Кукомоя - Страница 14

Дорога, отходившая от поселка, петляла по холмистым лугам с высокой травой и терялась вдали среди березовых рощ. До ближайшего населенного пункта было не меньше десятка километров. Антон напряг память и вспомнил, что там находилось село Сарафаново. Возможно, вор направился туда, но такое казалось маловероятным, уж слишком уязвимым был путь отступления по дороге, с которой некуда свернуть (ведь не пришел же он оттуда пешком, в самом деле). Антон склонялся к мнению, что к нему в дом забрался кто-то из местных, а покинул поселок с целью запутать следы, – к примеру, укрылся в лесу, чтобы переждать и убедиться, что за ним никто не гонится, после чего вернулся в Белоцерковский.

Размышляя об этом, Антон медленно шагал по дороге в сторону леса. Он и сам не знал, почему до сих пор не повернул обратно к дому. Наверное, ему просто нравилось неспешно идти, созерцая природные пейзажи, вдыхать прозрачный воздух, еще не успевший загустеть от жары, и ломать голову над поимкой вора, который ничего ценного не украл. Антон был рад тому, что мысли о воре не дают ему думать о Яне. Чем дольше он о ней не вспоминает, тем лучше. Глядишь, и выветрится из него это болезненное чувство – безобразный ошметок, оставшийся от большой и светлой любви.

Незаметно для себя Антон дошел до леса. Он шел бы и дальше, но остановился, отвлекшись на переливчатое пение какой-то птицы. Птичья трель благозвучной флейтой вплеталась в сумбурный оркестр из стрекота кузнечиков, барабанной дроби дятлов и незатейливого щебета разных пташек. Антон подумал, что никогда не слышал такого красивого птичьего пения, даже в те дни из детства, которые проводил в поселке. Наверное, это была какая-то редкая, может, даже «краснокнижная» птица, случайно залетевшая в эти края.

Птичья трель поманила Антона, и он вошел в лес. Захотелось увидеть чудесную певунью, хотя он и догадывался, что это безумная затея: искать в лесу маленькую пташку – все равно что иголку в стоге сена. Но он ошибся, причем дважды: во-первых, певуньей оказалась не пташка, а во-вторых, он заметил ее почти сразу, как только поросшая осинником опушка осталась у него за спиной.

Сладкозвучные трели выводила… кукомоя!

На миг Антону почудилось, что он провалился в вырезанную дедом картину. Представшая его взору стройная женская фигура, закутанная в черное с головы до ног, стояла среди белоствольных берез, в точности как «поющая колдунья» деда Петра. Единственное отличие между ними заключалось в том, что последняя, вырезанная на куске дерева, не могла произнести ни звука.

Под ногой Антона хрустнула сухая ветка. Звук разнесся далеко вокруг, и пение тотчас прекратилось, а кукомоя мгновенно исчезла из поля зрения, словно слилась воедино с одной из берез. Неужели это все-таки нечисть, эфемерная сущность, способная растворяться в воздухе или, к примеру, превратиться в березу? Антон привык верить своим глазам, но допустить существование нечисти все же не мог. Скорее всего, певунья спряталась за березу и сделала это так проворно, что он не заметил. Ноги сами понесли его вперед, к тому месту, где она только что стояла. Удаляющийся шорох ветвей подсказал ему, в какую сторону побежала певунья, и он хотел было броситься в погоню, но вдруг до его слуха донесся человеческий стон, раздавшийся неподалеку. Звук шел откуда-то снизу, но вокруг никого не было видно. Всмотревшись в частокол березовых стволов, Антон заметил в нескольких шагах от себя небольшой овраг. Там шевелилось что-то темное. Вначале ему показалось, что это та самая кукомоя (ну, или еще одна), а потом он увидел девушку, изможденную, грязную и очень худую. Она лежала лицом вниз, вытянув руки вперед. Пальцы ее завязли в земле, спутанные волосы неопределенного цвета разметались вокруг головы, босые ноги, выглядывавшие из-под длинной изодранной юбки, кровоточили. Вероятно, услышав звук шагов, она вскинула голову и промычала что-то нечленораздельное.

Антон спрыгнул в овраг и склонился над ней.

– Что с вами случилось? Можете встать?

