Крымская война. Книга 3. Русская война. 1854 - Страница 10

– И для чего вас прикрепили? – мне стало интересно.

– Мне бы не хотелось рассказывать, – Дональд вскинул голову и от резкого движения закашлялся. – Я благодарен вам за спасение, но выдавать секреты своих нанимателей я не могу.

Мы встретились взглядами, и я как-то сразу понял, что этот действительно ничего лишнего не скажет. Но что же он может так скрывать?..

– А если без секретов? – предложил я. – Что вы можете о себе рассказать?

– Если без секретов…

– Да, не нужно чужих тайн. Но то, что вы можете рассказать о себе – расскажите.

– Ну, я – инженер, – Дональд смутился. – Работал в Америке, в Пенсильвании… Был вызван домой, и, наверно, это все.

– Вы будете строить железную дорогу! – осенило меня.

– Что?! – Дональд вытаращил глаза. – Но… Как вы поняли?

– Инженер в Америке, в Пенсильвании – в наше время там можно заниматься только одним, железными дорогами. Ну, и здесь, после того как мы откинули союзников с Воронцовской дороги, у вас осталось не так много вариантов, как можно подвозить припасы под Севастополь и продолжать осаду.

– И вы теперь задержите меня? – голос Дональда дрогнул.

– Зачем? – удивился я. – У нас перемирие, и дорогу Англия построит, с вами или без вас. Лучше расскажите, кто будет этим заниматься? Самаэль Пето?

По расширившимся зрачкам англичанина я понял, что угадал. Значит, и в этой истории именно он взялся за помощь армии… Тем временем «Севастополь» подлетел уже довольно близко к берегу, и я, оставив Дональда с Джеймсом, поспешил к сигнальному фонарю. Надо было передать сообщение, что мы летим с миром. А то неизвестная махина с Андреевским флагом – мало ли кто решит нас случайно сбить. Или не случайно…

Перемирие – это не мир. Что-то я расслабился.

– Ваше благородие! – крикнул Димка, следящий вслед за мной за позициями союзников. – Там сразу несколько рот строятся для стрельбы!

Мне тем временем просигналили, что нас ждут и заранее благодарят за помощь. Вот только что-то я уже взял себя в руки и не собирался подставляться. Подобьют ведь дирижабль, а потом скажут, что сам упал. И кто что докажет?

– Павел Степанович, давайте разворот и к Севастополю, там высадим наших зайцев.

– Кого?

Я вспомнил, что Некрасов еще не написал «Мазая и зайцев», а значит, и выражение это не вошло в обиход.

– Ну, у нас в половодье зайцы часто застревают на возвышенностях, и мужики их подвозят до леса. Вот и назвали случайных пассажиров зайцами.

– У нас так тоже бывает, – закивал один из матросов.

Так мы и болтали, пока летели назад – на все про все, даже с учетом операции по спасению, ушло меньше часа. Народ, отправивший нас в полет, даже еще не весь разошелся. Мы спустились, передали Джеймса с Дональдом, чтобы их вернули лорду Кардигану, а Нахимов поспешил догонять Корнилова, чтобы рассказать ему о ситуации в Балаклаве. Конечно, впереди еще был полет к Евпатории, но уже того, что мы увидели, было достаточно, чтобы спасти оставшиеся на ходу корабли.

А свободные минуты можно было потратить на перебор двигателя. И лед сбить – как ни странно, именно эта зараза оказалась самой большой неприятностью из тех, с которыми мы столкнулись. Пока самой большой…

Сижу у ведра с водой, пытаюсь стереть с лица черные разводы. Моя цена за полет к Евпатории. Если после первого испытания «Севастополь» показал себя чуть ли не идеально, то, когда мы разобрали двигатели после второго, оказалось, что цилиндры начали стачиваться. Слишком мягкое железо или не слишком точная конструкция – так или иначе, стало понятно, что при текущей конструкции пара сотен часов – это максимум. Потом цилиндры и поршни нужно будет менять. С другой стороны, пара сотен часов на скорости тридцать километров в час – это же почти шесть тысяч километров… Много куда можно долететь, главное, увеличить грузоподъемность, чтобы это имело смысл.

– Сколько? – рядом раздался голос Волохова. Кажется, последние мысли я проговорил вслух.

