Крымская война. Соратники - Страница 9
– Пятая… шестая… седьмая… все! – вслух считал лейтенант. – Николай Алексеевич, пошли на новый заход!
С мостика раздалась команда. «Заветный» описал широкую дугу, выходя на траверз мыса Лукул. «Потомок» снова поднял дальномер, мерно отсчитывая дистанцию и пеленги.
– Как ваши якорные мины толково устроены! – заметил прапорщик Кудасов. – Не то что наши, системы Якоби. Можно ставить на полном ходу, с любого корабля. Даже рельсы не обязательно иметь – приколотить к палубе деревянные рейки, и готово дело!
Откомандированный в распоряжение Красницкого офицер целыми днями пропадал в лаборатории и, как мог, вникал в нюансы минного дела. Ему предстояло скоро отправиться в Николаев, в помощь генералу Тизенгаузену, который как раз достраивал на тамошней верфи опытный паровой минный катер. А пока прапорщик по адмиралтейству напросился на «Заветный» – набираться опыта.
– Вы, конечно, знакомы с устройством автомата глубины? – осведомился Красницкий. Он постоянно устраивал Кудасову такие вот маленькие экзамены. Прапорщик не обижался – наоборот, рад был случаю блеснуть знаниями.
Вот и сейчас он зачастил – будто сдавал зачет в кронштадтских минных классах, где мичману Красницкому довелось поучиться перед тем, как отправиться на Черное море.
– Так точно, господин капитан второго ранга! При использовании этого ме… простите, метода лейтенанта Азарова вьюшка с минрепом крепится не на корпусе мины, а на якоре, и оснащается стопором, состоящим из щеколды и штерта с грузом. Когда мину сбрасывают за борт, она остается на плаву. Штерт под действием груза оттягивает щеколду, позволяя минрепу сматываться с вьюшки. Якорь тонет, разматывая минреп; груз на штерте касается дна раньше его, – тогда натяжение ослабевает, и щеколда стопорит вьюшку. Якорь тем временем продолжает тонуть, увлекая мину на глубину, которая соответствует длине штерта с грузом. А ее можно установить заранее, на палубе, – и никакие промеры не нужны!
– Превосходно, прапорщик! – Красницкий удовлетворенно кивнул. – И учтите, наши мины ненамного сложнее принятых у вас гальваноударных системы академика Якоби. Будь у нас времени побольше, можно было бы самим наладить их выпуск. Но – увы…
– Три… два… один… давай! – выкрикнул адамантовец. Красницкий поднял жестяной рупор:
– Сброс!
Не может такого случиться, подумал мичман, чтобы все мины нашли свои жертвы. Каким плотным ни было бы построение французов. Такого везения не бывает, скорее уж наоборот, один и тот же корабль может подорвать не одну, а две мины – как это случилось в Порт-Артуре с японским броненосцем. Так или иначе, не меньше половины мин не взорвется, и их придется снимать Причем не просто перерубить минреп и обезвредить взрыватели – нет, надо вытащить и тележки-якоря. Заменить сахар в механизме размыкания – дело нехитрое, а мины еще пригодятся.
Дело, конечно, опасное, но ведь и знакомое! Правда, до сих пор Красницкому доводилось снимать только учебные мины, без боевого заряда. Но ведь все когда-нибудь приходится делать в первый раз, не так ли?
Из записок графа Буа-Вильомэза
«27 сентября. Решено, что армия двинется к югу, держа равнение правым флангом к морю. Ее будут поддерживать, следуя вдоль берега, военные корабли. В Евпатории Сент-Арно оставил лишь небольшой гарнизон, – крупного сражения следует ожидать в ближайшие дни, если не часы.
Если в мае мы имели решительное преимущество перед русскими в линейных силах (19 единиц, из них 3 паровых, против 14 у неприятеля) и к моменту выхода из Варны оно стало еще значительнее, то теперь, из-за позорного бегства англичан, наш перевес сведен к минимуму. Вот списки кораблей, которые готовятся покинуть Евпаторию и отправиться к Севастополю:
Линейные корабли, винтовые:
«Наполеон», 90 орудий, 1000 индикаторных сил;
«Шарлемань», 80 орудий, 450 индикаторных сил;
«Жан Бар», 80 орудий, 450 индикаторных сил;
«Монтебелло», 120 орудий, 130 индикаторных сил.
Линейные корабли, парусные:
«Вилль де Пари», 120 орудий;
«Вальми», 122 орудия;
«Фридланд», 120 орудий;
«Генрих IV», 100 орудий;
«Иена», 90 орудий;
«Байярд», 90 орудий;
«Юпитер», 82 орудия;
«Маренго», 80 орудий;
«Вилль де Марсель», 80 орудий;
«Сюффрен», 90 орудий;
«Алжир», 74 орудия.
