Кукомоя - Страница 2
В хромированной поверхности чайника отражалось окружающее пространство, в которое попадала сама Евдокия и тот, кто стоял позади нее. Его огромная косматая голова возвышалась над ней, присевшей рядом с «сусеком». Евдокия сделала вид, будто поправляет что-то в корзине, а сама продолжала разглядывать отражение в чайнике. Осторожно сдвинувшись чуть в сторону, она увидела нечисть целиком. Существо походило на человека – две руки, две ноги, тощая фигура, но под космами вместо лица чернела жуткая морда, а тело покрывали лохмотья в пятнах засохшей грязи, к которой прилипли клочья шерсти, птичьи перья и сухая хвоя. Существо выглядело именно так, как описывали его сельчане, которым удалось его заметить. Они и прозвали лесных чудищ кукомоями – уж больно те походили на чумазых неряшливых людей. Теперь и Евдокия убедилась, что это были не сказки. Только вот на сельчан, повстречавшихся с кукомоей, впоследствии нападала неизвестная хворь: они быстро хирели и с тоской поглядывали на лес, как будто их тянула туда неведомая сила. Казалось, они становились чужими в родном поселке. Может, они сами превращались в лесную нечисть и эти перемены, пока незаметные внешне, происходили у них внутри. Для тех, кто увидел кукомою, все заканчивалось печально: они либо умирали от истощения, либо уходили в лес и больше не возвращались. Таких случаев было не так уж много, но достаточно для того, чтобы люди в поселке запомнили: на кукомою ни в коем случае нельзя смотреть. Евдокия мысленно отругала себя за свое любопытство, но понадеялась на то, что увидеть отражение кукомои – это не то же самое, что взглянуть на нее саму.
Словно почувствовав на себе взгляд Евдокии, кукомоя бесшумно отступила и скрылась в лесных зарослях. Евдокия выдохнула, осенила себя крестным знамением и опрометью бросилась к опушке. «Это все врата, – думала она на бегу, подразумевая развилку между сросшимися деревьями. – Через них нечисть с того света сюда и лезет за дарами». Ей было невдомек, для чего кукомоям могут понадобиться на том свете чайники, кастрюли или человеческая пища, но уж поскольку забирают, значит, зачем-то им все это нужно – так она считала.
Главное, что людей не забирают – по крайней мере, из тех домов, где хозяева делают подношения кукомоям. Судя по всему, откуп работает. А вот тем, кто не верит в кукомой или, может, жадничает, не позавидуешь: ведь не раз бывало, что исчезали люди! Правда, точно неизвестно, нечисть ли их прибрала или они сами ушли из-за того, что разум потеряли. Вот совсем недавно пропал Ванька Белоглазов с улицы Первоцветов. Когда это случилось? Евдокия задумалась. Не то в мае, не то в конце апреля, но точно не раньше. А теперь середина июля. Получается, еще и трех месяцев не прошло. Такой хороший мужик был, не старый еще, холостой, главный объект внимания почти всего женского населения.
Конечно, «население» – это громко сказано: большинство домов в поселке использовалось как дачи, часть была заброшена, а в тех, где еще жили люди, семейных осталось мало: многие перебрались в город. Крупных предприятий поблизости не было, не считая лесопилки, где трудилось примерно два десятка человек. Некоторые жители работали в том самом «Универсаме», где Евдокия купила чайник с низким носиком, и в сувенирной лавке, в которой шла бойкая торговля поделками местных умельцев благодаря довольно плотному потоку туристов, направлявшихся мимо поселка к различным природным достопримечательностям. Остальные сельчане занимались фермерством или жили на пенсию – последних было большинство. Холостые мужики почти перевелись, особенно те, кто еще не разменял шестой десяток.
Ваньке только-только стукнуло сорок – можно сказать, совсем юнец, по меркам потенциальных невест. И ведь была у него семья – и жена, и дети; жили вроде бы мирно, а вот поди ж ты, год назад жена подхватила детей и укатила в город – как оказалось, насовсем. Вначале никто не понял, в чем дело, а Ванька отмалчивался и делал вид, что ничего страшного для него не случилось.
Потенциальные невесты сразу оживились, начали кружить у Ванькиного дома, некоторым из них даже удалось напроситься к нему на чай. Поговаривали, что одна девица чаевничала у него до самого утра, но кто именно, неизвестно, так как ее не разглядели. Правда, остальные «невесты» быстро выяснили, что эти слухи пошли от главной поселковой сплетницы, поэтому приняли их за пустозвон и продолжили свою охоту.
