Купидон (СИ) - Страница 5

- У купидонов много работы? – поинтересовалась Рита, когда они ушли.

- В ваш цифровой век её прибавилось, - констатировал Фрей и продолжил. – Со всей этой косметикой, модой и стилистикой стало совсем сложно рассмотреть родственную душу и увидеть своего человека, - вздохнул он.

- То есть?

- Люди никогда не приходят одни в этот мир, они всегда приходят с кем-то. Есть влюблённые, которые не расстаются от реинкарнации к реинкарнации. Однако чудовищная доминированность внешнего вида в твоём мире и желания быть не тем, кто ты есть, скрывают отпечаток души, который накладывается на лицо и не позволяет узнать родную душу. Все эти  маски путают и ведут к разочарованию. Вот ты, например, почему не обрезаешь волосы, хотя все говорят, что каре тебе идёт больше?

- Не знаю, - честно и немного удивлённо ответила Рита, смотря на Фрея.

- Потому что подсознательно ты знаешь, что именно длинные волосы характеризируют истинную тебя и помогут узнать  твою душу любимому человеку из прошлой жизни!

- В Асгарде всё по-другому? – сделала вывод из услышанного Рита.

- Мы очень внимательно относимся к внешнему виду и одежде, - его тон вновь стал спокойным. – И стараемся не прибегать к резким изменениям во внешности, как это любят делать в Мидгарде. У нас тоже есть мода и мы любим красиво одеваться…, но… принципы построения её другие.

Ресторанчик в традиционном японском интерьере, куда отвёл Фрей Риту,  даже в Японии встретить можно было нечасто. При входе обязательно снимают обувь. По деревянному полу веранды или комнат разрешалось ходить только в тапочках. Но на территории, устланной татами, снимались и тапочки. Стены (амадо), выходящие во внутренний дворик, были раздвижными и в тёплое время года снимались до холодных времён. Между  помещением и  верандой (энгава) также были установлены перегородки – сёдзи, которые убирались, когда на улице становилось тепло. Когда  снимаются или раздвигались сёдзи и амадо, то интерьер дома образовывало единое целое с окружающей его природой. Комнаты были разделены с помощью внутренних раздвижных стен – фусума. Их верхняя часть с двух сторон оклеивалась непрозрачной рисовой бумагой, иногда с рисунками. В гостиной, куда они прошли и сели за низенький столик с подушками на полу, находилась токонома (ниша) – эстетический центр всего дом, где висел свиток с рисунком и стоял букет цветов. Всё было пронизано уютом и домашней обстановкой. Заказав блюда, Фрей и Рита с интересом пронаблюдали за процессом её приготовления, больше походившем на хорошо поставленное шоу.

- Фрей, - неуверенно начала Маргарита после пятиминутной борьбы, которую тот назвал «обучение есть палочками».  – Тебе нравится сводить людей?

Фрей оторвался от пиалы и замер, не сводя глаз с Риты. По его взгляду нельзя было понять, удивлён он, расстроен или зол.

 - Если это слишком лично, можешь не отвечать, - неловко отвела глаза в сторону Рита, понимая, что задела больную тему.

- Почему же? – с легкостью улыбнулся купидон, но под этой улыбкой пряталась плохо скрываемый сарказм или что-то ещё. – Как только мы начинаем чувствовать первого подопечного, то подписываем контракт, который заканчивается с последним подопечным. Мой, по идее, закончится, когда я найду тебе пару.

- А девушка у тебя есть? – почти шепотом поинтересовалась она.

- Нам  запрещено влюбляться до окончания срока действия контракта, - сухо произнёс купидон, стараясь не встречаться с ней глазами.

- Почему? – возмущённо воскликнула Рита, шокированная такой подробностью.

- Любовь глушит и полностью переориентирует человека на срок от трёх месяцев до трёх лет, - пояснил Фрей. – Влюблённый купидон полностью теряет связь с подопечными и восстанавливает её нескоро.  Обычно этого времени хватает, чтобы случилось что-то непоправимое.

- Как ты можешь так спокойно об этом говорить?

