Крымский Ковчег - Страница 1

Сверху археологи смотрелись забавными серыми человечками из какой-нибудь компьютерной игры. Идеальное расстояние для выстрела из СВД. Собственно, именно снайперская винтовка Дегтярева и была основной специальностью Руслана. Шамиль в их паре отвечал за связь. На этот раз им повезло с заказом. Все просто, как в тире, – дождись нужного момента и работай. Если бы не солнце. Если бы не особые условия этого заказа. Братья Руслан и Шамиль Байтаровы не любили убирать за собой.

Есть несколько вещей хуже, чем работать в ОЗК на раскаленном крымском солнышке. Одна из них – это если этот самый общевойсковой защитный комплект вам не по размеру, а противогаз, кажется, вообще предназначался слону. При этом Александру Петровичу не восемнадцать, и он не ходит строем. В свои пятьдесят он уже профессор, только толку от этого здесь, в долине Привидений. До Алушты рукой подать, море, пляж… Нет чтобы поискать чего-нибудь там, амфоры какие-нибудь на глубине комфортного дайвинга… Так нет, будто специально кто-то искал худшее место на проклятом полуострове.

Во всем виноваты спутники. Этот идеальный прямоугольник двадцать на тридцать метров можно было различить только с орбиты. Не с каждой. К несчастью, спутник прошелся именно по ней. Крым не бассейн Амазонки и не гора Арарат, здесь прямоугольного как грязи. Только Александр Петрович Кухарук за последние двадцать лет облазил полуостров от Херсонеса до Джанкоя и точно знал – в этом месте не может быть вообще ничего. Долина Привидений названа так неспроста. Именно здесь испарения сероводорода замечательно реагируют на местные породы. Газовая смесь, которая выбирается на открытый воздух, убивает все живое уже не одно тысячелетие. Место – запретное. Конечно, не обошлось без парочки кровожадных легенд, как же без них, одно название долины чего стоит. В реальности все просто: прошлые поколения было легче запугать, чтобы не ходили куда не надо, какой-нибудь сказочкой для взрослых, чем знаком химической опасности.

Предки пугали со знанием дела, но как-то без выдумки. По преданиям, в долине было захоронено древнее зло, которое не стоит тревожить, потому как выберется – и вот с этого самого момента и начнется конец света. Для разнообразия упоминались варианты с бедами местного масштаба, например умрешь в муках, а конец света так и не начнется.

В муках умереть здесь можно было запросто. Причем без всякого отравления, просто от передозировки жары.

Александр Петрович собирался года два выбивать бюджет… не в этот раз. Будто кто слово заветное шепнул, денег выделили не ахти сколько, зато сразу, и вот они здесь – экспедиция. Такое громкое слово для двух студентов исторического факультета КГУ, водителя и самого Кухарука. Большая часть бюджета пошла как раз на покупку ОЗК.

Вблизи прямоугольник оказался уже не таким идеальным. Невысокий вал, ничего впечатляющего, если бы не цвет этого вала – белый, будто кто-то специально его покрасил, чтобы на снимке из космоса было все отчетливо видно. Соль. Кто-то сюда притащил больше ста тонн соли, причем довольно издалека и, если верить пробам грунта под валом, очень давно. Точно до того, как в Крыму появились первые греческие колонии…

Поверхностью вала занимались неделю, сегодня начали исследовать внутреннюю структуру. Пока из всех находок – пара кристаллов сульфата кальция, характерных скорее для Северной Африки, там такие называют розами пустыни и продают доверчивым туристам по цене, регулируемой исключительно жадностью туземцев и глупостью приезжих. Обливаясь потом, Александр Петрович вспоминал пятилетней давности совместную экспедицию с канадцами на Юкатан. Утром и вечером – раскопки, ночью и днем – пятизвездочная гостиница со всем, что полагается быть включено в каждую из звезд. Кондиционер, прохладительные напитки, бассейн и обслуга.

Зато здесь, в долине Привидений, не было насекомых. Вообще. Не было вообще ничего живого – камень и соль, интересно, что же такого они тут собираются найти? Доисторическую боеголовку?

Было не просто жарко, кажется, у профессора уже начались галлюцинации, иначе откуда бы взялись эти тени в самом центре соляного прямоугольника? Через запотевшие стекла Кухарук видел шесть темных фигур, и никакие зажмуривания глаз ему не помогали – тени будто ждали, когда же он убедится, что они существуют.