Спустя какое-то время сельчане заметили, что с Ванькой творится что-то неладное. Насторожило не то, что он замкнулся и исхудал – такое поведение как раз ни у кого бы вопросов не вызвало: понятно ведь, что стресс у человека после расставания с женой и детьми. Заподозрили, что Ванька тоскует совсем не по семье. Стал он слишком часто ходить в лес, и не только для того, чтобы поднести дары нечисти, а иногда и с пустыми руками. Что он там делал, неизвестно, но однажды обратно не вернулся. Может, еще вернется, но на это в поселке никто уже не надеялся. Когда приехал следователь и начал задавать вопросы, кто-то вспомнил, как Ванька рассказывал о том, что как-то раз, еще до отъезда жены, наткнулся в лесу на кукомою. Следователь лишь отмахнулся и не стал фиксировать такие сведения, но едва он уехал, люди начали судачить об этом, выдвигая разные версии Ванькиного исчезновения, и пришли к единому мнению: вероятнее всего, Ванька тронулся умом после встречи с кукомоей, это его и сгубило. Вспомнили несколько похожих случаев из далекого прошлого, когда точно так же безвозвратно жители поселка уходили в лес, и не только мужчины, но и женщины. Заговорив об охотнике, которого отказался отпевать священник, почему-то перешли на шепот, после чего разговор сошел на нет, и все разошлись по домам.
Евдокию бросило в жар от мысли, что теперь и ее может постичь судьба Ваньки, исчезнувшего этой весной. Однако едва она вышла из леса, на нее обрушился ливень, и это заставило ее забыть обо всех страхах. Подобрав подол широкой длинной юбки, она пригнула голову и стремглав помчалась к поселку, съежившемуся под почерневшим небом. Тропинка мгновенно раскисла под мощными дождевыми струями, превратившись в липкое черное тесто. Евдокия поскользнулась, замахала руками и упала, сминая высокую густую траву. Падая, она подвернула лодыжку на левой ноге и взвыла от острой боли. Пришлось ждать, пока боль утихнет. Ливень, как назло, хлынул с удвоенной силой. «Как бы град не посыпался», – мелькнула у нее тревожная мысль, и она подумала даже, не отползти ли назад, в лес. На прошлой неделе в соседнем селе выпал град с куриное яйцо. Если попасть под такой, недолго и в ящик сыграть. Евдокия повернулась и, прислонив руку козырьком ко лбу, посмотрела на лес, размышляя о том, что опаснее – град или кукомоя, которая бродит где-то там между берез. В конце концов, Евдокия никогда не слышала, чтобы кукомои нападали на людей, а вот крупный град или молния могут запросто убить человека. Ведь главное – не смотреть на кукомою, и тогда, может, не случится ничего плохого.
Тучи выплюнули на землю жирную извилистую молнию, и следом по телу Евдокии заколотили мелкие льдинки-градинки. Казалось, над лугом витает незримый злой дух и нарочно воплощает в реальность все ее страхи. Встав на четвереньки, она поползла к лесу. Двигаться приходилось почти вслепую, зажмурившись, чтобы отскочившая от земли градина случайно не угодила в глаз. Евдокия лишь иногда вскидывала голову и поглядывала на лес, проверяя, не уклоняется ли в сторону. Неожиданно ее голова уперлась во что-то твердое, хотя до ближайших деревьев оставалась еще пара метров и никаких препятствий впереди не было. Евдокия в ужасе отпрянула и заорала, обнаружив прямо перед собой человекообразное существо, черное с ног до головы. «Кукомоя!» – полыхнуло в мозгу, и она зажмурилась, чтобы не смотреть на коварно подкравшуюся нечисть.
– Простите, ради Бога! Я не хотел вас напугать! – прозвучал над ней мужской голос, приятный и молодой.
Евдокия никогда не слышала о том, чтобы кукомои обладали даром речи, поэтому осмелилась взглянуть на говорившего. Из-под капюшона черной куртки на нее смотрел незнакомый парень, явно неместный и не стесненный в средствах, судя по аромату дорогого парфюма, которым от него повеяло. Он протянул ей руку, предлагая на нее опереться. Евдокия ухватилась за его ладонь, крепкую, но гладкую, не натруженную, и поднялась на ноги. Опершись на больную ногу, она невольно поморщилась и шумно втянула воздух сквозь стиснутые зубы.