- Так же, как ты живёшь с этим уже пять лет, - пристально посмотрел Фрей ей в глаза, переводя тему. – Честно говоря, я просто удивляюсь, как ты не превратилась в холодную стерву, отыгрывающуюся на окружающих, и до сих пор сохранила себя и веру во что-то светлое.

- Я… - Рита не выдержала пристального взгляда и опустила глаза, - помогаю окружающим. Меня все считают доброй и отзывчивой, я всегда готова помочь… - её голос оборвался и глаза стали влажными. – На самом деле, это единственный способ почувствовать себя…

- …нужным, - закончил за неё Фрей и продолжил. – Находить своё счастье в счастье других.

- Но проблема в том, что я устала жить чужой жизнью. Я хочу свою собственную. Чтобы я могла отказать и просто придти домой …

- … к семье.

- И заполнить пустоту внутри, из-за которой чувствуешь себя…

- … всего лишь частью чего-то неполного, чувствуешь себя неполноценным, незавершённым…

- … и ущербным.

Рите казалось, что она слышит биение собственного сердца, вдруг решившего устроить забег. Она поняла, что с трудом сдерживается, чтобы не заключить Фрея в объятия и не прижаться к нему крепко-крепко. На её губы рвались ещё слова, но она сжала их в узкую полоску, заставляя себя молчать.

- А нужен-то всего один человек, - с горечью подводя итог, заметил купидон.

- К сожалению, найти его не так-то просто, - грустно заметила Рита. 

- Гуди! – голубоглазая девушка с длинными золотистыми волосами вышла в огромный просторный  коридор, подпираемый уходящими вверх колоннами. – Гуди!

- Я здесь, - вышел из-за одной из них молодой человек с карими глазами и каштановыми волосами. – Тебе удалось что-нибудь узнать про списки?

- Не так много, как хотелось бы, - с сожалением произнесла Эль и они подошли к огромному окну во всю стенку, без стекол и небольшими ажурными белыми перилами. – В особые списки попадают только в двух случаях: если человек совершил или совершит что-то очень хорошее или если он сделает или сделал что-то очень плохое, -  начала она, глядя на залитый солнцем Асгард, утопающий в зелени и парящий в небесной синеве в окружении белых облаков.

- Речь ведь не идёт об обычных поступках? – взглядом опытного детектива посмотрел на неё Гуди.

- Не могу сказать наверняка, - задумчиво ответила Эль и продолжила. – Но вчера я ввела имя его подопечной в поисковый запрос Иггдрасиля и отыскала файл двадцатипятилетней давности, закрытый печатями Трёх Богов.

- Тора, Одина и Фреи? – ушам не поверил Гуди. – Но, эти печати ставятся только в том случае, если…

- Произошедшее имело влияние либо на историю Мидгарда, либо могло бы быть связано с Асгардом и мирозданием так таковым, - закончила за него Эль.

- Ничего не понимаю, - растерянно произнёс Гуди, опуская глаза. – Ей тогда было три года. Что  может сделать ребёнок в возрасте трё      х лет?

- Это ещё не всё, - обеспокоено посмотрела на Гуди Эль. – От файла тянулась ниточка к Фрею.

- Он-то здесь причём? – в шоке посмотрел на Эль он.

- Ты меня спрашиваешь? - в тон ему ответила Эль. – Одно я тебе точно могу сказать: что бы это не значило, Фрею лучше не лезть в это дело, - предостерегла она.

- Поздно, - недовольным тоном парировал Гуди, вспоминая про друга. – Он уже влез по самые уши.

Маргарита проснулась от того, что её подташнивало. Надеясь, что это пройдёт и не желая открывать глаза, она легла на живот. Однако долго это не продлилось и понимая. что её сейчас вырвет, она побежала в туалет. Благо, в её квартире он был рядом с её комнатой. «Отравилась! Замечательно! И почему меня угораздило болеть именно в отпуске?! Да ещё рядом с таким очаровательным мужчиной рядом!», - подумала она, стоя позже в ванной. Ей стало легче и она поплелась в комнату, чтобы переодеться, попутно думая, что сказать купидону про отложенную Норвегию. Говорить не понадобилось. Фрей материализовался на кухню, в тот момент, когда уже причёсанная Рита пила таблетку и ставила себе кипяток для чёрного чая, и понял всё без слов.