассказывала, как мне хорошо с малышом, как мы гуляем, как он улыбается и как его пухлый кулачок обхватывает мой палец.

В конце я предложила ей свой вариант: я выхожу менеджером отдела маркетинга крупного торгового центра на полставки и делю свои обязанности пополам с другим менеджером.

Заливаясь соловьем, я рассказала, что прочитала статью, где говорилось о разделении обязанностей, и какая это прекрасная альтернатива для мам, которые хотят «все успеть» – и семью, и карьеру – и при этом не слишком напрягаться.

Она молчала.

Я исчерпала весь свой запас отговорок, убеждая ее, как сложно мне будет работать полный день и пытаться воспитывать ребенка. В ожидании ответа я затаила дыхание.

– Послушай, Вики. Я думаю, что тебе стоит остаться с ребенком, а если захочешь, можешь писать для нас рекламные тексты вне штата. Я знаю, что ты хотела подольше побыть с семьей, не упускай эту возможность. Мы обе понимаем, что позиция ведущего менеджера, которую ты занимала раньше, – это полноценная работа, а не подработка.

В тот момент я ощутила невыносимое облегчение. Выдохнув, я улыбнулась мужу, который ждал рядом и следил за моей реакцией. Держа трубку у подбородка, я радостно помахала кулаком и сказала одними губами: «Да!»

– Хорошо, Ким, ты, наверное, права, – я изобразила расстройство. – Я просто хотела обсудить с тобой этот вариант, потому что не готова вернуться на полноценную работу.

– Я понимаю, Вики. Думаю, что ты делаешь правильный выбор. Мы будем скучать по тебе, но все перемены всегда к лучшему.

Она с пониманием отнеслась к моему решению оставить карьеру. Кажется, моя начальница догадывалась, что я уйду, потому что рассказала, как будет искать мне замену, и предложила стать поручителем.

Повесив трубку, я подбежала к мужу и обняла его. Наш малыш, Люк, смотрел на меня во все глаза. Я схватила его и затанцевала с ним по кухне, крепко держа сынишку на руках.

И следующие десять лет я продолжала «крепко держать», потому что моя жизнь круто изменилась.

Я выбрала простую жизнь больше десяти лет назад. Я была готова отказаться от излишеств, но дома с Люком, а позже и с Лизетт, я стала гораздо богаче, чем представляла.

По утрам мне больше не надо было носиться по ресторанам в надежде стремительно и недешево позавтракать. Больше не нужно было спускать деньги на одежду, чтобы собрать идеальный деловой костюм. Мою жизнь наполнили объятия, сказки и утренние прогулки в парке.

Днем Люк спал, а я читала и играла на пианино, которое раньше собирало пыль в подвале. Мне больше не надо было встречаться с нервными владельцами магазинов, высчитывать маркетинговый бюджет или бегать по мероприятиям, пытаясь в ущерб себе удовлетворить сотни людей.

До Люка и Лизетт обедать приходилось заказанной ресторанной едой в компании сотрудников торгового центра за длинным столом для переговоров. Теперь – симпатичная скатерть для пикника на траве, сэндвичи с арахисовым маслом и джемом и непроливайки с яблочным соком.

Мои послеобеденные переговоры о том, как растянуть бюджет, превратились в развивающие занятия с четырехлетним сыном с помощью «Улицы Сезам» и «Мира слов».

Теперь мы «обсуждаем бюджет» в булочной, споря, купить булочку с заварным кремом за 75 центов или пончик за 30 центов с глазурью и посыпками. Итог совещания (к нему мы пришли за пять минут, а не за недели, как раньше): пончик выгоднее.

Мои вечера сильно изменились: я все время надеюсь, что мои маленькие коллеги поспят подольше, а я успею написать текст.

Конечно, дни стали длиннее. В торговом центре я работала с девяти до шести, а теперь тружусь с восьми утра где-то до половины десятого вечера, пока мой «штат» не ляжет спать. Но в конце дня я чувствую, что чего-то достигла, что благодаря мне жизнь двух человек стала лучше, и они меня любят.