Он протянул девушке руку, но она едва коснулась ее дрожащими пальцами и бессильно уронила голову. Ничего внятного она так и не произнесла, лишь мычала и стонала. Антон заметил на ее запястьях и лодыжках багровые полосы, похожие на следы от веревок – мрачное свидетельство жестокого обращения. Девушке явно требовалась немедленная медицинская помощь, но приедет ли сюда «скорая» и сколько времени придется ее ждать? У Антона возникла мысль донести девушку до поселка, наверняка там должен быть фельдшерский пункт, где ей смогут оказать первую помощь до приезда «скорой». Он взял ее за плечи и осторожно перевернул на спину, собираясь поднять на руки, но еще до того, как увидел ее остекленевшие немигающие глаза, догадался, что она мертва: тело ее стало безвольным, как у тряпичной куклы. Его пальцы невольно разжались, и какое-то время он смотрел на нее, находясь в тупом оцепенении, затем извлек телефон и поочередно вызвал «скорую» и полицию.

Через четверть часа рядом с лесом затормозила белая «Нива» с синей полосой на ржавом помятом боку. Из машины выбрался высокий мужчина лет под сорок, с желтоватым лицом, на котором выделялся крупный крючковатый нос, придававший своему обладателю сходство с коршуном. Светлые невыразительные глаза смотрели недобро и настороженно. Полицейская униформа висела на нем мешком, будто досталась ему с чужого плеча или он сильно похудел с тех пор, как ему ее выдали. Сунув под мышку коричневую кожаную папку, он хлопнул дверцей и неторопливо направился к Антону, поджидавшему его на обочине. Представившись участковым Романом Денисовичем Семеновым, он начал задавать вопросы. Антону пришлось рассказать о забравшемся в дом воре, чтобы объяснить свое появление в лесу в такой ранний час. Во время беседы участковый придирчиво разглядывал Антона, проявив особое внимание к испачканному в грязи костюму, – вероятно, тот произвел на него не самое благоприятное впечатление. Когда Антон заговорил о кукомое, которую заметил в лесу рядом с обнаруженной девушкой, участковый сразу отвлекся от костюма, вскинул голову и скользнул встревоженным взглядом по стволам берез, словно что-то там привлекло его внимание.

– Опять кукомоя! – буркнул он с самым серьезным видом. – Проклятие наших краев! Уж сколько лет за ними гоняюсь, и все без толку! Каждый раз как сквозь землю…

Оказавшись рядом с оврагом, где лежала девушка, участковый спустился вниз, обошел вокруг нее, а затем полез в папку и вытащил оттуда лист бумаги с отпечатанным на принтере фотопортретом женщины. Его взгляд несколько раз переместился от снимка к девушке в овраге и обратно, а кожа на лбу собралась глубокими складками.

– Надо же, а ведь похожа… Думаю, это она! – вынес он вердикт, не глядя на Антона, с интересом наблюдавшего за его действиями.

– Кто «она»? – машинально спросил Антон, не особенно надеясь на исчерпывающий ответ: все это время участковый был немногословен, а если и открывал рот, то лишь для того, чтобы задать очередной вопрос. Но тут он охотно заговорил:

– Да была тут у нас одна пропавшая, числится в розыске уже года три. Не местная, из города приехала, вместе с компанией. К нам много туристов едет: на природные красоты полюбоваться, порыбачить, от городской суеты отдохнуть. Так вот, эти ребята разбили палатки на берегу озера, посетили храм. Отец Федот очень положительно о них отзывался. Говорит, все вежливые, культурные, и в храме вели себя чинно, и на озере не шумели, не дебоширили. Шестеро их было: трое парней и три девушки. Вечером все легли спать в своих палатках, а утром выяснилось, что одна девушка пропала. Никаких следов борьбы или криков, никаких зацепок. Вот, теперь сама нашлась. Хорошо, что у меня все ориентировки под рукой. – Участковый кивнул в сторону девушки в овраге и похлопал по папке, вероятно, подразумевая, что носит с собой фотороботы всех разыскивающихся. – Никто уже не надеялся, что она найдется. Придется теперь дело поднимать.

Антон покосился на нечеткий фотопортрет в его руках и не увидел в нем сходства с девушкой, но спорить не стал. Участковый начал засовывать листок обратно в папку.