Купип - Страница 1

Лев Васильевич Успенский

КУПИП

или необыкновенные, неправдоподобные, невероятные, невозможные, но поучительные приключения, профессора В. О. Бабера, капитана П. Ф. Койкина, Николая Андреевича Устрицына, мамы и многих других во время, их путешествия по земному шару

В редакции наконец стало тихо. Вечернее солнце косо заглядывало в окна. Стояла поздняя ленинградская осень.

— Уф! Дождались! — сказал редактор автору. — Все ушли… Вот теперь-то мы с вами и поработаем. Да-с, по-ра-ботаем, мой друг! Знаете что? Вы снимите трубку с телефона, чтобы не помешали. Пора, голубчик, пора! Надо сейчас же сесть и спешно придумать тему для романа. Для этакого… такого… Ну, вы сами понимаете. Чтобы были, знаете, приключения. Чтобы все одно за другое так и цеплялось. Чтобы никак нельзя было узнать, что случится на следующей странице. Понимаете? Садитесь… Я уже чувствую нечто такое… этакое… в голове… Какую-то идею, что ли. Мысль! Снимите, голубчик, я вас прошу, трубку, ведь если мне помешают — пиши пропало! Ребята останутся без романа. Это будет ужасно!

Автор встал, чтобы выполнить приказ, но не успел. Долгий, внушительный звонок рассыпался по комнате.

— Семьдесят тысяч проклятий! Все кончено! — закричал редактор, с отчаянием падая в кресло. — Кончено! Романа уже нет! Роман погиб! Опросите, кто там?

— Алло! — сказал сердито автор телефонному аппарату. — Я вас слушаю.

— Очень хорошо, дорогой мой! — вдруг совершенно неожиданно ответил ему из трубки приятный басистый голос. — Очень хорошо… Отлично! Превосходно!! Замечательно!!! Однако я не советую вам начинать разговоры по телефону с «алло». Что значит «алло»? «Алло» — слово английское. Оно означает — «ату его! куси! усь-усь! хватай!» Вот что оно значит. Так английские охотники науськивали некогда своих собак на зверя. Почему же вы кричите мне «куси»? Мне это непонятно! Да, непонятно. Что?

Автор растерялся.

— Простите… Я не знал… — забормотал он.

— Пожалуйста, пожалуйста, — добродушно пророкотала трубка… — Я только так, попутно… Всегда лучше, если понимаешь то, что говоришь… Но это так, к слову. Я очень занят. Очень! Я тороплюсь. Ваш номер — шесть шесть сорок четыре шесть восемь? Прекрасно! Тогда скажите мне, пожалуйста, и ваш адрес. Я крайне спешу. Заеду к вам через пять минут. Надо навести одну весьма важную справку. Сугубо важную. Глубоко важную. Предельно важную. До свиданья!

Испуганный автор торопливо пробормотал адрес.

— Какой-то… чудак! — прикрыв трубку ладонью, шепнул он редактору. — Ни с того ни с сего ругается. Говорит — «ату его!» Приедет через пять минут!

— Да кто он, кто? — крикнул редактор, делая несчастные глаза. — Спросите — кто?

— Позвольте! Эй, алло, алло, простите!.. А кто это говорит? — заторопился автор.

— Это говорит Бабер. Да, Ба-бер! Профессор Бабер. Я выезжаю!

— Говорит Бабер! — с благоговением вымолвил автор. — Профессор Бабер. И он — выезжает.

— Говорит Бабер?.. — повторил невыразительным голосом редактор. — И выезжает? Сюда? Очень приятно! Хотел бы я только знать — кто это такой: Бабер?

Редактор сидел убитый и сердито пил чай с лимоном.

— Кончено, — бормотал он. — Все погибло. Не могу собрать мыслей! Была какая-то гениальная идея и исчезла. В голове — каша. Ребята будут сидеть без романа. А все из-за этого вашего Бабера… Хотел бы я знать, кто он такой.

— Представления не имею. Накричал, нашумел. Запрещает говорить «алло». Такой… бородатый. Я испугался, — виновато ответил автор.

— Бородатый? Почему вы думаете, что он бородатый? Вы его видели? Знаете? Может быть, вы нарочно сговорились с ним?