– В верстах поменьше будет, Даниил Кириллович, всего пять с половиной, – ответил я.

– Но до Петербурга хватит?

– Хватит. И туда, и обратно, – кивнул я. – Так что начинайте закладывать большой ангар, будем строить сразу два «Кита». Систершип «Севастополя» и большого брата.

– На сколько?

– Сто пятьдесят метров, – решил я. – Тогда мы сможем поднять больше десяти тонн и… Если у нас будет ангар с мачтой в Санкт-Петербурге, то сможем забрать груз там и привезти сюда. Быстро.

– Насколько быстро?

– Если без проблем и с попутным ветром – шестьдесят часов.

– Три дня до столицы, – Волохов выдохнул.

– Даже быстрее, – уточнил я. – Для более крупного дирижабля нам будут нужны более мощные двигатели, которые, соответственно, дадут большую скорость. А так… Человек пять мы можем хоть сегодня отвезти в Санкт-Петербург.

– Надо везти! – загорелся идеей Волохов. – Великих князей – к отцу и обратно, на пару дней. Представляете, какие после этого перед нами откроются двери?

– Представляю, что я на неделю лишусь своего единственного дирижабля, – возразил я. – И армия лишится. А что насчет возможностей, так нам их пока хватает. Лучше побольше ткани, дерева, угля и стали! А здесь и сейчас их нам никакое благоволение не поможет достать…

Я вспомнил, как выглядели с высоты дороги. Сначала не обращал внимание, а потом пригляделся и… Это было ужасно. Все плывет, все в грязи. Сотни подвод, которые тянули в Севастополь продовольствие и снаряды, еле передвигались. И казалось чудом, что запряженные в повозки волы в принципе умудрялись сдвинуть их с места. Так что получить со стороны дополнительные припасы сейчас было бы очень сложно.

Удивительно, что хотя бы еда для солдат и жителей успевает вовремя. Кстати, может, Волохов в курсе, как Меншикову это удалось?

– Ничего удивительного, – мой компаньон, как и ожидалось, был в курсе поставок продуктов. – Привезти еду сложно, заготовить заранее не смогли. Не ожидали просто… Так что пресветлый князь отдал приказ выкупать всю живность у местных жителей, даже ту, что они обычно оставляют на прирост.

Я сначала не понял, почему голос Даниила Кирилловича дрогнул. А потом понял… Живность на прирост – это те, кто должен был родить новых телят, свиней и птиц в следующем году. Кто должен был давать молоко и яйца, чтобы людям было что есть… А сейчас армия выгребает все подчистую, и если хоть что-то нарушит поставки, то полуостров будет ждать страшный голод.

– На что рассчитывает Александр Сергеевич? – спросил я.

– Зима приближается, – ответил Волохов. – Скоро дороги схватятся, будет проще довезти все необходимое. Сейчас, пока реки еще открыты, забиваются склады Ростова, а потом все это повезут уже к нам.

– Что ж, кажется, теперь я понимаю, с чем нам действительно сможет помочь «Севастополь», – в голове начал выстраиваться план.

Еще несколько минут мы потратили, чтобы вместе с Даниилом Кирилловичем обсудить наши дальнейшие действия. Постройка ангара, отправка человека в столицу, чтобы тот подготовил все, что нужно для прибытия нового «Кита», а потом… Пришло время воплощать в жизнь еще один мой план. Еще одну авантюру.

– Григорий Дмитриевич, спасибо, что спасли наши корабли, – Корнилов встретил меня в очень хорошем настроении. Адмирал стоял над большими картами города и Черного моря, было видно, что все его мысли сейчас сосредоточены на войне, которая уже скоро вернется в Севастополь.

– У вас очень серьезный вид, капитан. Неужели приехали мины, которые вы хотели испытать вместе с нами? – стоящий рядом Новосильский попытался угадать причину моего странного настроения.

Хороший человек и хороший капитан, но… Ведь то, что я сейчас предложу, собравшиеся могли бы сделать и сами. Вот только не подумали! Не потому, что им плевать, а потому что привыкли разделять. Снабжение для интендантов или статской службы, а для военных – красивые сражения. И тот же Меншиков, решая вопросы по подвозу в город продуктов или снарядов, использовал привычные ему средства, но даже не подумал о тех, кто сейчас мог сделать гораздо больше.