Кукла на качелях - Страница 1

Первый апрельский день выдался как на заказ. Солнце заполнило собой весь город, врывалось в окна, брызгало нестерпимым светом в глаза. Последний снег, не сопротивляясь, исчезал под его лучами. В воздухе ощущалась особая наэлектризованность, улыбки сами собой появлялись на лицах. И все женщины казались чуточку стройнее, а все мужчины чуточку шире в плечах.

В этот, по настроению, праздничный день, когда все происходящее, казалось, имеет особый смысл, к четвертой платформе Московского вокзала точно по расписанию, как это было вчера, позавчера, год и пять лет назад… подошел скорый поезд «Москва — Санкт-Петербург».

Из поезда, как драже из опрокинутой коробки, высыпал народ. Из тринадцатого вагона вышла девушка в белых сапожках, джинсах, красной куртке и белом шарфе, небрежно обмотанном вокруг шеи. Девушка остановилась, поставила вместительную спортивную сумку на землю.

— Ну, прощай, Алена, — махнула рукой женщина в зеленом пальто и синей шапке. — Тебя никто не встречает?

— Нет. Я — сюрпризом. Всего хорошего.

Женщина еще раз махнула рукой и пошла, волоча за собой неподъемный чемодан на колесиках, визжащих на все лады.

«Ужасное сочетание: ядовито-зеленое с ядовито-синим… — подумала Алена, провожая взглядом бывшую уже соседку по купе. — Догнать и сказать…»

— Девушка, выходите за меня замуж! — услышала она вдруг за спиной нарочито бодрый голос.

Алена оглянулась. Перед ней, ухмыляясь, в куртке нараспашку, стоял длинноволосый парень — один из пассажиров тринадцатого вагона. Девушка оценивающе окинула нахала взглядом с ног до головы.

— У вас брюки расстегнуты, — заметила она.

— С первым апреля?! Понимаю… — ухмыльнулся парень и демонстративно опустил глаза. Брюки действительно были расстегнуты.

Послышался довольный смех свидетелей этой сцены.

— Черт! — выругался парень и отвернулся.

Кончики его ушей мгновенно приобрели болезненно-красный цвет и взывали из черных волос сигналами о помощи.

Алена тут же пожалела о своей выходке.

«Вот всегда так: сначала делаю, а потом думаю. Но он тоже хорош: замуж… Шуточки…»

Девушка подхватила сумку, легко закинула ее на плечо и, не оглядываясь, пошла к зданию вокзала. За Аленой, держа дистанцию в десять — пятнадцать метров, увязался еще один молодой человек — короткая стрижка, серьга в левом ухе. Незнакомец приехал в Питер на том же поезде, что и девушка, делая все, чтобы не попасться ей на глаза. И ему это удалось.

Проследив Алену до стоянки такси, молодой человек тут же поймал частника, не торгуясь, сел в машину и приказал, как в дешевом детективе:

— Езжайте за той машиной!..

В квартире дизайнера Аллы Григорьевой царил беспорядок, какой может царить только в день отъезда. В спальне на кровати кучей лежали платья, юбки, блузки, жакеты, блайзеры, брюки, кружевное белье… По гостиной были разбросаны пустые чемоданы и дорожные сумки, которые еще предстояло наполнить содержимым. Стол в кабинете был завален папками, чертежами и бумагами. Компьютер был включен и терпеливо ждал подтверждения на копирование очередного файла.

Сама дизайнер Григорьева в просторном розовом халате и меховых тапочках на босу ногу бегала по квартире, пытаясь делать одновременно несколько дел: паковать чемоданы, готовить документы для предстоящей деловой поездки, отсылать по факсу срочные письма, звонить по телефону, отменяя свидания и встречи, смотреть по телевизору поднадоевший сериал, отказаться от которого недоставало решимости.

Когда первый чемодан с помощью красивого колена и парочки ругательств был закрыт, в дверь позвонили.

— Только этого не хватало! — воскликнула Алла. — Кого еще черти принесли?! — И пошла открывать.

Распахнув дверь, она от удивления сделала шаг назад.

— Алена! Ты?! Сумасшедшая. Хотя бы предупредила… Еще полчаса — и ты бы меня не застала.

— Значит, повезло.

