Культурология. Дайджест №3 / 2016 - Страница 5

«Массовая культура» может стать орудием в идеологической борьбе, с ее помощью возможна манипуляция массами, формирование так называемой «идиотии толпы». Что используется, прежде всего, в политической пропаганде («политическая реклама», например).

Кроме того, «массовая культура» выполняет в обществе, по мнению американских ученых Р. Мертона и П. Лазарсфельда (4) наркотическую функцию, она приводит к деструкции личности и лишает человека подлинных чувств и переживаний, уводит в мир синтетических грез. Все это вызывает у человека апатию, пассивность, шаблонность идей и поступков, лишает самостоятельности и творческого мышления. «Массовая культура» превращает людей в патентованных наблюдателей жизни, а окружающий мир в иллюзорную действительность.

Конечно, «массовая культура» имеет и положительные моменты (несет просвещение, она доступна, демократична, служит средством общения, содержит информацию), но массовая культура – это, прежде всего, культура толпы.

Еще более сложен вопрос о сущности «элитарной культуры».

Первоначально «элитарная культура» понималась как культура для «элиты» («для лучших») – «избранных гениев», творческих, высокообразованных и высокоинтеллектуальных личностей, в отличие от «толпы» («примитивных людей»). Однако демократизация духовной сферы изменила отношение к «элите», как и в целом – к «элитарной культуре».

«Элитарная культура» – это высочайшие достижения, шедевры культуры, все лучшее, что создано человечеством, т.е. не культура для элиты («лучших»), а лучшие достижения культуры.

Попытаемся выделить основные критерии «элитарной культуры»:

• творческий порыв;

• индивидуальность (самовыражение личности);

• чувственность;

• продукты «элитарной культуры» не имеют коммерческой цели;

• выражение ценностей той или иной эпохи;

• универсальность во времени.

«Элитарная культура» – это сокровищница мирового искусства, сюда можно отнести музыку П. Чайковского и А. Шнитке, творчество К. Малевича и А. Матисса, фильмы Ф. Феллини и А. Тарковского, произведения Л. Толстого, Ф. Достоевского, Т. Драйзера и многих других. Именно «элитарная культура (искусство)», в большей степени, чем другие уровни культуры способно нести высшие общечеловеческие ценности, прививать эстетический вкус, формировать истинные нравственные идеалы, показывать с огромной художественной силой негативные стороны жизни. Носители «элитарной культуры» – интеллигенция, «аристократы духа».

Феномен «элитарной культуры» в начале ХХI в. претерпел изменения. Появилось особое направление – культура «лакшери», ее представители – это в основном творческая, политическая, промышленная и финансовая элита общества, а также так называемые «нувориши» («псевдоэлита»), для которых роскошь – это самоцель.

Предметы роскоши с древности интересовали высшую аристократию, но как индустрия этот феномен принадлежит нашей эпохе.

Попытаемся выделить основные критерии культуры «лакшери»:

• фэшен-бренд (модный производитель);

• высокая цена – критерий элитности (качества);

• персонализация вещей (некоторые сделаны для определенного человека, единичны);

• стандартизация поведения, этикет (часто в рамках корпорации);

• связана исключительно с процессом потребления;

• мотивация потребления – получение особого статуса.

Культура «лакшери» – это феномен «общества потребления», это сегмент материальной культуры, связанный с высокими стандартами качества. При этом человек становится зависимым от уровня предоставляемых услуг, часто это приводит к психологическим зависимостям: вещизму, шопоголизму. В этическом плане некоторым представителям культуры «лакшери» свойственна так называемая «двойственная мораль» (Ф. Ницше), т.е. к себе подобным представители культуры «лакшери» уважительны, а к людям вне «этой культуры» выражают пренебрежение. Для культуры «лакшери» статус человека важен больше, чем его нравственные принципы. Особое значение имеет внешняя сторона жизни. При этом появляется гипертрофированное понимание красоты тела, «нарциссизм», желание «улучшить себя» с помощью многочисленных пластических операций («эстетическая косметология»).

