Крылья (СИ) - Страница 3

— Ты в этом не разбираешься. — без сожаления выдергиваю оскверненное перо.

— Я много в чем разбира… Эй, ты чего?!

Разжимаю пальцы и перышко подхватывает ветер.

— Больше так не делай.

— Прости, я не хотел… — ухмыляюсь про себя. Не хотел! Реакцию мою проверяешь? — У вас с этим так строго?

— У меня — да. — Вообще-то просто след от демонического дыхания исчезает через несколько минут. Но если я позволю ему даже такую малость, в следующий раз он может решиться на большее.

— Твоя основная проблема в том, что ты слишком иного думаешь о пустяках. Живи проще!

Фыркаю, не снисходя до ответа. Философия той стороны. Живи проще, твори что вздумается, не беспокоясь о последствиях. Желания — единственная причина всех поступков.

Чуть помедлив, прошу:

— Ты не мог бы оставить меня одного? Мне действительно нужно все спокойно обдумать.

Ироничный поклон и вспышка тьмы, поглотившей его. Передергиваю плечами. Даже просто отголосок дыхания демонического мира заставляет меня нервно встопорщить перья. Странно, почему общение с самим демоном такого дискомфорта не вызывает?

От Старшего Азмирэля исходит ощущение холода и какого-то застарелого сожаления. Кристальная чистота древнего разума, память тысяч и тысяч лет. Шорох песчинок в часах и неторопливое течение времени. Мудрое, подавляющее своей древностью создание, чей материальный облик я даже не могу вообразить.

— Не в наших силах что-то изменить, Сефиторис. Вы не первый Наблюдатель, что являющийся ко мне с подобной просьбой. Это невозможно.

— Но почему же? — я действительно не понимаю, — Неужели нельзя воздействовать на кого-то из правителей… или главу Церкви?..

Бесстрастное, безразличное, бесконечное терпение к моей горячности.

— Не мы послужили причиной начала этого — не нам и служить причиной конца. Ничто не должно нарушать равновесия.

— О каком равновесии идет речь? Человечество впало в кровавое безумие и все глубже погружается в него. Мы не можем просто смотреть на это!

— Рано или поздно это закончится, нужно просто подождать. Такое случалось раньше и не раз. Эта вспышка агрессии всего лишь чуть глобальнее. А наше вмешательство может только усугубить ситуацию. Пока мы сохраняем нейтралитет, демоны тоже не могут никак вмешаться. Если мы будем внушать людям нужные нам мысли, или, тем более, пошлем в материальный мир своего эмиссара, они смогут ответить тем же. Мне нужно объяснять, чем это может закончится?

Соглашаюсь. Что-то в этом роде я и подозревал.

— Я и не думаю о масштабном вмешательстве, Старший. Вы же знаете людей. Достаточно всего одного талантливого проповедника, одной вовремя написанной книги, одного разумного правителя в конце концов! Небольшой сдвиг мышления, осознание…

— Довольно. — легкое раздражение?.. нет, показалось, — Не рассуждайте о том, чего не в силах понять. Да, много раз бывали случаи, когда вовремя сказанные слова меняли историю мира. Но сейчас в этом мире нет ни одного достаточно смелого проповедника, который мог бы их произнести. А мы не можем внушать чувства, которых нет в душе изначально. Это нарушает равновесие.

— Но…

— Возвращайтесь к себе, Сефиторис. Я подумаю над тем, чтобы изменить вашу специализацию.

Волевым усилием перемещаюсь на уровень Наблюдателей. Так значит, ничего нельзя сделать… ничего… Слова Старшего о достаточно смелом проповеднике почему-то не выходят из головы. Всего лишь достаточно смелом… Нет, чушь! Азмирэль ясно дал понять, что мы не можем послать в человеческий мир своего эмиссара.

Какая-то мысль упорно плавает на границе сознания. Один единственный проповедник…

Все тот же одинокий остров посреди океана. Я стою у обрыва, завернувшись в крылья. Далеко внизу волны с грохотом разбиваются о скалы. Так же, как и всегда. Опускаю голову, по детской привычке занавешивая лицо волосами. Решение принято, обдумано и просчитано. Меня бьет мелкая дрожь.

Слабое движение воздуха за спиной, почти неслышные шаги. Я ждал тебя, демон.

— Здравствуй.

