Купола (СИ) - Страница 7

Последние слова я произнес вслух, и, не дожидаясь ответы Мины, снова рванулся налево и стал пытаться протиснуться в узкую щель. Бесполезно. Отчаяние захлестнуло меня, и я привалился к стенке туннеля. Никогда до этого я не ощущал такой беспомощности. Поэтому я слишком поздно заметил, как Мина, немного повозившись, проползла сквозь узкое отверстие. Попытка ухватить ее за руку успехом не увенчалась, и сверкнув глазами на прощание, она бросила мне: «Не волнуйся за меня, я их предупрежу, позаботься о себе» и исчезла в темноте тоннеля.

Еще пара безуспешных попыток протиснуться следом ни к чему не привели и я в очередной раз приник к решетке. Страж порядка уже закончил свою речь и весь отряд спешно распаковывал и распределял какие-то свертки. Через минуту, половина из них полетела за баррикаду и оттуда повалили клубы бело-голубоватого газа. А затем, как по команде, весь купол сотрясся от взрывов. Пол ушел у меня из-под ног, а в воздухе резко запахло гарью. Когда я приподнялся, баррикада была разворочена, а клубы белого дыма смешались с черным. Большая часть людей в толпе повалились друг на друга, и даже несколько стражей порядка упали, хоть по ним и было видно, что взрыва они ожидали. Я краем глаза заметил, как из толпы быстро выступил суховатый человек, и, выкрикнув: «Эй, вы, кровососы!», метнул что-то яркое в сторону миротворцев. В следующий момент, самый крайний из стражей порядка вдруг вспыхнул оранжевым пламенем, а затем оно перекинулось на двух стоявших рядом с ним. Я попытался разглядеть метнувшего, но он уже затерялся в толпе, словно его и не было. Один из стражей порядка успел крикнуть в рацию, что по ним был открыт огонь, а затем в коридоре начался хаос. Толпа ринулась вперед, оставшиеся свертки полетели на пол, и из них повалил все тот же голубоватый газ, от которого начали нестерпимо слезиться глаза и чесаться кожа.

Я бросился направо, туда, где раньше стояла толпа, но зашелся в кашле, и отрубился. Не знаю, сколько я так провалялся, но очнувшись, я обнаружил, что дым почти рассосался. Стараясь не смотреть на то, во что превратилась кожа на моих руках, я дополз до решетки, ведущей в коридор, и выбил ее ногами. Легкие горели, я почти не чувствовал своих рук, а глаза продолжали слезиться, но я кое-как двинулся в сторону баррикады. Путь до нее был усеян ворочавшимися телами, но и за ней оказались люди, видимо пытавшиеся покинуть загазованную зону оцепления. По мере ходьбы, мне стало лучше, и я прибавил шагу. Запах гари стал становиться сильнее, то тут, то там были очаги пламени, горела какая-то разлитая по полу жидкость. В отделении гремели ещё взрывы, а по стены периодически и искрили. Я старался не обращать внимания на лежащие на полу тела. Не хотелось думать о том, что потерять сознание они могли и не из-за газа. За следующим поворотом пол ушёл у меня из-под ног — весь этаж обвалился на уровень ниже, в смог. Лишь чудом не напоровшись на торчавшую из стен арматуру, я приподнялся и из последних сил побрел дальше. Кругом уже пылало пламя, а стены были раскалены докрасна. Было такое ощущение, что горит сам металл. Когда я выбрался обратно наверх, голова кружилась, а горло было ободрано от непрерывного кашля. Почему я не задохнулся в дыму? Не умер в огне? Не застрял в завале из покореженного металла? Откуда я вообще знал, куда мне идти? До сих пор не могу этого понять.

