Кукла на качелях - Страница 5

Алена выбрала черное платье из шерстяного велюра с глубоким декольте, широкой юбкой и гобеленовыми отворотами на рукавах. Туфли чуть жали — нога у тетки оказалась как у Золушки. Но племянница согласна была потерпеть.

За сборами мысли Алены были заняты только одним: не делает ли она глупости, отправляясь в ресторан на встречу с кем-то из знакомых дизайнера Григорьевой? В том, что «кадиллак» — это продолжение первоапрельского розыгрыша, девушка ни на минуту не сомневалась. Но в ресторане ждут не ее! Хотя она по паспорту тоже — Алла Григорьева. Но, с другой стороны, если это действительно розыгрыш, такой замысловатый и дорогой, то почему бы не переиграть разыгрывающего? Прощение ей гарантировано — она ведь не чужая своей родной тетке. А с чувством юмора у Хохмачева, судя по всему, все в порядке. И значит, ужин, в любом случае, должен пройти в непринужденной, дружеской обстановке.

«Заодно и познакомимся. Вот только кто такой этот Хохмачев? Фамилия явно вымышленная…»

Подумав, девушка решила, что Хохмачевым вполне мог опять оказаться Феликс, о котором говорила тетка. Прилетел, ничего не сказал, придумал очередную хохму… Почему нет?

И все же… Алене было немного не по себе. Что-то в этой истории смущало ее. Но отступать уже было поздно. В гостиной в вазе из синего стекла стояли розы — двадцать семь штук. Внизу, на улице ждал белый «кадиллак». В ресторане все еще пустовало заказанное специально для нее место. Маховик раскручен. Отступать поздно. Будь что будет.

Андрей сидел за столиком, смотрел, как в пепельнице тлеет сигарета, и сам сгорал от нетерпения. Оркестр играл на заказ какую-то легкомысленную мелодию, за соседним столиком непрерывно смеялась полная блондинка. Официанты сновали туда-сюда… Сигарета дотлела до фильтра. Хохлачев бросил взгляд на часы, потом на аккуратненького метрдотеля, которого лично предупредил, что ждет женщину. Метрдотель поймал его взгляд и с виноватой улыбкой отрицательно покачал головой, что означало: ваша дама еще не пришла.

«Если она через пять минут не появится, встану и уйду, к чертовой матери, — решил про себя Андрей. — И зачем я все это затеял? И надо же было встретить ее тогда…»

Он тяжело вздохнул.

Год назад Хохлачев был в Венеции. Он любил Венецию — не парадную, вылизанную и причесанную, а истинную, с грязными, вонючими каналами, облупленными фасадами, малолетними попрошайками и дешевыми кафешками. Эта Венеция жила настоящей жизнью — без косметики и накладок. А вонь… К вони быстро привыкаешь. В Венеции он был, включая тот приезд, семь раз — возил туда каждую свою новую подругу. Своеобразный ритуал. На сей раз это была Софи — арабская кровь, бешеный темперамент…

В первую же прогулку по каналам на одном из мостов Андрей заметил ее — Аллу. Он не видел ее почти десять лет. Но никаких сомнений: это была она. Алла стояла и разговаривала с каким-то мужчиной. Они о чем-то спорили. Алла делала резкие движения руками, и Хохлачеву показалось, что вот сейчас она ударит своего приятеля, как тогда ударила его… Гондола проплыла под мостом, свернула… Только через минуту Андрей опомнился, тут же попросил хмурого гондольера высадить его на берег, извинился перед Софи и бросился по узкой набережной к мосту. Но в этом месте проход был закрыт. Хохлачев повернул назад, стал искать обходной путь… Когда он выбежал на мост, ни Аллы, ни ее спутника уже не было.

Вечером в гостинице, лежа прямо в одежде на кровати и выслушивая нескончаемые упреки Софи, он снова и снова переживал эту неожиданную встречу, пытался вычислить: что было бы, если бы он застал ее на мосту или хотя бы окликнул?

