Крымская война. Соратники - Страница 1

© Батыршин Б. Б., 2017

© ООО «Издательство «Яуза», 2017

© ООО «Издательство «Эксмо», 2017

Из записок графа Буа-Вильомэза.

Хранится в архивах Адмиралтейства, Санкт-Петербург

«4 сентября. Погрузка на суда, начатая 2 недели назад, завершена. Флоту предстоит перебросить в Крым 28 000 человек, 1437 лошадей и 68 орудий. Кроме того, еще 6000 турецких солдат плывут на собственных судах.

Сначала на суда погрузили 60 пушек с лошадьми и зарядными ящиками. Потом погрузились 28 000 солдат и, наконец, 1110 лошадей кавалерии. Погрузка идет медленно, любое волнение на море крайне затрудняет ее.

Маршал Сент-Арно не пожелал ждать англичан, проявлявших недопустимую медлительность. Местом рандеву назначили остров Змеиный…

6 сентября. Стоим на траверзе Змеиного. Англичан пока нет. Мы послали авизо к лорду Раглану и выяснили, что английская эскадра попала в шторм, тогда как мы пришли к Змеиному при хорошей погоде. Сильный ветер стих лишь утром 6-го числа, и в 10.30 адмирал дал сигнал «выходить в море».

Порядок определили следующий: построение транспортов в шесть колонн, каждый транспорт берет на буксир маленький пароход; большие буксируют по два, а иные и по три парусника.

Нелегко найти перо, способное описать картину, представшую нашим глазам: более 100 судов с войсками, амуницией, провиантом, лошадьми и мулами в идеальном порядке, сияет солнце, синева неба отражается в бликах на воде. Часа не прошло, как наш караван растянулся на полгоризонта. Ни одна держава не снаряжала армию такой сокрушительной силы! Пятью линиями, имея на флангах военные корабли, огромный караван полз вперед, окутанный пеленой угольного дыма, которая смешивалась с облаками, придавая еще большую мрачность морю, столь удачно называемому «Черным». За дымным облаком пропал берег, и впереди, насколько хватало глаз, – лишь темные волны и неприветливое небо…

7 сентября. Мы соединились с турками и англичанами в 30 милях от берега. Английская эскадра из 9 линейных кораблей, 5 фрегатов и нескольких вооруженных пароходов выступала в качестве охранения. Мы обменялись сигналами, и с приветственными криками взяли курс на Крым.

Англичане, между прочим, сообщили о потере колесного фрегата «Фьюриес», отправленного в разведку…

Около двух пополудни над нами, в некотором отдалении от ордера, начало описывать круги то, что мы поначалу приняли за очень крупного альбатроса. Расстояние было таково, что даже в подзорные трубы не удавалось ничего разглядеть.

Через некоторое время гость приблизился настолько, что мы смогли рассмотреть его невооруженным глазом. Оказалось, что это вовсе не птица, а несомненное творение рук человеческих: своего рода крылатая лодка, несущая двух человек! Летела она куда быстрее чаек, и лишь стрижи могли бы потягаться с ней в скорости.

И эта крылатая лодка, несомненно, принадлежала русскому военному флоту! «Хвост», украшающий ее корму и более похожий на рыбий плавник, чем на птичье оперение, нес изображение русского военно-морского флага: голубой косой крест на белом поле. Выстрелами из мушкетов ее отогнали, но сомнений не оставалось: русские обладают великолепным средством разведки, и мы теперь пребываем в положении слепцов, которых преследует зрячий противник!

Лучший корабль нашей эскадры «Наполеон», на котором находился в тот момент автор этих строк, стал предметом особого внимания непрошеных гостей. До темноты крылатые лодки появлялись еще три раза и каждый раз кружили над этим кораблем.

Но как, скажете мне, наши осведомители в России упустили из виду появление этой удивительной машины? Ибо в механической природе крылатой лодки сомневаться не приходится – свидетельствами тому и звук, издаваемый в полете, и крылья, напоминающие этажерку для книг, и быстро тающий в воздухе дымок, который она оставляет за собой.

Остается радоваться, что эти машины не обрушили на наши головы пороховые гранаты или зажигательные снаряды вроде брандскугелей. К тому же крылатый враг явно опасается ружейной стрельбы и при первых же залпах удаляется на недосягаемое расстояние.

