Кто проспал начало войны? - Страница 97

Но успех сопутствовал бы СССР только в том случае, если бы по вермахту ударила действительно приведенная в боеготовное состояние РККА. Но если бы ударила армия, в которой приведение в боевую готовность сорвано, катастрофа была бы неминуема. Если первыми ударят немцы, а СССР попытается начать встречное наступление, то для РККА все равно наступит катастрофа, поскольку в этом случае все приграничные аэродромы и склады, размещенные для этих наступлений у границы, будут уничтожены или захвачены немцами…

Когда ставится вопрос, почему вместе с Павловым не поставили к стенке и Жукова, ответ следует достаточно простой — у них были разные цели. Павлов и ему подобные открывали фронт немцам и, возможно, собирались сместить Сталина с его «кровавым режимом», а Жуков собирался геройски побеждать Европу. При этом все конечно же радели за Родину. И для того чтобы поставить к стенке Жукова, Сталину надо было еще разобраться с тем, что натворил лично Жуков. С Павловыми вроде бы все понятно — они примитивно не выполняли приказы. С тем же, что сделал Жуков и некоторые другие высшие чины, должны были помочь разобраться после войны «вопросы Генштаба», вопросы «от Покровского». И прежде всего — «Вопрос № 1»: «Был ли доведен до войск в части, их касающейся, план обороны государственной границы; когда и что было сделано командованием и штабами по обеспечению выполнения этого плана?» Но для расследования требовалось время — как и что делалось в округах, что предписывалось «Планами прикрытия» и что выполнялось реально. А самое главное — надо было разобраться, на каком основании «Жуковы» пошли на подмену утверждённых «Соображений…», не предусматривающих всеобщее наступление на напавшего врага сразу после его нападения!

Кстати, смотрите, что пишет Жуков в этом черновике примерно в 20-х числах мая: «По этим вопросам мною отданы распоряжения и разработка планов обороны госграницы и ПВО полностью заканчивается к 1.06.41 г…» Дело в том, что примерно к концу мая в округах должны были разработать новые Планы прикрытия госграницы на основании Директив НКО и ГШ от первых чисел мая. Не совсем понятно, собирался ли Жуков вносить свои фантазии из «Плана от 15 мая» в эти «ПП» после их утверждения у Сталина или они уже содержали элементы будущего нападения на Германию.

(Примечание. Попробую подробнее разобрать эту фразу Жукова из «плана от 15 мая»: «По этим вопросам мною отданы распоряжения и разработка планов обороны госграницы и ПВО полностью заканчивается к 1.06.41 г.».

Еще работая над планом превентивного нападения, Жуков уже должен был дать команду тому же Василевскому, в оперативное управление ГШ, начать разрабатывать новые «Планы прикрытия» на случай именно возможного нанесения удара первыми по Гитлеру! И вслед за только что отправленным в начале мая в округа новым «Планом прикрытия» в Генштабе наверняка стали готовить и «новейшие» «ПП» с учетом Плана от 15 мая.

Это «предположение» не просто «логично», оно «однозначно» — Жуков не мог пойти к Главе государства (к Сталину) с «Планом нападения», не имея в ГШ уже готовых новых «ПП», соответствующих этому «Плану».

И очень может быть, что, готовя свой «план нападения» к совещанию в Кремле, к 24 мая, Жуков телефонным звонком в округа и дал командующим «совет» не торопиться с разработкой в частях новых планов прикрытия. Мол, скоро придет новый «ПП» и все равно придется все переделывать (работа эта на самом деле трудоемкая). И по ответам генералов в ВИЖ № 3 и 5 от 1989 года видно, что доведение майских ПП до некоторых из них осуществлялось именно в конце мая, уже после кремлевского совещания от 24 мая.

В ПрибОВО Кузнецов довел до командармов майский «ПП» 28 мая: «Лишь 28 мая 1941 года я был вызван с начальником штаба генерал-майором Г.А. Ларионовым и членом военного совета дивизионным комиссаром С.И. Шабаловым в штаб округа, где командующий войсками генерал-полковник Ф.И. Кузнецов наспех ознакомил нас с планом обороны. Здесь же в этот день я встретил командующих 11-й и 27-й армиями генерал-лейтенанта В.И. Морозова и генерал-майора Н.Э. Берзарина, а также начальников штабов и членов военных советов этих армий…» (Генерал-лейтенант П.П. Собенников, бывший командующий 8-й армией. — ВИЖ, № 3,1989).