— Ты злостная авантюристка!

— И таковой останусь… Здравствуй, тетя.

Алена вошла, бросила сумку на пол и полезла к тетке с поцелуями. Алла подставила щеку, и сама чмокнула племянницу в подбородок.

— Здравствуй, дорогуша… И сколько можно повторять: не называй меня тетей. Десять лет разница… Ну, чуть больше. Я тебе в подружки гожусь, Алла.

— А ты не называй меня Аллой. Пусть меня так папочка зовет. Для подружек я — Алена.

— Хорошо, Аленка… Не хочешь быть полной тезкой — не надо. Хотя, убей меня, до сих пор не пойму, чем тебе не нравится это имя? Из-за той истории?

Алена помрачнела.

— Что-нибудь случилось? — встревожилась тетя.

— Да нет, все в порядке.

— Я же вижу: что-то случилось. С родителями? С дядей Славой?

Алена нахмурилась, кивнула.

— Случилось. Папа разбил свой «жигуль» вдребезги.

— Ужас, — схватилась за сердце Алла.

— С первым апреля! С первым апреля! — захлопала в ладоши Алена.

— Дурочка! — Алла шутливо стукнула племянницу кулаком в лоб. — Разве такими вещами шутят?

— Нет, честно, папочка остался без «Жигулей». Он их продал, добавил — и купил себе «мерс».

— Рада за него, если опять не шутишь.

— А дядя Слава женился! — сообщила Алена следующую новость.

— Славка?! Женился?! — удивилась Алла. — Вот в это я никогда не поверю. Уж я-то своего брата хорошо знаю.

— Не получилось, — разочарованно произнесла Алена.

— Ладно… Хватит трепаться, — строго сказала тетя. — Давай раздевайся, проходи. Ты, наверное, голодная. Сейчас сделаю что-нибудь на скорую руку. И сама кусок проглочу… Закрутилась с этим отъездом.

— Тебе же через полчаса выходить!

— Это я себя так настроила, чтобы, как обычно, не закопаться. На самом деле часа три у нас есть… Как там Воронеж?

Три часа пролетели, как три минуты. Но этого времени тете и племяннице вполне хватило, чтобы наговориться. Телевизор был выключен, и тетка со всем вниманием восприняла последние воронежские новости. Памятник Кольцову возле нового театра отодвинули на несколько метров — поближе к зданию. В цирке все та же программа. А левобережные тинейджеры все так же враждуют с правобережными…

В свою очередь Алла сообщила племяннице, что интересного творится в Питере. В Эрмитаже новая выставка. На Литейном проспекте новые трамвайные рельсы на железобетонной подушке. На Лиговке — новый антикварный магазинчик… А сама родная тетка улетает в Нидерланды, где в городе Харлем ей через общих знакомых предложили оформить интерьер нового ресторана.

— Вчера позвонили: срочно вылетай! У меня просто голова кругом.

— Что-нибудь уже придумала?

— Попробую стилизацию под средневековье. Что-то наподобие этого. — Алла обвела глазами сделанную в мрачноватом стиле трактира прошлого века кухню, где они сидели и пили кофе, жмурясь от удовольствия и яркого солнечного света. — Но только помасштабней и посмелее. Облупленные стены, прокопченные стропила, цепи, светильники в виде факелов, грубая мебель, полки, глиняная посуда… Часть окон выведу в маленький внутренний дворик. Герметичный, разумеется. А там — настоящие куры, гуси и так далее. И за ними ухаживает человек в одежде XVI века — кусочек того времени — материализация прошлого.

— Я бы сделала по-другому, — возразила племянница.

— Вот когда тебе предложат — сделаешь. Лучше скажи-ка мне, какие планы у тебя.

Оказалось, что Алена приехала поступать в театральный институт. Собиралась в Москву, и родителям сказала, что едет в столицу, и доехала, но потом передумала и решила махнуть в Питер. Именно поэтому предупредить тетку о приезде племянницы было некому.

— Показалось, — оправдывалась Алена, — что все повторяется, как в кошмарном сне. Извини за банальность… И зачем мне Москва, когда в самом прекрасном городе мира живет самая прекрасная в мире тетка? Моя родная тетка!

Алена замолчала и погрустнела.