Ксенос и фобос (СИ) - Страница 31

***

   - Пойдем на завтрак?- он уже привычно быстро одевался.

   - Да ну, смотреть будут, шептаться,- Дашка скривила недовольную рожицу.- Потом, ага?

   - Ты уж извини меня...

   - За что?

   - Ну, мало ли за что... Может, что не так... У меня просто давно не было женщины.

   - Вот дурак. Большой уже, а все же дурак, как маленький. Ничего не понимаешь еще.

   Сидорчук и правда ничего не понимал. Вернее, так: он, когда был Сидорчуком, всегда был чуть непонятлив. А вот когда он был просто Виктором, тогда совсем другое дело. Сейчас с утра он был слегка Сидорчук. Потому что немного не выспался. Сидорчуком он был совсем чуть-чуть, чтобы не разозлить симпатичную молодую собеседницу, лениво потягивающуюся под одеялом. И потом, он же не врал ничуть. Ему, как мужчине в самой силе - что там сорок лет при правильном образе жизни! - ночь с молодой девчонкой была только приятна. А вот как оно ей? Вопрос, которым задавалось не одно поколение мужчин.

   Ладно бы он был молодым и зеленым. Но и таким, как сейчас - все равно интересно.

   - Смешной ты, Сидорчук,- сказала Дашка.- Почти как сосед мой, Петька Королев.

   - Что еще за сосед?- напоказ насторожился Виктор.

   - Уже ревнуешь, что ли? Да просто сосед... Он, знаешь, стихи писал. Самые настоящие. Ты пишешь стихи? Нет? Еще он по крышам любил ходить. Даже в дождь. И музыку странную слушал всегда, какую никто не знал. Сдуру однажды вены себе резал... Нет-нет, не из-за меня, ты что? Он меня и не замечал даже. Он из-за жизни этой. Потому что понял, что не поэт. Ну, бывает так, ты же понимаешь? А потом, прикинь, он вдруг решил все бросить и снова начать. С самого с новья, представь... И пошел - в военкомат! А там, прикинь, посчитали, что он дурак. Ну, какой еще парень сам до призыва припрется в военкомат? Отправили в больничку. Там проверили и справку дали на всю оставшуюся жизнь... Ох, как же он ненавидел всех тех, кто просто жил, не писал стихов и не ходил по крышам...

   - А к чему ты это мне рассказываешь?- подогнал ее мысли Виктор.

   - К чему? А он у нас в доме первым пропал. Прямо из своей комнаты. Прямо от компьютера. Вот был - и нет. А народ тогда еще кричал про врачей-убийц...

   - А ты, выходит, с самого начала что-то такое знала? И статью вон, говорят...

   Дашка молча метнула подушку, затыкая рот Виктору. Он поймал ее одной рукой, отложил в сторону.

   - И что, прямо при компьютере пропал, при свете? Или как там оно было?

   - Да он в чате сидел с нашими студентами. Ругался на "хомячков", писал, что пистолет возьмет, придет и перестреляет всех идиотов, из-за которых так скучно жить...

   - У него, что, был пистолет?

   - Да не было у него ничего! Только вот сидел в чате - и нет его сразу. Ему отвечают, а он не пишет. И когда перезвонили - нет его. И дома потом мать плакала и всем рассказывала, что зашла в комнату - а там компьютер, наушники, а сына нет.

   В дверь вежливо постучали. Не кулаком, как в ДОСах, когда поднимают по тревоге, а вежливо так - тук-тук-тук.

   - Товарищ майор, вас к командиру!

   - Ну, вот,- обернулся он к Дашке и развел руки в стороны.- Завтракать будешь без меня.

   - Да мне же тоже на работу...,- и совершенно нейтрально, не поворачивая головы.- Вечером увидимся?

   - Ну, если ты хочешь...,- замялся Сидорчук.

   - Точно, дурак,- кивнула она сама себе.- Ты сам-то как, хочешь?

   - Ага, дурак я,- поддакнул, улыбаясь, Виктор.- Вечером, Даш. Ладно?

   И выскочил с этой же неуместной на службе улыбкой в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Посыльный стоял правильно, не под дверью, а чуть в стороне и у противоположной стены - чтобы сразу было видно, что не интересовался личной жизнью товарища майора.

   - Где командир?

