Кукольный загробный мир (СИ) - Страница 92

— Я убью ее! Клянусь…

В одной из деревень на западе произошло любопытное событие. Как-то утром, когда свечи на горизонтах уже горели в полную яркость, фермер Бойрэн вышел к себе в огород и обнаружил там большую кучу соломы, скорее всего принесенную недавним ветром. Взял грабли, чтобы убрать, но вот незадача — солома принялась шевелиться, увертываясь от его зубастых граблей.

— Авил! Иди-ка погляди! — позвал он соседа. А когда тот пришел, фермер в недоумении развел руками и молча указал на свои грядки.

После того, как они оба безуспешно попытались справиться с непослушной кучей, прыгающей в разные стороны, Авил нахмурил лоб от задумчивости да почесал макушку:

— Есть идея: сделай из него пугало — пусть охраняет поле от птиц, особенно от этих назойливых ворон. Последнее время совсем житья от них нету.

— А что, я запросто.

Бойрэн слатал из простой мешковины некое подобие головы, набив ее непослушной соломой. Потом принес старый голубой кафтан вместе с того же цвета ботфортами. Из них он смастерил туловище с руками да ногами, прикрепил к нему полученную в результате предыдущего эксперимента голову, в дополнении надев на нее шляпу.

— Так, чего-то не хватает…

Бойрэн еще раз сходил домой, принес кисточку, макнул ее в краски и нарисовал чучелу один глаз. Как только он это сделал, глаз весело моргнул.

— Не дергайся, пока тебя полностью не доделали, — наставительно произнес Авил, с любопытством наблюдая за работой соседа.

Второй глаз был также с успехом нарисован, но так как пугало все же постоянно вертелось, он получился немного другого размера, а еще и кривоват. Рот образовался двумя изогнутыми чуть ли ни до ушей линиями, вместо носа решено было пришить заплатку. Потом соломенное создание посадили на шест, воткнув посреди ближайшего поля.

— Горжусь собой! — восхищенно сказал Бойрэн. — Только как мы его назовем?

Его сосед снова почесал макушку:

— Страшило! А что, вполне подходящее имя.

Дальше произошло чудо. Пугало разверзло уста и громко заговорило:

— Ха! Я могу произносить слова! Ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха!

Авил угрюмо покачал головой, сведя к переносице брови:

— Умом он, кажется, небогат. Впрочем, мозги так просто не нарисуешь…

Пугало продолжало тараторить, извергая звуками все, что приходило в голову:

— Раньше я не умел, не умел, не умел говорить, потому что Леафани забыла сделать мне рот! А сейчас я говорю, говорю, говорю, и хочу заявить всем, что я теперь Страшила! Так, так, так! Верно, верно, верно! Здорово, здорово, здорово! Всем спасибо, всем пожалуйста! Расходитесь да снова приходите! Ля-ля! Тра-ля-ля! А хотите, я спляшу? А хотите, я спою? А хотите вверх тормашкой я на небо упаду?

Его соломенные руки и ноги весело жестикулировали. Порой он снимал шляпу, кланялся, вновь надевал ее на голову из серой мешковины и до бесконечности тараторил.

— Да… — вздохнул Бойрэн. — Вороны, если даже не испугаются его, то хотя бы улетят прочь от невыносимой болтовни.

Оба соседа, устав слушать всякую бессмыслицу, разбрелись по своим делам.

Гемма последнее время занималась тем, что плела из веток корзины. Уже шесть штук, пока еще совершенно пустые, лежали в углу ее избушки. «Надо будет наложить туда всяких гадостей да мерзостей, что найдутся в лесу», — про себя подумала она. Маленькая железная печка потрескивала, создавая уют. Тепла она, впрочем, особого не давала. Да в тепле и не было нужды: стены жилища, без единой щелочки, надежно укрывали от пронизывающих ветров. Вдруг снаружи послышался шум, а далее чье-то злобное рычание.

— Кого там несет? Гостей, вроде, не звала.

Едва она вышла в лес, как увидела большого льва с раскрытой пастью и озлобленными глазами. Могучая бурая грива окаймляла шею, хвост с кисточкой нервно маячил в разные стороны. Именно этот хвост вызвал у Геммы волнующие ностальгические воспоминания.

— Кошастый, ты ли это?