– Профессор, у вас все хорошо?

Дополнительная радость ОЗК – это то особое искусство общения, которое достигается в тех редких случаях, когда, чтобы тебя услышали, приходится орать до боли в ушах… Поэтому Александр Петрович предпочитал по мере возможности перейти на язык жестов.

Разумеется, стоило Кириллу, одному из студентов, заговорить, как тени сгинули. Просто чтобы больше о них не думать, профессор махнул рукой в надежде, что студенты поймут, и отправился в то самое место, где ему что-то такое почудилось.

Долго копать не пришлось. Хорошо, что профессор сам взялся за лопату: опознавать в окаменевшем рукотворное – не самое простое ремесло. Дальше за дело уже взялись студенты.

Гробик – сто пятьдесят на сто сантиметров. Ящик из дерева, которое почти превратилось в камень. Чудо, что Кухарук отличил его от породы. Профессор собирался копать еще недели две. Этот соляной прямоугольник нужен был только для того, чтобы они нашли ковчег. Такой доисторический таймер – найти его можно было ровно в тот момент, когда люди запустят достаточное количество спутников, чтобы сфотографировать и этот клочок суши.

Студенты не справлялись. Пришлось тащить ковчег вчетвером. Водитель из местных, с первого дня окрещенный Абдуллой – за усы, загар и золотые зубы, несмотря на попытку представиться солидно – Леонид Михалыч. Абдулла, истово поддерживающий миф о том, что работа водителя заканчивается ровно в момент прибытия на место, сопровождал каждый шаг с грузом трехэтажными проклятиями, изредка прерываемыми цензурными связками.

Общими усилиями затащили в открытый кузов «уазика». Александр Петрович пытался снова нормально дышать – получалось не слишком, студенты вроде бы тоже участвовали в процессе перемещения тяжести, но их молодых сил хватило, чтобы, вспомнив и проклятие фараонов, и ящик Пандоры, тут же попытаться разобраться, где у ковчега заканчиваются стенки и начинается крышка. Абдулла уже и универсальный открыватель нужного притащил – лом обыкновенный.

Профессор попытался остановить студентов, но сквозь противогаз, да еще и со сбитым дыханием – никакого эффекта, руками маши не маши, бесполезно. Не на профессора сейчас студенты смотрели.

Зато именно за Александром Петровичем Кухаруком сейчас наблюдал Шамиль. А Руслан выполнял команды брата.

– Огонь! – И пуля классического калибра 7,62 прошила противогаз и со скоростью около семисот метров в секунду добралась до головного мозга археолога. Руслан подстраховался, еще одна пуля вошла через профессорскую носоглотку, чтобы наверняка.

Кухарук, уже мертвый, все еще стоял, опираясь о кузов машины, когда Руслан перевел прицел на студента, склонявшегося над ковчегом. Снайпер промахнулся, пуля попала в артефакт, а от него, словно ковчег был сработан из оружейной стали, отрикошетила в голову Кирилла. А Руслан уже снова стрелял.

Второй студент успел удивиться. Водителю, который какого-то непонятного со скоростью напуганной ящерицы юркнул под грузовичок. Следующая пуля вошла в затылок пятикурсника. Потом еще одна. Шесть пуль – все штатно.

Соотношение пуль и трупов было правильным. С ковчегом обозначилась проблема: рикошет рикошетом, но после попадания пули в артефакте появилась трещина, увидеть, только если хорошо знать, где именно искать. И все-таки целостность ковчега была нарушена.

Шамиль решил, что и ему пора развлечься. Выстрелил в воздух из своего АК, чтобы водитель не тормозил. Абдулла все понял. Абдулла засуетился. Деньги были обещаны немалые. Загрузить три столичных трупа было нетрудно, «уазик» завелся, будто и не простоял неделю без дела. Леонид Михалыч проехал порядка километра, прежде чем позволил себе снять ОЗК, закинуть всю эту резину в кузов и уже в цивильном двинуться на место встречи. Новая машина. Свой дом. Не здесь. Новые зубы из керамики. Водитель улыбался, он не держал зла на археологов. И даже на то, что они называли его Абдуллой. В конце концов – деньги покроют и это.