Кто, если не мы - Страница 68

— Ребята, тут кино снимаете? Че, про шпионов? Как называется?

Град вопросов обрушился на Приходько, бойцов группы захвата и Дункана. На командном пункте Шепелев, Рудаков и Первушин лихорадочно искали выход из трагикомической ситуации. Первым после секундного замешательства его нашел Приходько и, обращаясь к толпе, рассыпался в благодарностях:

— Спасибо! Спасибо, господа, за участие в съемках фильма!

— А как называется? Правда, про шпионов? Еще снимать будете? — продолжали теребить его вопросами.

Кто-то самый бойкий подобрался к Дункану и, потрепав по плечу, с восхищением воскликнул:

— Парень, ты здорово играешь! Ну, прямо настоящий шпион! Ты кто?

— Та это Балуев, только в гриме!

— Не, Страхов! — гадали одни зеваки, а другие совали Приходько и Дункану билеты, театральные программы и просили: — Ребята, дайте автограф!

Ситуация в сквере выходила из-под контроля контрразведчиков. Вокруг группы захвата и Дункана как снежный ком росла толпа. Супруги Грин, оправившись от шока, что— то кричали и пытались пробиться ему на выручку. Рудаков с Шепелевым хватались за телефоны, но их звонки уже ничего не могли изменить. Захват американского шпиона приобретал все более скандальный характер. Выход из положения нашел Приходько. Он вскинул руки и его зычный голос зазвучал на командном пункте:

— Господа, внимание! Все, кто попал под объектив камер, может пройти в резервную кассу театра и получить деньги за участие в массовке.

Дважды повторять просьбу Приходько не пришлось. Зеваки тут же забыли про автографы и ринулась к театру. На командном пункте вздохнули с облегчением и сосредоточились на втором экране.

То, что они увидели на нем, не доставило беспокойства. Захват Самохвалова прошел без осложнений и в считанные секунды. Молодая девушка споткнулась, и он галантно подставил ей руку. Но вместо благодарности получил подсечку и рухнул в объятия крепыша с боксерской челюстью. Шпион не успел произнести даже слова, как свет перед его глазами померк: плотная черная маска скользнула по лицу и затянулась тугой петлей на затылке, а на руках защелкнулись наручники. Цепкие пальцы сноровисто обшарили ворот куртки, рубашки и вывернули карманы. Пресловутой ампулы с ядом и оружия при Самохвалове не оказалось.

Операция по захвату агента американской разведки Консула — Самохвалова привлекла внимание разве что нескольких уличных прохожих. С разинутыми ртами они наблюдали, как обвисшее тряпичной куклой тело проплыло перед ними и исчезло в темном зеве крытого автофургона. Прошла минута, и уже ничто не напоминало об операции «Невод» российских контрразведчиков.

Ее заключительный этап — арест Вельтова — тоже не преподнес сюрпризов. В 18.51 оперативно-следственная группа из числа сотрудников Управления «Н» департамента военной контрразведки ФСБ и Следственного комитета России под командой полковника Сахнова вошла в офис совместной российско-американской компании BC-Development Group. Ее охрана безропотно подчинилась его требованиям и пропустила в кабинет Вельтова. Вежливые люди со стальным блеском в глазах и крепкими бицепсами, угадывавшимися под куртками, своими решительными действиями дали ему ясно понять — сопротивление бесполезно. Он ожег их ненавидящим взглядом и отвернулся к стене.

Весна на благословенной Кубани находилась в самом разгаре. Давно были забыты коварные мартовские заморозки и шквалистые ветры «бора». Теплые проливные апрельские дожди смыли в реки вместе с прошлогодними листьями последние остатки зимы. Благодатная кубанская земля ожила и заблагоухала. Города и станицы купались в бело-розовом море цветущих садов. Кроны раскидистых яблонь и груш звенели от разноголосого гомона птиц. Воздух был напоен нежным ароматом первых весенних цветов. Все вокруг полыхало яркими красками новой, бурно нарождающейся жизни.

