Кто ты? (СИ) - Страница 30

— А Вира…она правда…ну…

— Ведьма?

— Она мне говорила…а я не поверил. Посмеялся. Другом ее назвал…

Из его рта шел пар. А Янус вспоминал, как клубился туман у нее под пальцами, когда она лечила исполосованную спину. И захотелось вдруг этого парня ударить…

И себя тоже.

— Только…знаете… Она же хорошая! Как же так?!

Лексий захлюпал носом.

— Заходи, чаю попьешь, — посторонился Дирек, чувствуя, что в этот раз этого посетителя ему не отделаться.

Лексий прошмыгнул в приоткрытую дверь.

— Елизавета теперь компаньонка дочки Айзека, — вещал парень через десять минут, сидя у камина с чашкой ароматного чая. — А о вас слухи нехорошие ходят.

— Пусть судачат, — отмахнулся Дирек. — Хотя… — он внимательно присмотрелся к собеседнику. — ты кое-чем сможешь помочь.

— Да что угодно! — тут же подскочил Лексий.

Офицер улыбнулся юношескому порыву.

— Пожалуйся, что хозяин пьет. И непонятно, будет ли вообще зарплату платить. Дочь у него без присмотра, сама за домом следит, сама готовит. Во дворе бардак, останки ведьмы до сих пор на улице лежат, неубранные.

Секретарь опять сник.

— А…вы действительно ее сожгли?

— Нет, поросенка.

Вообще-то это было правдой, но рассказывать об этом парню Янус не собирался. Нарассказывались уже. Хотя, конечно, Лексий не Лиза.

С другой стороны, он и Синт до поры до времени считал хорошим человеком.

— А там…

Алисия как всегда не вошла, а вбежала в комнату, еще с порога начиная говорить. Хорошо хоть, быстро оценила ситуацию и осеклась.

— А он что тут делает?

Парень вжал голову в плечи. Девочки он боялся больше ее отца.

— Я, наверное, пойду. Еще домой по холоду идти до города.

Когда Лексий скрылся за поворотом, Диреки, вдвоем вышедшие его проводить (что ускорило процесс прощания втрое), зашли в дом.

— Что ты хотела?

— Мне к Вире можно?

— Нет. Что-то еще?

— Ну… Ты же не будешь меня ругать? Сильно по крайней мере. Я же случайно…

Первым делом офицер осмотрел дочь на наличие повреждений. Не найдя таковых, он грозно нахмурился.

— Что разбила?

— Медальон…он простенький совсем, на кожаной веревке! Безделушка какая-то дешевая…

Не успела она договорить, а Янус уже мчался к спальням…

Дверь так резко открыли пинком, что Вира не успела стереть слезы. Дирек заметил и опухшее лицо, и раскрытую книгу, из которой торчал засушенный стебелек розы. Ведьма резко захлопнула том и отвернулась к окну.

— Что-то случилось?

— Ты в порядке?

Хотелось сказать "нет" и устроить истерику. Она прошептала:

— Да.

Офицер сначала облегченно выдохнул, потом внимательно осмотрел застывшую у окна фигуру. Вроде, все как обычно.

— Поела?

Она кивнула.

Он забрал поднос и вышел, но направился не на кухню, а в кабинет.

Осколки медальона валялись на полу. Витиеватый узор, куски стекла и керамики, прядь волос, фотография… Раньше он как не старался, не мог открыть хитрый замок, а теперь все лежало перед ним, словно мозаика. Янус окинул собранные осколки взглядом…и почувствовал себя идиотом.

Отгадка всегда была у него под носом. Но он ее не рассмотрел.

Когда Вира проснулась в следующий раз, первым делом посмотрела на кресло. И действительно там обнаружилась знакомая фигура. Только в этот раз Дирек спал. Ведьма села, опершись на подушку, и стала рассматривать мужчину. У него было очень усталое лицо, и весь вид стал какой-то измученный. Сидел он в одной рубашке, поставив локоть на подлокотник кресла, и подпирал голову кулаком. Мундир валялся на полу — видно, он им укрылся, но во сне неловким движением сбросил. Ведьма почувствовала, что в комнате холодно — камин судя по всему погас довольно давно.

Она осторожно спустила ноги на пол и поднялась. Стараясь не скрипеть половицами, дошла до сундука, достала одеяло и направилась к креслу. Однако стоило ей попробовать укрыть мужчину, как ее руку схватили.

— Одеяло, — Вира смотрела в еще сонные глаза с опаской. — Холодно.