Кроме того, имелся винтовой «Агамемнон»; он и вооруженный пароход «Карадок» – это все, что осталось у нас от британской эскадры.
Турки добавляют к списку два парусных корабля: «Махмудие» (122 орудия) и «Тешрифие»(84 орудия).
Итого, 13 парусных и 5 паровых линейных кораблей; к этому списку следует присовокупить винтовой сорокапушечный фрегат «Помон». Мы по-прежнему превосходим Черноморскую эскадру русских, но сейчас это превосходство не выглядит столь подавляющим. По фрегатам, паровым и парусным, а также по судам помельче, включая многочисленные вооруженные пароходы, наше преимущество по-прежнему велико.
Большая часть пароходов, а также парусные турецкие линкоры и фрегаты вместе с эскадрой египетского бея, остаются у Евпатории. С флотом идут лишь назначенные к буксировке суда, а также паровые фрегаты, корветы и шлюпы, занятые в охранении.
Линейные корабли образуют три отряда. В первом четыре винтовых линкора, фрегат «Помон», а также два колесных шлюпа, «Гомер» и английский «Карадок». Ведет отряд «Агамемнон» под флагом адмирала Лайонса.
Вслед за ними следуют двумя колоннами отряды кораблей на буксире. Адмирал на «Вилль де Пари» возглавляет правую колонну, в состав которой входит и «Наполеон». Во главе левой следует «Вальми», на котором поднял флаг автор этих строк.
Флот начал сниматься с якорей около шести часов утра, по сигнальному выстрелу.
Еще в июне мы много практиковались в буксировке как паровыми линкорами (британские «Агамемнон», «Санс-Парейль» и наши «Жан Бар» и «Наполеон» в общей сложности тащили за собой до десяти парусных собратьев, то есть по 2–3 каждый!), так и колесными пароходами. Маневры проделывались в том числе и в виду русской крепости Севастополь 13–15 июня. Благодарение Господу, наши моряки обладают опытом буксировки больших кораблей в эскадренном строю. Это, кстати, и дало Гамелену повод оставить «Наполеон» в составе своей колонны – адмирал заявил, что хочет иметь возможность буксирования в бою линейных кораблей, не подвергая риску малые пароходы.
Тем не менее выход второй и третьей колонн сильно задержался. Флот двинулся в сторону мыса Лукул лишь к одиннадцати утра, четырехузловым ходом.
В два часа пополудни с «Карадока», следовавшего в авангарде, заметили канонаду в районе устья реки Альма. Адмирал Гамелен, получив это известие, приказал поднять ход до пяти узлов, Лайонсу было передано распоряжение выслать к берегу барказы для промеров глубин. Это было исполнено к четырем часам. К тому времени стрельба на берегу прекратилась, сигнальщики наблюдали в подзорные трубы перемещения войск.
Через час с берега на шлюпке прибыл адъютант маршала; Сент-Арно просил адмирала с утра открыть бомбардировку русских войск, занимающих возвышенное плато. Промеры глубин сделать не удалось: посланные барказы обстреляли с плато полевая артиллерия и вооруженный пароход, несущий дозорную службу. «Помон» и «Карадок» несколькими выстрелами отогнали его, но преследовать не стали: над эскадрой появилась крылатая лодка, на зюйде, у горизонта, замаячили паруса русских фрегатов. Наученный горьким опытом (русские оказались настоящими мастерами внезапных нападений!), адмирал Гамелен скомандовал становиться на якоря.
Уже стемнело, когда состоялся военный совет. На нем, кроме адмирала Лайонса, присутствовал лорд Раглан; нашего главнокомандующего представлял дивизионный генерал Канробер. На совете приняли план действий на завтра. Сначала отряд Лайонса должен обстрелять берег, имея целью привести к молчанию батареи. Опыт сегодняшнего дня показывает, что русские не дадут обследовать прибрежное мелководье, а потому лишь паровые корабли, способные маневрировать в стесненных условиях, могут выполнить эту задачу. После этого к бомбардировке присоединится мой отряд из шести парусных линкоров. Третий отряд встанет на якоря мористее, на случай (весьма маловероятный) появления русской эскадры. До сих пор они ограничивались набегами легких кораблей и фрегатов, не решаясь ввести в бой главные силы. Остается надеяться, что недавние успехи не прибавят неприятелю решимости: сейчас, когда наши силы ослаблены предательством британцев, они, пожалуй, могли бы добиться некоторого успеха!