Вместо ответа лев выпустил когти и, дико зарычав, бросился на растерянную хозяйку поляны. Она едва успела отскочить в сторону:

— Лео, перестань! Они сами во всем виноваты!

Но разъяренный лев не унимался. Еще один прыжок… и снова мимо — когти вцепились лишь в вязкую траву. Он агрессивно мотнул головой. Его могучие лапы почти бесшумно ступали по земле, но в них крылась невероятная сила. Заостренные клыки представляли нешуточную опасность. Гемма знала, что ни при каких обстоятельствах она не причинит кошастому зло. Она вспомнила, как они играли вместе на поляне, как часто он ночевал у нее в кровати, нежно прижавшись плюшевой шерстью к руке.

— Лео, остановись немедленно!

Она едва успевала увертываться от его атак, ведь настроен он теперь был уж совсем не по-дружески… Тут Гемме пришла в голову спасительная мысль, она выставила руки вперед и громко крикнула:

— Лео, внимай моим словам!! Отныне ты будешь самым трусливым созданием в этом лесу! Посылаю страх тебе в сердце!

Сразу после произнесенного заклятия с грозным зверем произошли внезапные перемены: он остановился, присел на траву, поднял свои лапы и как-то изумленно на них посмотрел. Скалиться да показывать клыки отныне у него не было никакого желания. Он лишь фыркал да странным образом озирался по сторонам, будто впервые в жизни очутился в лесу. Его глаза стали добрые, чуточку затравленные. Из ближайших кустов неожиданно выбежал заяц и пушистым комком метнулся в заросли высокой травы. Увидев это, кошастый в испуге отпрыгнул, поджав хвост. А Гемма расплылась в самодовольной улыбке, которая нелепо скрашивала изуродованное морщинами лицо. Седые патлы, как белые грязные нитки, свисали до самых ее плеч. Она протянула к нему руки:

— Иди ко мне, дружок. Поцелуемся, как раньше… — ее потресканные губы, точно всюду искусанные, приоткрылись.

Но Лео вдруг развернулся да бросился наутек, спасаясь от тревожного, ранее не ведомого чувства.

Прошло всего два дня, как еще одна напасть вторглась в уединенную жизнь отшельницы. За дверью своей избушки она вдруг услышала грубый голос, звенящий жестяными тонами с примесью какой-то ржавчины:

— Выходи, злодейка!

Девятая по счету корзина осталась недоплетенной и была небрежно откинута в сторону.

«Будь осторожна с ним», — донесся шепот тени, — «я чую близкую ярость».

Гемма в замешательстве принялась открывать дверь, но тут же резко присела, вздрогнув от ужаса. Если бы она этого не сделала, то летящий по воздуху топор угодил бы прямо ей в лицо. Спящее Зеркало вмиг разлетелось на десятки осколков, что повлекло за собой дикий звон в ушах. Выскочив наружу, она еще какое-то время совершенно не понимала, что вообще происходит. У ее двери стоит неведомое чудище, полностью железное, проходит внутрь избы, подбирает топор и вновь замахивается в ее сторону:

— Ты кто?!

— Твой должник!! — металлическая банка вместо головы зашевелилась. На ее поверхности обнаружились глаза, торчащий как дуло нос с шариком на конце, даже рот. Он открывался, образуя в банке говорящую дыру.

— О нет, не может быть…

Железное создание угрожающе приближалось, размахивая топором направо да налево. Несчастные ветки кустарников, попадавшиеся на пути, только и отлетали прочь.

— Хан, произошло недоразумение! Давай погово…

Она не закончила мысль, так как снова пришлось увертываться от летящего оружия. Шепот перепуганной тени отсутствовал. Именно в тот момент, когда остро необходим ее совет, она предательски замолчала. Гемма сама попыталась решить проблему, пуская в ход хитрости казуистики:

— Во всем виноват проклятый Гимземин! — но это не подействовало. — Мы можем счастливо жить здесь вдвоем! — и это не подействовало. — Ну прости ты меня, неразумную!

Последний аргумент также не возымел положительного результата. Ханниол приближался, намереваясь разрубить ее на куски. Тогда Гемма наспех призвала ураган. Деревья зашумели, стали гнуться, издавая протяжные скрипы. Все вокруг дико встрепенулось.