Положительный момент в культуре «лакшери» – это стремление к качественному образованию, хотя в основном это образование не ради знаний, повышения интеллекта, а для «статуса», авторитета. Еще один момент – это благотворительность, которой занимаются некоторые представители культуры «лакшери», но из «акта милосердия» часто получается шоу, самореклама.

Что же ожидает культуру современного общества? В связи с развитием средств массовой информации (ТV, газеты, журналы, интернет), их доступностью большинству населения началось тиражирование культуры. Все лучшее, что было создано человеком в области культуры, не всегда понятно массовому зрителю, читателю, слушателю (И.-С. Бах, Ф. Кафка, А. Хичкок, С. Дали и т.д.). Целые направления современного искусства имеют узкий круг поклонников – это фовизм, сонористика, алеаторика42, хэппенинг, гиперреализм и др. Поэтому деление культуры по-прежнему актуально. Идеально было бы, если массовый зритель пытался подняться до уровня «элитарной культуры», для этого, безусловно, требуется развитие в себе творческих способностей, знаний в той или иной сфере искусства и культуры, желание воспринять, почувствовать и осознать. Большую роль здесь играют воспитание и образование, прежде всего, гуманитарное. Однако в действительности «элитарная культура» упрощается, скатывается в толпу или обретает черты «лакшери».

Важно, чтобы культура во всех ее проявлениях несла, прежде всего, гуманистические, общечеловеческие идеалы, нравственно совершенствовала человека (5, с. 110–120).

1. Гуревич П.С. Философия культуры. – М.: АО Аспект Пресс, 1994. – 317 с.

2. Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. – М.: Искусство, 1991. – 586 с.

3. Бердяев Н.А. Социальный кризис культуры – Режим доступа: http://krotov.info/library/14_n/ov_grad/03_04.htm

4. Лазарсфельд П., Мертон Р. Массовая коммуникация, массовые вкусы и организованное социальное действие / Пер. с англ. // Макаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире. – М.: Аспект-пресс, 2000. – С. 52–63.

5. Заховаева А.Г. Девальвация личности: Откуда черпать человеческое? // Философия и общество. – Режим доступа: http://www.socionauki.ru/journal/files/fio/2005_3/zahovaeva_devalvasiya_lichnocti.pdf

Все размышления о человеке как таковом, о людях в их большинстве или меньшинстве, о человечестве в целом и о его судьбе неизбежно и постоянно выливаются в мысли о таинственности человеческого образа и загадочности судьбы самого человечества. Слова Канта о звездном небе и нравственном законе – лишь малая толика того, что можно сказать о человеке и его месте в мире. Возникает вопрос, почему Канта не изумляли безнравственные поступки, о которых он наверняка узнавал, хотя и вел весьма замкнутую жизнь. Возможно, он считал зло неизбежным и неизбывным элементом человеческой природы, и с этой точки зрения нравственный закон действительно казался ему чудом, неразрешимой загадкой, прекрасной тайной.

О таинственности человеческого существа писал Мигель де Унамуно, когда размышлял о соотношении конечности человека и бесконечности мира. Но в отличие от Канта Унамуно считал человека способным любить ближнего и испытывать сострадание. Наряду с внешним, феноменальным миром Унамуно полагал существование иного, глубинного мира, но не мира кантовской «вещи в себе», а таинственного и загадочного субстанциального мира человеческого духа. Жизнь человека он рассматривает как безысходную драму, которая разыгрывается между конечностью индивидуального бытия человека и жаждой бессмертия, или «жаждой Бога». Наиболее реальным проявлением жизни он считал жизнь духовную. Об этом же писал и Н.А. Бердяев: «Человек живет в природном мире и должен определять свое отношение к нему. Но тайна человека в том, что он не только природное существо и не объясним из природы. Человек есть также личность, т.е. духовное существо, несущее в себе образ божественного… Человек не может быть самодостаточен, это означало бы, что его нет. В этом тайна человеческого существования: оно доказывает существование высшего чем человек, и в этом достоинство человека. Человек есть существо, преодолевающее свою ограниченность, трансцендирующее к высшему» (1, с. 220–223).