На всех нас, от юнги до адмирала, это произвело самое тягостное впечатление. Мы шли в бой, не сомневаясь в превосходстве своего оружия и технических средств, и вдруг один-единственный день поставил эту уверенность под сомнение! В самом деле, как можно сравнивать эти стремительные машины с неуклюжими шарами-монгольфьерами, на которых наши соотечественники не так давно научились подниматься в небо? К сожалению, нам нечего противопоставить русским в небе и остается молить Создателя, чтобы на море и на суше это оказалось не так.

8 сентября. Сегодня мы в первый раз подверглись атаке русского флота, и не приходится сомневаться, что неприятель действовал по указаниям своих летучих соглядатаев. К счастью, атакована лишь одна из колонн – та, в которой шла британская боевая эскадра.

Я не могу привести здесь детальное описание сражения, ибо не только не имел возможности наблюдать за ходом боя, но и не получил сколько-нибудь внятного отчета от его участников. Мы лишь слышали канонаду вдалеке, и один раз над нами пролетела одна из крылатых лодок. К вечеру мы все так же оставались в тяжком неведении, лелея слабую надежду, что британцы сумели отразить нападение. Ни одна из наших колонн не подверглась нападению русских кораблей или крылатых лодок…

9 сентября. Мы по-прежнему гадаем о событиях вчерашнего дня. Суда арьергарда доносят посредством флажных сигналов, что британская колонна отстала. По всей видимости, они исправляют полученные в бою повреждения. Мы остались без боевого охранения, и придется выделять из колонн вооруженные пароходы и парусные фрегаты и формировать из них летучий заслон.

Беспокойство вызывает то, что до сих пор нас не догнал ни один из британских быстроходных авизо – кажется, разумно было бы послать один из них с известием об исходе баталии? Я допускаю, что англичане не хотят подвергать посыльные суда чрезмерному риску, ведь крылатые лодки легко могут навести на него русские фрегаты. Остается уповать на испортившуюся погоду – не может быть, чтобы она не причиняла неудобств хрупким с виду сооружениям! Но та же непогода может задержать и англичан, а значит, мы по-прежнему будем пребывать в неведении…

10 сентября. Принято решение сбавить ход. Теперь мы еле ползем в сторону Крыма, нещадно избиваемые волнами. Погода по-прежнему скверная; кильватерные колонны то и дело разваливаются, буксирные концы рвутся, имеются случаи столкновений. От англичан по-прежнему нет известий.

14 сентября. Мы в 12 милях от Старого Форта, на широте 45 градусов. Несмотря на нападение русских и потерю связи с британской эскадрой, мы дошли до места всего за 8 дней.

Слава Создателю, авангард в составе линейного «Агамемнона», «Карадока», парохода «Самсон» и нашего фрегата «Примогэ» уже ожидал нас. Его начальник адмирал Лайонс до крайности раздражен отставанием британской эскадры. На совещании, состоявшемся на «Вилль де Пари», он потребовал отложить высадку, но лорд Раглан, находящийся на «Карадоке», и наш маршал Сент-Арно и слушать об этом не пожелали, и адмирал Лайонс, таким образом, остался в меньшинстве. И крепость, и город Евпатория должны быть заняты в самый короткий срок, для чего завтра начинаем высаживать войска.

16 сентября. Второй день длится настоящий кошмар. Процесс переброски на берег людей, лошадей, орудий, материалов, припасов – всего того, что составляет современную армию, – был тщательно продуман и подготовлен заранее, но на деле машина воинского снабжения немедленно стала давать сбои. Еще не отправившись в Крым, мы лишились большей части хлебных запасов, и сейчас армия располагает сухарями и галетами лишь на 10 дней вместо 3 месяцев. Причиной тому стал пожар, уничтоживший в Варне 3 миллиона порций сухарей и 28 передвижных хлебопекарных печей, специально изготовленных к экспедиции. Затребованные у Парижа дополнительных 3 миллиона пайков предстоит ждать не один месяц, и это совершенно очевидно в свете грандиозной бестолковщины, в которую превратило наше Интендантство дело снабжения армии. Будто мало неурядиц, доставляемых нашими собственными бюрократами и крючкотворами, – вдобавок к этой напасти немалая часть имущества и запасов оказались на британских транспортах! Снабженцы то и дело оказываются перед зияющими дырами, затыкать которые нечем. Недаром, перед отправлением, 29 мая, маршал Сент-Арно писал Императору: «Мы не можем воевать без хлеба, без обуви, без котелков и чайников, находясь в 600 лигах[1] от наших складов».