Кто есть кто (фрагмент) - Страница 48

Действительно, в университете такими понятиями оперировать не учат, так что это у меня на манер подготовительного занятия было - на применение хронофизики в следственной практике. В общем, не внезапно и не случайно я до этого додумался. Даже если б Шелест не подсунул мне свой заковыристый пример, я бы все равно рано или поздно добрался бы до такого варианта, раз уж начал оперировать.хронофизическими понятиями. Тут главное - принять в расчет, что возможно без всякой мистики встретиться с самим собой".

Он мысленно объявил себе благодарность за успехи на поприще уголовной хронофизики и глянул на часы. Шелест через полчаса его ждет, а он стоит и вхолостую мыслит, не достигая никаких ощутимых результатов. Не лезть же и Шелесту опять с одними догадками! Факты нужны, доказательства.

"А где их взять? - с грустью думал Линьков, оглядывая лабораторию, Хронокамера никаких показаний по делу тебе не даст, пульт - тоже.

Хронофизику они, может, что-нибудь и сообщили бы по дружбе, а тебе дудки!

Нет, что уж тут, только на самого себя и приходится рассчитывать, на свои персональные мозговые извилины... Правда, кое-какие фактики уже имеются, нечего нам прибедняться. Раньше я этим фактам особого значения не придавал, а теперь они как раз к месту приходятся. Беда только, что фактов этих кот наплакал. Некоторые детали из показаний Берестовой. И еще слова Аркадия, которые этот паршивец Марчелло запомнил и передал: насчет его конфликта с самым близким другом... Действительно, куда уж ближе! Да, мало фактов, ох, как мало! И все же попробуем пока на этом материале поработать.

Значит, видели-то его, а принимали за другого - это понятно. Откуда же он мог появиться? Если б он в лаборатории сидел, то легко было бы понять, как он туда попал. Но в лаборатории он не мог сидеть,- это не согласуется с показаниями Берестовой. Значит, надо искать другие пути. Что ж, поищем... А может, Стружковым сначала заняться? Да нет, Стружков никуда не денется, если это и вправду Стружков вернулся. А вообще-то говоря, именно в этом пункте Шелест рассуждал не очень убедительно с точки зрения психологической. Если уж Стружков захотел и сумел перейти в прошлое, так почему же он немедленно вернулся, ничего не сделав? Не туда попал, что ли? Но он ведь мог повторить попытку - должен был повторить, если так уж хотел спасти Левицкого!

Испугался, что попадет в другой мир, на другую линию? Ну, об этом он наверняка подумал раньше, до перехода! И если б он так боялся этого, то вряд ли вообще решился бы отправиться. Да нет, это на него непохоже, совсем непохоже! Если я Стружкова правильно понимаю, то ни черта он не боялся, а, напротив, только и думал, как бы поскорее добраться до двадцатого мая и начать действовать. Подумаем над этим дальше. Стружков вряд ли провернул такую сумасшедшую работу за один вечер и рискнул жизнью только для того, чтобы тихонько посидеть в хронокамере и вернуться обратно, ничего не сделав.

Однако же камера вернулась не пустая. В ней кто-то был. И этот кто-то ушел из лаборатории, а дальше как сквозь землю провалился. Шелест, вполне понятно, решил, что это был именно Борис. И я тоже. Просто в голову не приходило, что в камере может оказаться кто-то другой! А ведь выходит, что поторопились мы! И нечего удивляться странному поведению Стружкова: просто это не он, а совсем другой человек. А с этим новым героем все выглядит совсем иначе и вполне естественно... Вы поймите, Игорь Владимирович, мысленно обратился Линьков к Шелесту, - ведь Стружков никак не может вернуться в наш мир! Он отправился в прошлое, чтобы активно действовать, и если он не погиб при переходе, то, выйдя там из камеры, начал немедленно действовать. И, значит, создал иную систему событий, новую историю, новую мировую линию. Он уже не мог вернуться в наш мир. А вот камера его была, по-видимому, включена на возвращение - включена автоматически ОТСЮДА. Так что она осталась на нашей мировой линии!.. А здорово я все же наловчился рассуждать о проблемах хронофизики, - с мальчишеской гордостью подумал Линьков. - Вот ведь какую нетривиальную хронофизическую тонкость сообразил!

Это, наверное, и Шелест оценит. Только Шелест и оценит... Конечно, Стружков бы тоже оценил, и вообще толковые хронофизики. А так - попробуй кому объясни! Не поймут. Валя Темин наверняка затоскует, - это у него защитная реакция против непонятных вещей, - махнет рукой и не захочет разбираться...

Я бы на его месте тоже, наверное, не стал разбираться в этой хронофизичесной головоломке... "Ну что ж! Начинаем искать, - с преувеличенной бодростью сказал он себе, выходя из лаборатории. - Искать, конечно, не Стружкова, а того, кто в его камере сбежал из прошлого! И повезло же человеку! Впрочем, почему повезло? Он, надо полагать, и своим ходом мог уйти... Наверняка мог!

А вот взял и перешел к нам. Зачем? Эх, найти бы его, поговорить... Да, станет он с тобой разговаривать, как же! Он, небось, уже удрал куда подальше! А Шелест все ждет Стружкова... Да если б это Стружков был, он бы с утра уже околачивался в институте!"

Линьков захлопнул за собой дверь лаборатории и шагнул было к боковой лестнице, но вдруг остановился и замер.

Только сейчас он понял, что новая версия, в сущности, не объясняет трех важнейших вопросов. По-прежнему остается неясным, почему и каким образом погиб Аркадий Левицкий, куда девалась его записка и откуда взялся Стружков, которого видели вечером в лаборатории Берестова и Чернышев.

Линьков зашагал по коридору, на ходу пытаясь заново, в свете новой версии рассмотреть эти проклятущие загадки.

"Ну, встретились они, ну, поговорили, - раздумывал он. - Разговор у них мог получиться очень даже серьезный и волнительный. Но ссориться-то им зачем?

Чего они не поделили? Или это была не ссора? Но все равно, - почему эта встреча привела к гибели Аркадия Левицкого? Что это было? Шантаж? Боязнь разоблачения? Эх, Линьков, Линьков... Случай-то в следственной практике уникальный, а ты его на уровень коммунальной кухни свести норовишь! Тут ведь все необычайно, невероятно: и участники встречи, и условия, в которых она состоялась... Надо полагать, что и причина и способ действий столь же необычны... Да только - где тебе. Линьков, сообразить, о чем они могли говорить, - не твой это уровень!"