Сознание то появлялось, то угасало во мне в тот момент. Окончательно я пришёл в себя, лишь когда увидел родителей, лежащих около разорвавшегося генератора. Пламя уже добралось до них, но я знал, что это были они. Эти фигуры я узнал бы из тысячи. Не было смысла подходить. Вокруг пылал огонь, но ему далеко было до того пламени что сжигало мою душу. Я бы так и остался стоять на месте, и вероятно, задохнулся бы, если бы в моем воспаленном мозгу не промелькнуло одно слово: "Мина". Она лежала около ближайшего входа в старый туннель, её голова была придавлена металлической балкой, видимо, обвалившейся во время взрыва. Уже потом я понял, что балка была раскалена, но тогда я не ощутил этого. Я должен был вытащить её из этого ада. И я это сделал. Сдвинул раскаленный металл, взял её на руки и понес наверх, туда, куда ещё не успел добраться дым. Силы покинули меня лишь тогда, когда я увидел впереди человеческие фигуры. Я упал на колени. Хотел крикнуть им, попросить о помощи, но горло издали лишь отвратительный хрип. А затем услышал холодный голос миротворца:

— Вижу двоих повстанцев. Оружия не видно, огонь сильно их потрепал. Указания?

— Не будем рисковать, кто знает, что ещё они могут выкинуть. Огонь по моей команде."

Андрей прикусил язык до крови. Самая вредная его часть так и хотела сказать: "А потом вас убили, да?". Но он понимал, что сделай он это, и Артур больше никогда с ним не заговорит. Да и не был он циником. Просто слушать рассказ, видеть, как человек заново проживает эти события… Андрей уже пожалел о том, что старейшина заставил Артура все это рассказывать. А вот Мина была на удивление спокойна. На секунду он даже подумал, понимает ли она вообще, о чем идёт речь, может её личность и вовсе умерла в том пожаре? Но нет, в её глазах была холодная осмысленность. И боль. Просто, в отличие от брата, она полностью контролировала свои эмоции.

"Не было ни сил, ни желания просить о пощаде. Только мысль о том, как глупо выбраться живым из пекла и попасть под горячую руку миротворцев. Но вместо команды, я услышал глухой стук, неловкий вскрик и ещё один звук удара, а когда поднял глаза, на меня смотрели эти карие глаза" — с этими словами Артур кивнул в сторону старейшины — "это было последним, что я увидел, перед тем как потерять сознание. А Мина… она и раньше не любила говорить, а после этого не произнесла ни слова. "

Андрей выждал несколько минут, а затем аккуратно прочистил горло. Начинать говорить после такого монолог не очень хотелось, он все ожидал, что Артур продолжит, но тот молчал и как будто вовсе погрузился в себя и свои воспоминания. Андрей решил дать ему прийти в себя и повернулся к старейшине. Обычно он считал невежливо разговаривать при других людях на незнакомом им языке, но сейчас ему не хотелось задевать Артура, поэтому он заговорил на русском:

— Если вы были там, то, наверное, знаете, что было причиной пожара?

— Помимо гранат со слезоточивый газом, миротворцы применили старые подрывные снаряды, которые использовались строителями куполов для расчистки камней. Эти снаряды повредили трубопровод и произошёл ряд коротких замыканий. Тебе правда интересны эти детали? Или ты готовишь почву, чтобы спросить то что хочешь знать на самом деле?

— Что случилось с Модро?

— То, что должно.

Смысл произнесенных слов не сразу дошел до Андрея. Он заглянул в глаза старейшине, и не узнал их. Вместо застывшего пламени он увидел холодный отблеск стали.

— Вы… вы убили его?

— Да.

Он произнес это с той же легкостью, с которой отправил ложку с вонючими грибами себе в рот, и не мигая уставился на Андрея.

— Так вот кто вы такие. Братство, все эти пафосные слова о защите человечества, а на самом деле вы — просто убийцы?

Тут голос подал Артур:

— А что, по-твоему, должно было произойти? Не вмешайся братство, толпа растерзала бы его. То, что было сделано, было милосердием по отношению к нему. Или ты считаешь, что его надо было защищать? Позволить его дружкам из совета вытащить его из этой передряги? Нет. Он отдал приказы, которые привели к гибели людей, а своей политикой поставил существование купола под угрозу. Он должен был быть наказан.

— И кто решает, как он будет наказан? Вы? Кто дал вам такое право? Да вспомни свой собственный рассказ, кто начал кровопролитие? Миротворцы, или тот человек из толпы, метнувший горючую смесь? А если братство было способно остановить разгоревшийся конфликт, что помешало влезть в эту ситуацию раньше? До того, как начались протесты?