В ЗапОВО, правда, Павлов доводил майский «ПП» уже 14 мая. Директива округа для 3-й армии этого округа уже приводилась, а вот что показал генерал Ляпин, начштаба 10-й армии: «Последнее изменение оперативной директивы округа было получено мной 14 мая в Минске. В нем приказывалось к 20 мая закончить разработку плана и представить на утверждение в штаб ЗапОВО. 20 мая я донес: «План готов, требуется утверждение командующим войсками округа для того, чтобы приступить к разработке исполнительных документов». Но вызова так и не дождались до начала войны».

Сами Директивы НКО и ГШ на разработку новых «Планов прикрытия» пришли в округа в первых числах мая, и для ПрибОВО ставилась задача разработать новый «ПП» к 30 мая, а для ЗапОВО — к 20 мая. Но как видите, до армий в этих округах довели эти директивы вовсе не сразу, в начале мая, хотя тот же Павлов сделал это даже на две недели раньше Кузнецова из ПрибОВО. Судя по показаниям генералов КОВО (из ВИЖ № 3, 5, 1989 г.), похоже, там вообще майских «ПП» не доводили до подчиненных, хотя срок стоял — к 25 мая «ПП» должен быть разработан. Сами окружные «Планы прикрытия» ушли в ГШ на утверждения только после 10 июня. Как Павлов «готовил» округ к войне, выше уже разбиралось. Так что не стоит строить на его счет ненужных иллюзий. Но возможно, что задержка с доведением до командармов в округах майских «ПП» и с разработкой новых планов прикрытия произошла и по вине Жукова — из-за его «плана от 15 мая»…

Чтобы удар «на Люблин» удался и войну в «Польше» в июне 1941 года можно было «выиграть», надо было, чтобы к моменту нашего нападения на Германию все войска западных округов оказались в боеготовом состоянии. Но командование округов, похоже, не было заодно с Жуковым и Тимошенко, если они срывали приведение войск в боевую готовность. Тем более формально в Директивах от 10–12 июня ставилась задача закончить вывод войск на исходные позиции «к 1 июля». При этом после 12 июня все они уже знали, что нападение возможно 22–23 июня. И ведь был, должен был быть еще кто-то, кто держал все под контролем — науськивал Жукова на его авантюру, а Павлова и ему подобных — на срыв приказов ГШ. Конечно, в итоге страна и армия все равно разгромлены полностью, приведение в боевую готовность срывается в любом случае, неважно — нападает ли первым Жуков или немцы.

Жуков считал, что «победителей не судят» и Сталин «за победу под Люблином» его не расстреляет. Жуков пытался провести немедленные мощные фланговые удары после нападения Германии — провести «операции вторжения» по Тухачевскому. А тот же К.К. Рокоссовский и недоумевал — зачем Жуков гонит войска в наступления 23 июня «на Люблин», если уже очевидно, что надо отходить в глубь страны, сохранять армию и, держа активную оборону, готовить резервы для более позднего наступления. Т. е. все согласно «планов Шапошникова» (поняли, почему Сталин только их двоих и звал по имени-отчеству?):

Интересный исследователь начала войны В. Савин, идя по стопам Мельтюхова и считая, что в СССР готовился именно «превентивный удар» против Германии и именно Сталиным, сделал интересный расчет — что было бы в начале войны, если бы приведение войск в боевую готовность перед 22 июня состоялось полностью. В своей книге «Разгадка 1941. Причины катастрофы» (М., Яуза, Эксмо, 2010) он излагает эту «альтернативную историю»: немецкая армия дошла бы самое большее до Минска и до старой границы. А потом у агрессоров начались бы проблемы из-за того, что из глубины СССР им навстречу стали бы выходить войска третьего эшелона, резервы из внутренних округов. Также Савин сделал расчет — а что было бы, если бы СССР «успел» напасть первым, «21 июня», и у него вышло, что разгром Германии в Польше был бы очень вероятен, как предполагал и Жуков. Но это могло произойти только в том случае, если бы командующие округов выполнили все, что предписывала Москва, и вовремя привели свои войска в боевую готовность. Но все это возможно только на первом этапе.