Янус поморгал, отпустил ее кисть, подобрал мундир, мимолетом заметив голые ступни девушки.

— Босая. Зачем встала?

Вира послушно забралась обратно в кровать.

Янус подошел, уселся рядом, посмотрел на нее устало и грустно.

— Ну что, давай знакомиться, Вера Серли?

Девушка испуганно вжалась в подушки.

— Откуда?

— Твой медальон разбился. Сколько осталось?

Вера поняла его без слов.

— Одна.

— Одна? — не столько удивился, сколько ужаснулся Дирек. — Ты что, успела за 19 лет восемь раз умереть?

— Три.

Он нахмурился. Она закрыла глаза и заговорила размеренным механическим голосом:

— За отцом пришли на день раньше. Потом за мной. Я почему-то тогда даже не подумала, что надо прятаться. Все казалось, что это чей-то искусный розыгрыш, максимум: глупое недоразумение. А потом… Меня пару дней не трогали, но я успела достаточно увидеть и услышать, чтобы испугаться. Она появилась ровно перед первым допросом. И сказала, что поможет, если я кое-чем поделюсь. Ты же…ты же понимаешь, что такое тюрьма? Тем более для женщины. Эта незнакомка поклялась, что меня не тронут. Ни у одного мужчины не будет желания… В общем, я согласилась. Ритуал проводила она. Не знаю, что это за женщина, почему ее ко мне пустили, откуда она столько знает, но обмен состоялся. Она получила пять жизней. Я…я кое-что сохранила.

В комнате воцарилось вязкое молчание. Янусу казалось, он сейчас в нем утонет…

— Я потом поняла, что меня не особо пытали. Уже здесь, — вдруг продолжила Вира. — А тогда казалось, все муки ада свалились на мою голову. Но одно я знаю точно: я ей благодарна. Благодарна так, как никому на этом свете.

Дирек не смотрел на девушку. Она на него тоже.

— Я когда здесь появилась, подумала: судьба. Отомщу. А какая из меня мстительница, — она горько усмехнулась, — да и время шло. Как-то прижилась…

— Ты выбрала свою старую комнату.

— Я ее почти не помнила. Мы здесь жили, кода отец только поднимал производство, я маленькая совсем была. А потом если и приезжали, то на два-три дня, не больше, и то часто в городе оставались. Здесь, пожалуй, только кабинет активно и использовался. И клумбы. Клумбы мама обожала…

— Вира…

— Ты опять караулишь?

Дверь открыли сердитым пинком. Алиса негодующе пыхтела, таща в руке огромный канделябр.

— Мне тяжело между прочим тебя искать по всему дому! — ведьму девочка демонстративно не замечала.

— Взяла бы подсвечник, — посоветовал Янус.

— Он легкий! Им если бить, то не наверняка получится!

Офицер осознал, что договорить им не дадут, и встал.

— Все-все, иду охранять твой сон.

Алиса вышла, за ней шагал Дирек.

На пороге комнаты он обернулся и задал давно мучающий его вопрос:

— Вира…твои кошмары…что тебе снится?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Наверно, как я горю.

Следующие два дня Алисия ходила за Янусом хвостом. Вира же наоборот, как только слышала его шаги, делала вид, что спит. Не всегда получалось достоверно, но Дирек понимал, что разговаривать с ним не хотят, и уходил. К тому же наличие Алисы-хвоста не способствовало проведению бесед на интересующую его тему.

Лексий появился на следующий день, отрапортовав, что "задание выполнено". Офицер его похвалил и отправил парня восвояси, наказав пока сюда не приходить. Поэтому, когда в дверь постучали, Дирек послал Алису выведать, кто это. Девочка изловчилась и из окошка увидела бок мэра.

— Хмырь этот приехал, Айзек, — доложила она отцу.

— Один?

— С кучером.

Они разыграли целое представление. Янус, облитый вином, изображал пьяного солдафона-дебошира, Алиса — недовольную отцом дочь. У мэра тоже была роль: он убеждал хозяина дома в своей лояльности, дружбе и готовности помочь. Дирек мысленно смеялся. Впрочем, смех этот был преждевременным — судя по всему, Айзек решил засветиться перед властями, донося на военного. После приезда "особого" человечка, мэр скорее всего понял, что Янус не субъект, а объект наблюдения Тайной полиции, и сделал определенные выводы. Теперь он собирался подняться по чужим головам. Что ж, это усложняет дело. Но не отменяет запланированное.