— Что с тобой? Что-то случилось? — неподдельная забота в голосе. Интересно, как сейчас выглядят твои эмоции? — На тебе лица нет.

— Мне плохо. — Обхватываю себя руками за плечи, из горла вырывается глухое рыдание, — Мы не можем ничего сделать. Ничего! Я говорил со Старшим…

— Понятно. Если бы я только мог тебе хоть чем-то помочь… — Смуглая ладонь застывает, почти касаясь перьев моего крыла. Грань.

Можно податься вперед, привычно уходя от прикосновения, или шагнуть назад и прижаться к его руке. Последняя возможность одуматься. Мой мир на секунду застывает в абсолютном, вневременном равновесии. Последние секунды… потом дороги назад не будет. Что бы я не предпринял.

Что ты выберешь, Сефиторис? Тебе страшно? Стоит ли задуманное такой цены?

Решительно тряхнув головой, подаюсь назад. Удивленный вздох — он не ожидал этого.

Тяжелые, горячие ладони ложатся на плечи, большие пальцы чуть поглаживают основания крыльев. Ледяная иголка страха дергается под ребрами. Поздно.

— Забудь обо всем… — жаркое дыхание щекочет кожу чуть пониже уха, волна дрожи прокатывается по позвоночнику…

— Расслабься и ни о чем не думай. Я помогу тебе. Все будет хорошо… — Ложь. Искуснейшая, почти искренняя. Даже смешно.

— Не знаю… — Жаль я не могу ответить тем же. Мне недоступна ложь.

Его запах окутывает меня плотным покрывалом, отсекая от мира. Корица, мускус и что-то еще, туманящее восприятие и заставляющее голову сладко кружиться.

Тихий, довольный смешок. Мы оба используем друг друга. Разворачиваюсь и нерешительно кладу руки ему на плечи.

Интересно, ты действительно веришь, что смог, наконец, вскружить мне голову, Ксаарен?

У его губ оказался легкий, чуть сладковатый привкус изысканнейшего из ядов. Раздвоенный язык скользнул мне в рот, пощекотав небо.

Сумасшедший стук сердца отдается, кажется, во всем теле, не хватает воздуха…

Ксаарен запустил одну руку мне в волосы, прижал к себе, обхватив еще и крыльями. Оторвался от моих губ, медленно провел языком вдоль шеи.

Дурман. Душная, сладкая, затягивающая трясина, из которой не хочется выбираться. И нет ни законов, ни принципов, ни древнейшей вражды. Бред. Безумие…

Сильные, руки, нетерпеливо разрывающие мою тунику… Его губы… пальцы… стирающее разум удовольствие… Яростное нетерпение вдруг ставшего таким чужим, незнакомым материального тела…

Бархатный плащ, расстеленный прямо на земле… Тяжесть неестественно горячего тела… Пахнущие корицей черные волосы, падающие на лицо, и мои собственные руки, запутавшиеся в них…

Противоестественная смесь боли и наслаждения, жаркого, одуряющего… ослепительного. Слабый крик и выпившие его губы…

Ксаарен давно ушел, растворившись в воздухе. А я все лежал на его плаще, бессмысленно вглядываясь в небо. Ткань еще хранила запах его кожи и нашей общей страсти, но теперь он казался почти отвратительным. Сил подняться и переместиться в астрал не было.

Дело сделано. Теперь главное не пожалеть об этом.

Лишение крыльев с последующим изгнанием в мир людей — самое страшное наказание, которому только может подвергнуться ангел… Грехопадения с демоном должно быть достаточно. А, в крайнем случае, у меня остается еще и нежелание раскаяться. Я не могу лгать но, пожалуй, моя вера в свою правоту может создать впечатление отказа от Учения. Господи, дай мне силы не раскаяться до конца!

Вернувшись в астральный мир, первым делом забываюсь в молитве. Страстно, истово, с полным самоотречением. В материальном мире я бы сейчас, наверное, с таким же усердием отмывался. До ссадин, до содранной кожи. Стараясь стереть, уничтожить все воспоминания о произошедшем.

Память не сотрешь и случившееся не исправишь. Теперь нужно только продержаться до конца. К Старшему, пожалуй, лучше явиться самостоятельно. Если, обнаружив, меня приведут силой, это будет… жалко.

У меня еще оставалось немного времени. Нужно попросить прощения у Шиэль. Она поймет. Наверное.