— Нет, что вы, что вы! — замахал руками автор. — Никогда не видел! Но по голосу кажется, что непременно бородатый… Он меня напугал. Заорал на меня. Говорит: «алло» значит по-английски «усь-усь!» Как глупо!

Редактор пытливо посмотрел на автора. Но в этот миг в дверь постучали.

— А! Профессор Бабер! — вскричали два голоса сразу, потому что в дверях показалась добродушная, но и внушительная, бобрового цвета, профессорская борода.

Профессор Бабер (и автор и редактор сразу почувствовали, что это был не кто иной, как он) вошел в комнату. Несколько секунд он щурился и всматривался в сидящих. Косой луч солнца, падавший из окна, слепил его. «Гм… Небольшого роста! — подумал редактор. — Небольшого роста, но плотный».

«Палка в руке, — подумал автор. — Приятное лицо! Какой широкий лоб. Шляпа мягкая. Настоящий ученый… Добряк, я думаю».

Профессор Бабер поднял руки к глазам и снял очки. Но под этими очками сейчас же блеснула другая пара стекол. Сунув первую в карман, профессор снова поднял руку и порывисто закинул вторые очки на лоб. Однако под ними оказались третьи. Тогда он с досадой опустил эти третьи на кончик носа, пронзительно взглянул поверх них и прямо подошел к редактору.

— Привет! — очень добродушно, но и строго произнес приятный рокочущий бас. — Привет. По-русски — добрый вечер. По-немецки — гутен абенд. По-французски — бон суар. По-английски — гуд ивнинг. Но это все равно… Я тороплюсь. Спешу. Мне некогда. Я говорил с вами пять минут назад. Незамедлительно нужна справка: в какой день какого месяца здесь в Ленинградской области длина тени, падающей от предметов в полдень, абсолютно равна длине самого предмета. Точная справка. Я могу подождать (он взглянул на часы) минут семь. Но не больше. Да, не больше. Иначе — все погибло!

И он сел в кресло так энергично, что пружины издали нежный мелодический звон.

— Я умираю… — жалобно сказал редактор. — Что это?.. За что? Почему именно меня…

— Простите… п… п… ростите… п… п… рофессор… — испуганно залепетал автор. — Но почему вы думаете, что мы… Вы, вероятно, просто не туда попали.

— Не туда? Как это не туда? Что значит: не туда? Я же у вас спрашивал ваш номер. Мне нужен телефон шесть шесть сорок четыре шесть восемь. Это — астрономическое общество…

— Нет, нет, нет! Тысячу раз нет! — облегченно вздохнул редактор. — Вы ошиблись! Это наш телефон. Это — редакция детских журналов… «Костер», «Чиж»… Никакой астрономии. Вы все перепутали, все!

Но тут профессор Бабер вдруг выпрямился и выставил бороду вперед.

— Я не мог перепутать номера телефонов, юноши! Слышите? — строго отчеканил он. — Не-мо-гу. По-французски — же не пе па. По-немецки — их кая нихт. По-ораветлански… Да, не могу. Ибо я запоминаю эти номера, руководствуясь правилами безошибочной науки. Она носит название «мнемоника», молодой человек. От греческого слова «мнема», молодой человек. Это значит — «память», молодой человек. Возьмите ваши легкомысленные слова обратно.

— Мне… моника? — ужаснулся редактор. — Это еще что такое?

— Он не знает, что такое мнемоника, — вдруг окончательно возмутился Бабер. — Не знает, а говорит? Да где же вы учились молодой человек? Стыдитесь! Мнемоника — это наука о запоминании. Мне приходится иметь дело с миллионами телефонов. Да, с телефонами миллионов. И я должен их запоминать. А чтоб запомнить цифры, мнемоника учит нас подбирать к ним слова. Стихи. Фразы. Поговорки. И я подобрал фразу к вашему номеру и номеру телефона астрономического общества. Прекрасную фразу. Отличную. Превосходную!

Шесть-шесть-сорок-четыре-шесть-восемь! Два шеста — две сороки — шест и осень! Некрасов!

Запомните эту фразу, молодые люди, а потом попробуйте забыть номер вашего телефона. Ну-ка, попробуйте! А? Что же вы не забываете? Что же вы не путаете? Видите? Разве я мог забыть ваш телефон?