Небольшой кубанский городок Абинск, привольно раскинувшийся по берегам небольшой, но своенравной горной речки Абин, напоминал собой одну большую праздничную площадку. В центральном парке, у школы № 1 завершались приготовления к торжественному концерту, и шли последние репетиции. На эстраде, на площадке перед фонтаном и в беседках танцоры оттачивали последние па, а певцы пробовали голос. В другой части города, на стадионе, тоже негде было яблоку упасть. На футбольном поле, на волейбольных и баскетбольных площадках шла азартная и бескомпромиссная борьба между школьными командами. С трибун дружными аплодисментами их поддерживали многочисленные болельщики.

В доме полковника запаса, казачьего атамана Юрия Сердюка также царило празднично-радостное оживление. Под навесом из винограда звучал веселый перезвон посуды — это Елена в привычном для жены военного, пусть и в отставке, пожарном порядке готовила стол для гостей. Голос самого Сердюка — зычный, не утративший командных интонаций, доносился из беседки. Это был тот редкий случай, когда бывший заместитель командира бригады мог без всяких последствий позволить себе давать указания боевому генерал-лейтенанту, да еще десантнику Александру Колпаченко и полковнику ФСБ Александру Первушину. Они, вооружившись кухонными ножами, послушно кромсали первые парниковые огурчики, аппетитно лоснившийся балык, нарезали хлеб, когда с улицы донесся гул мощного мотора.

— Наверно, генерал Наумец подъехал? — предположил Сердюк.

В подтверждение его слов заработал сотовый телефон у Колпаченко, и он ответил:

— Все правильно, Алексей, гора песка, синий забор и двухэтажный дом с красной крышей.

— Ориентирование на местности — «пять»! — оценил действия Наумца Сердюк и, подмигнув Первушину, шутливо заметил: — Учись контрразведка, как на цель выходить!

— Было бы чему. С тобой, Юра, скорее в западню попадешь, чем до нее доберешься.

— Эт с чего ты взял?

— А с того… Вчера забор зеленого цвета, сегодня — синий, а крыши вообще не было, — не остался в долгу Первушин.

— Э-э, Саша, у тебя хромает оперативное искусство — так то ж была маскировка, — хмыкнул Сердюк и предложил: — Ну что, хлопцы, пошли встречать генерала, а то забредет на соседний участок, а там злющий полкан, от лампаса ничего не оставит.

Колпаченко с Первушиным присоединились к Сердюку и, перебравшись через стройку, вышли к палисаднику, где встретились с Наумцом. Командир легендарной 76-й воздушно-десантной дивизии генерал-майор Алексей Наумец лучился энергией и задором. Его объятия с Колпаченко заставили Первушина, далеко не хиляка, невольно поежиться. По-приятельски поздоровавшись с Сердюком, Наумец задержал на Первушине внимательный, цепкий взгляд и коротко пожал руку.

— Вот что значит опытный командир, контрразведку за версту чует, — не упустил случая подтрунить над другом.

Сердюк и поспешил успокоить Наумца: — Алексей, не беспокойся, — это наша контрразведка, можешь говорить, как на исповеди.

— С последним не буду спешить, — с улыбкой ответил Наумец и, спохватившись, воскликнул: — Что же это я в гости и с пустыми руками?

— Да не надо, все есть! — попытался остановить его Сердюк.

— Нет, так не пойдет, — настоял на своем Наумец и направился к машине.

Сердюк, Колпаченко и Первушин вышли на улицу, чтобы оценить ее. В представлении Первушина хаммер — явный перебор для командира дивизии. А когда из кабины нехотя вывалился громила свирепого вида, то у него зароились подозрения: Наумец даже на Кубани смог нагнуть крутых, и бросил вопросительный взгляд на Сердюка. Тот в ответ пожал плечами. В следующее мгновение недоумение Первушина переросло в изумление. Громила, увидев Колпаченко, изменился в лице. Боевой генерал даже в дачном костюме оставался генералом и внушал трепет гражданским штафиркам.

— Миша?! Миненков?! Ты?! — воскликнул Колпаченко.

Тот неловко переступил с ноги на ногу, и Первушин услышал скрип протезов.