«Ну встретились бы. И что бы я сказал? Здравствуй, любимая! Это значит: я простил тебя, дорогая. Сделай мне, пожалуйста, еще раз больно. Так, чтобы болело еще лет десять… Неужели я все еще люблю ее? Мне казалось, все давным-давно прошло… Интересно, что это за хорек был с ней?.. Можно, конечно, поискать ее по гостиницам. А с другой стороны, зачем? Если я что-то и почувствовал, виной тому — внезапность встречи. Все уже давно прошло. Все вытравлено, огнем и кровью. Вытравлено… А сердечко-то задрожало, как заячий хвостик… Да, теперь она как заноза будет сидеть у меня в голове… А что, если… Почему бы не вложить свои денежки в город на Неве? А вдруг она живет сейчас где-нибудь в Пиндереевке? Тогда вложить деньги в Пиндереевку… Хорошо, вложил. Стал к ней поближе. А дальше? Искать встреч, просить прощения? За что? Глупость… Надо дать ей понять, насколько она была не права, кого так жестоко оскорбила. И тогда прощение будет просить она сама. Разумеется, я прощу ее, потому что все давно прошло…»

— Прошу сюда, — услышал Андрей голос метрдотеля. Увидел подходящую к столику женщину в черном платье и, не решаясь сразу взглянуть ей в лицо, поднялся навстречу.

— Господин Хохмачев? — спросила остановившаяся перед ним девушка.

Андрей смотрел на нее во все глаза и ничего не мог понять. Перед ним была явно не Алла, но чем-то очень похожая на нее девушка. Тот же, почти восточный, разрез глаз, чуть припухлая нижняя губа, волосы… Или она? Так сильно изменилась? Нет, не она!..

Его молчание смутило девушку. На ее лице появилось трогательное выражение легкой растерянности. Андрею неожиданно остро захотелось утешить незнакомку, вызвать у нее улыбку.

— Вы Хохмачев? — повторила вопрос девушка.

— Comment dites-vous — как вы говорите? Почему Хохмачев? Меня зовут Андрей Хохлачев. В середине — «л». Извините, — спохватился он и помог своей гостье сесть.

— А вы, стало быть, Алла Григорьева?

Теперь молчала Алена. Она просто растерялась. У нее было несколько сценариев того, как должен пройти вечер, — и ни один из них не срабатывал. Хохмачев оказался вдруг каким-то Андреем Хохлачевым. То есть напротив нее сидел явно не Феликс. И, значит, все это — цветы, «кадиллак», ресторан… — не розыгрыш?

— Мы с вами как два глухих, — улыбнулся Андрей. — Вы Алла Григорьева?

— Я Алла, но терпеть не могу это имя. Если вам все равно, зовите меня Алена. А за Хохмачева извините. Так было в факсе.

«Она приняла факс?! Как она оказалась в квартире Аллы? Родственница? И тоже Алла, и тоже Григорьева?.. Странное совпадение… А сама Алла? Не эта — та? Чертовщина какая-то… Как теперь выпутываться?..»

— Вот, — достала Алена из сумочки проект договора, — к счастью, я прихватила его с собой.

Андрей взглянул на расшифровку фамилии.

— Это ошибка, — сказал он. — Случайность. Секретарша сплоховала. А я ей сегодня зарплату повысил… Но я ей буду благодарен, если это недоразумение немного позабавило вас.

— Позабавило… Честно говоря, если бы в факсе было Хохлачев, я бы никогда здесь не оказалась. — Алена обвела взглядом зал, отмечая про себя, что в его интерьере слишком много зеленого и гардины на окна можно было повесить чуточку повеселее.

— Значит, одна-единственная буква изменила вашу судьбу, — улыбнулся Андрей. — И кто знает, может быть, случай, жертвой которого вы… мы стали, станет для вас… нас счастливым случаем?

Алена почувствовала в словах своего нового знакомого скрытый подтекст. Но ничего не ответила.

Подскочил официант, положил перед ними меню, размером с подарочный альбом, и такую же карту вин. Алена отдала карту вин Андрею, а сама стала изучать меню. На последней странице она нашла надпись, которая спровоцировала ее на очередную выходку: «Мы изготовим для вас любое блюдо».

«Проверим», — улыбнулась она про себя.

Передав меню Андрею, Алена обратилась к официанту:

— Пожалуйста, мне бами горенг с индюшатиной, жаренные на углях лещи в глазури из личи и дыню по-банкогски, — перечислила она выплывшие из глубин памяти названия блюд.

«Наконец-то узнаю, как все это выглядит».

— Десерт на ваше усмотрение.

Официант, больше похожий на герцога, выслушивающего жалобы своих вассалов, записал заказ и вопросительно посмотрел на Хохлачева.

— Два раза, пожалуйста, — поддержал тот свою даму. — И бутылку шампанского.