Крылья голубки - Страница 4

От неожиданности она рассмеялась:

– Нет, я еще ничего не устроила.

– Но ты хочешь преподнести Марианне этот дар?

Они стояли теперь лицом к лицу, и она чувствовала себя слабой и беспомощной перед его натиском.

– Ты обеспечишь ей три сотни в год в придачу к тому, что ей оставил муж? Это тебе подсказывает твоя мораль? – усмехнулся циничный папаша.

На этот раз Кейт ответила твердо:

– А ты считаешь, что я должна все отдать тебе?

Слово «все» неприятно поразило его, тон его стал резким:

– Вовсе нет! Как ты можешь предполагать такое? Постарайся понять, о чем я говорю тебе! Кажется, я подробно объясняю: дело не в том, чтобы взять или отдать. Не стоит складывать все яйца в одну корзину. Я всегда следую этому принципу.

Кейт едва не засмеялась, осознав гротескную абсурдность разговора.

– О, ты великолепно владеешь такими предметами! Думаю, не следует оставлять тебя в неопределенности: если я приму условия тети, чувство чести требует, чтобы я соблюдала их с абсолютной пунктуальностью, вплоть до мелочей.

– Именно к твоему чувству чести я и взываю, дорогая моя! Единственное правило игры – играть! Твоя тетя может многое для тебя сделать.

– Ты имеешь в виду, выдать меня замуж?

– А что же еще? Правильный брак…

– И что дальше? – бросила ему Кейт.

– А дальше… ну, об этом можно поговорить. Я хочу сказать, об отношениях.

Она огляделась и взяла зонтик.

– Потому что ты боишься ее больше, чем кого-либо другого? Мой муж, если я решусь выйти замуж, будет не столь страшен? Если ты имеешь в виду это, вероятно, ты прав. Но разве это не зависит еще и от того, что ты подразумеваешь под «правильным» браком? Впрочем, – Кейт автоматически перебирала оборки по краю летнего зонтика, – правильный муж должен будет уговорить тебя поселиться у нас.

– Ну что ты, дорогая, ни в коем случае! – Его не трогали ни страх, ни надежда, которые она испытывала, он думал только об освобождении. – Я целиком полагаюсь в этом деле на твою тетю. Я с закрытыми глазами соглашусь с любым ее мнением, приму выбранного ею человека. Если он будет достаточно хорош для нее – при ее-то гигантском снобизме! – значит, он будет хорош и для меня; несмотря на то что она постарается выбрать того, кто будет категорически против меня настроен. Мой интерес лишь в том, чтобы ты во всем следовала ее желаниям. Ты не была бы так чудовищно бедна, милая моя, – заявил мистер Крой, – если бы это от меня зависело.

– Ну что же, папа, тогда прощай, – произнесла девушка после краткой паузы. Ей стало понятно, что в продолжении разговора нет смысла. – Конечно, ты понимаешь, что расстаемся мы надолго.

Настроение ее собеседника заметно улучшилось.

– Почему же не навсегда? Ты должна отдать мне должное: я ничего не делаю наполовину – никогда не делал, и если я предлагаю тебе оставить меня, то категорически, совсем. И это взвешенное и серьезное решение.

Она обратила к нему красивое ясное лицо и так долго, пристально смотрела на него, словно это и вправду было окончательное и бесповоротное расставание.

– Я не знала тебя.

– Я и сам себя не знаю, дорогая. Всю жизнь пытаюсь понять себя, и все тщетно. Просто жалость. Даже если бы каждый из нас превратился в несколько человек и мы бы исследовали их всех, они бы оставались загадкой. Но теперь все это не имеет значения. Прощай, любимая, – он взглянул на нее неуверенно: захочет ли она поцеловать его?

– Жаль, что здесь нет никого, кто мог бы засвидетельствовать: я приходила к тебе с открытым сердцем и хотела сохранить наши отношения.

– Если хочешь, могу позвать домовладелицу, – парировал отец.

– Вероятно, ты мне не поверишь, – продолжала она, – но я пришла с надеждой найти какое-то решение. Прости, что теперь оставляю тебя не в самом благоприятном положении.

Он отвернулся, и, как и прежде, шагнул к окну, словно к убежищу, и уставился на улицу.

– Позволь мне – увы, без свидетелей – сказать, что тебе довольно было бы одного слова.