   - В штабе он, товарищ майор.

   - Ага, ну, сам найду. Кого еще собирает?

   - Да по списку...

   - Ну, беги, беги, воин. По списку и беги.

   Посыльный умчался дальше, гремя подкованными сапогами по деревянному полу, а Сидорчук спустился на первый этаж и через пустынный плац - он тут всегда пустынный, похоже - двинул спокойным шагом к штабу.

   ...А еще через полчаса перед ним медленно открывались металлические ворота, крашенные зеленой краской и с обязательной красной звездой посередине, автоматчик отдавал честь, и легкий уазик выпрыгнул на дорогу, сразу уходящую вниз, к поселку. На заднем сидении сидели два прапорщика - Клюев сказал, что пока штат разведки не набран, будет подкидывать своих ребят, надежных, из спортроты. Ну, надежные, значит, пусть тыл берегут.

   Поскрипывая на поворотах - надо будет механикам фитиль вставить, сделал зарубку в памяти Сидорчук - автомобиль скатился с крутой горки и через старые кварталы шлакоблочных трехэтажек середины пятидесятых годов, когда и появился поселок, понесся к берегу. За три дома до выезда к мосту через железную дорогу водитель стал сбавлять скорость, и у последних домов они ехали уже со скоростью пешехода.

   - Чего тошним?- скучным голосом поинтересовался Сидорчук. Он редко позволял себе командовать тем, кто за рулем. Вот спросить, не отвлекая, а наоборот, как бы заставляя сосредоточиться - он мог.

   - Пост впереди.

   На перекрестке в шахматном порядке лежали бетонные блоки, создавая узкие проходы, тут не полихачишь, а из обложенной теми же блоками автобусной остановки торчал ствол пулемета.

   Уазик встал.

   - Покажитесь, товарищ майор,- повернул голову водитель-контрактник.- Тут связь есть, но порядок есть порядок.

   Сидорчук хмыкнул недовольно, но все же дернул вниз ручку, распахнул дверь и вышел на бордюр, оглядываясь по сторонам. В проеме между блоками из темноты вынырнула фигура в бронежилете, махнула рукой - мол, вижу, можно, и снова исчезла.

   Сидорчук хлопнул дверью, опускаясь на свое место. Помолчав, спросил:

   - И что, так везде?

   Это он спросил не о блокпосте, потому что дело понятное, военное и чрезвычайное, а о домах, стоящих вдоль крайней улицы. Там дома только по одной стороне, и сколько он видел, были они все закопченные и с побитыми стеклами.

   Его поняли:

   - Не везде,- поворочался сзади кто-то из прапорщиков.- В центре еще так кое-где, говорят. В Курье - там погорело много, увидите сами. Все же деревянное стояло. Ну, и у нас тут. У наших некоторых семьи тут были, товарищ майор. Так теперь им оружие командир давать запретил. Говорит, до нужного момента. А когда момент будет - не сказал.

   В молчании пронеслись по-над берегом Камы. Потом светлым солнечным сосновым бором по совершенно пустой дороге, занесенной с краев рыжими иголками. Мимо черных пепелищ Нижней Курьи.

   - Здесь у моста наши тоже стоят?

   - А теперь все - наши.

   На въезде в город у поста ГАИ стоял БТР с трехзначным номером белой краской на борту. Из старых. Учебный, видно. И будка гаишная была укреплена - оставлены только щели.

   - Дальше как, товарищ майор?

   - Направо давай, но скорость сбавь. Все смотрим в оба!

   Ехать на малой скорости по совершенно пустой дороге было непривычно и неприятно. Но исполнили приказ привычно. Сидорчук оглядывался пару раз, проверяя: прапора смотрели каждый в свою сторону, и автоматы у них были под рукой - все, как на "чужой" территории.

   На ходу обдумывать сказанное перед прощанием Клюевым было некогда. Задача получена - надо ее исполнять. Проверить выезды из города. Не удаляться. Выяснить, что случилось с московским спецназом. Выяснить по возможности судьбу выехавших из города. Это уже дома, в тишине, можно будет проанализировать паузы в словах, тон, как держался командир. Потом. А пока - смотреть в оба!

   - Стой!

   Машина резко затормозила, заставив пассажиров глубоко кивнуть. Сзади что-то громыхнуло.