Он ответил, не поворачиваясь к ней:

– Если я разочаровал тебя, не сказав его, мы попусту потратили время.

– Я хочу, чтобы ты запомнил: из уважения к тете я буду вести себя по отношению к тебе именно так, как она требует. Она хочет, чтобы я сделала выбор. Отлично, я его сделаю. Я умываю руки.

Наконец он обернулся к ней:

– Знаешь, дорогая, меня уже тошнит от тебя! Я старался быть совершенно откровенным и это уже нечестно с твоей стороны!

Она прервала его, воскликнув взволнованно:

– Отец!

– Не понимаю, что с тобой, – продолжал он, – если ты не можешь держать себя в руках, клянусь, я заставлю тебя сделать это. Запихну тебя в кэб и отправлю прямиком в безопасный уголок на Ланкастер-гейт.

Она повторила беспомощно и отстраненно:

– Отец.

Он нахмурился и довольно резко произнес:

– Ну?

– Возможно, тебе странно слышать это, но ты и вправду помог мне сегодня.

– А разве не это я пытаюсь тебе объяснить?

– Да, – ответила она очень спокойно, – но не в том смысле. Я честна с тобой и знаю, о чем говорю. Не стану делать вид, что месяц назад ждала от тебя визита или помощи. Но ситуация изменилась, вот в чем дело, и сейчас у меня совсем другие заботы. Я и теперь не прошу тебя что-либо «сделать» для меня. Я всего лишь хотела, чтобы ты не отталкивал меня, не выбрасывал меня из своей жизни. Тебе стоило лишь сказать: «Конечно, если ты этого хочешь, мы будем вместе, мы не станем заранее беспокоиться о том, как все пойдет дальше, мы будем верить в будущее». Вот и все. Это было бы здорово. Я бы сохранила тебя – и в этом была бы единственная моя выгода. Понимаешь?

Он посмотрел ей в глаза, выражение лица его теперь было жестким.

– Дело в том, что ты влюблена, и твоя тетя это знает и – по причинам, которые я нахожу вполне вескими, – протестует против этого. Ее можно понять! В этом я готов довериться ей вслепую. Пожалуйста, иди.

В его голосе не было гнева, только безграничная печаль; он снова отвернулся. И прежде чем она успела что-то сказать, он открыл перед ней дверь. Он не одобрял ее чувств, но жалел дочь.

– Твоя тетя изрядно заблуждается, полагаясь на тебя. Мне даже жаль ее.

Кейт на мгновение замерла.

– Она не тот человек, который нуждается в чьей-либо жалости, как бы она ни заблуждалась, хотя она и заблуждается не слишком часто. То есть если ты имеешь в виду, что все дело во мне и это на меня нельзя полагаться.

Он отмахнулся:

– Ты обманываешь сразу двоих – миссис Лаудер и кое-кого еще?

Она решительно мотнула головой.

– Не имею ни малейшего намерения, и уж миссис Лаудер я точно не собираюсь обманывать. Если ты мне не веришь, – она начинала сердиться, – это лишь упрощает ситуацию. Я пойду своей дорогой, какой я ее вижу.

– Твоя дорога – выйти замуж за какого-нибудь проходимца без гроша в кармане?

– Ты хочешь получить слишком много, не давая ничего взамен, – парировала она.

Он встал прямо перед ней – ему не удалось быстро избавиться от нее, и он терял терпение. Аргументов у него не осталось, и он уже далеко не так уверенно себя чувствовал.

– Если ты готова вынести последствия тетиного гнева, тебе должно хватить сил и на то, чтобы меня выслушать. Что означают все твои слова, если ты не собралась замуж за какого-нибудь проныру? И кто этот нищеброд?

Несмотря на его натиск, она не отвечала сразу, а потом заговорила холодно и отчетливо:

– Он ничего дурного о тебе не думает. Он всего лишь хочет быть любезным.

– Тогда он просто осел! И как ты намеревалась наладить отношения между нами? – полюбопытствовал отец. – Если он уже теперь беспомощен и невыносим? Есть хорошие и дурные ослы, но твой явно относится ко второй категории. К счастью, твоя тетя в таких людях отлично разбирается, и я ее суждениям полностью доверяю, как уже сказал раньше. Усвой раз и навсегда: я не желаю больше слышать ни о ком, кого она не одобряет, – заявил он. – Если же ты намерена игнорировать и ее и мое мнение…