Крылья голубки - Страница 22

И в этот момент выяснялось, что Милли не может или не хочет дать определенный ответ: не то она дала мистеру Деншеру некое не очень определенное обещание, не то он сам просил ее о чем-то. Однако компаньонка уже понимала, что такая неопределенность скрывает под собой некий весьма конкретный интерес ее подопечной; вероятно, обещание было вполне конкретным, но сам человек был не очень обычный. В частности, познакомившись с мистером Деншером, она должна была признать, что это необычайно умный молодой англичанин, посетивший Нью-Йорк в качестве литератора или корреспондента незадолго до их отъезда, и он три или четыре раза бывал в доме Милли – видимо, в то время, когда миссис Стрингем возвращалась в Бостон; она припомнила, что ранее слышала от подруги это имя, но ей и в голову не приходило, что именно этот молодой человек – настоящая причина поспешить в Лондон и что девушке не терпится снова увидеть его. Ее привлекала его спокойная уверенность и умение радоваться жизни, ощущение внутренней свободы, которую сама она только теперь обретала; Милли ничего не делала, чтобы отыскать его, но призналась миссис Стрингем, что часто скучает по мистеру Деншеру. После этого старшая компаньонка не раз задумывалась о нем, она стала присматриваться к Милли и замечать, как то и дело проскальзывало в ней сдерживаемое волнение и нетерпение; она интересовалась всем, что касалось девушки, и после долгих размышлений пришла к выводу, что не должна вмешиваться и что молодой англичанин может оказаться вполне приятным знакомством. Его присутствие в первые дни по прибытии в Лондон означало, что молодой человек воплощал для Милли весь мир и дарил надежду на сочувствие и радостное удивление. Вдали от прежних знакомых, потерявшая мать и других родных, беззащитная, но обладающая внутренней силой, большим домом и большим состоянием, она лишь недавно стала принимать гостей в качестве хозяйки салона, научившись держаться настоящей принцессой и яркой звездой общества, в слишком молодом возрасте привлекая к себе всеобщее внимание. Насколько поняла миссис Стрингем, когда в Нью-Йорке появился мистер Деншер, его планы были непредсказуемыми: он уезжал на пару дней, потом возвращался, затем надолго уехал на Запад, в Вашингтон, так что видела его Милли не так часто, потому и сама Сьюзан с ним ни разу в Штатах не встретилась. Ей раньше не случалось преувеличивать ситуации, ей казалось, что она на это не способна; но в ожидании знакомства с этим мистером Деншером она поймала себя на том, что пытается представить его, хочет спровоцировать его на проявление характера, понять его взгляды, что он превратился в объект повышенного интереса, еще не оказавшись на ее пути.

В любом случае ей оставалось лишь ждать развития событий; было дано обещание или нет, в Лондоне Милли сможет сама решать, подать ли ему знак, позволяющий искать продолжения знакомства; и очевидно, что Милли с радостью сделает это; впрочем, весь ее энтузиазм и желание видеть молодого человека будут тщетны, если он все еще находится в Америке. У него были для того все основания, с другой стороны, она вряд ли стала бы так торопиться в Лондон, если бы не была уверена, что он уже вернулся туда или планирует вернуться в ближайшее время. Старшая компаньонка полагала, что воодушевление и решимость молодой дамы выходят за общепринятые рамки поведения; правда, в некотором противоречии с основным посылом девушка заметила как бы между прочим: последнее, чего она желает, это создать впечатление, что бегает за ним. Миссис Стрингем про себя задавалась вопросом, насколько опасным могло бы стать такое мнение, если бы оно сложилось; однако она не стала обсуждать этот аспект, она предпочла говорить о другом: например, о том, что делать, если мистер Деншер окажется все еще в отъезде и если все планы окажутся нереалистичными; она считала, что в любом случае им следует быть сдержанными и даже скрытными. Но до какой степени следует хранить скрытность? Миссис Стрингем подумала, что имеет право изложить свою точку зрения: у нее есть некие связи в Лондоне – это знакомство, которое она не слишком хотела возобновлять, и она не была уверена, что ее там действительно рады будут видеть. Но в конце концов за ужином она поведала спутнице историю Мод Мэннингем, странной, но примечательной англичанки, с которой юная Сьюзан подружилась в давние дни обучения в школе в Веве; они переписывались после окончания учебы, сперва часто, потом все реже, со временем эта корреспонденция превратилась в своего рода обязанность, за которой не стояло никаких чувств; после того как обе они вышли замуж, был еще один всплеск искренности в их переписке. Инициатива исходила от Мод, теперь миссис Лаудер; потом было еще два или три письма. На этом переписка прекратилась, не было ни разрыва отношений, ни конфликта, все мягко сошло на нет: миссис Стрингем так понимала, что брак Мод был весьма выгодным, в то время как сама она выбрала скромного супруга; к этому добавилось расстояние, накопившиеся различия в образе жизни, новые обязанности и знакомства, а также невозможность встреч. Теперь, после стольких лет, они могли увидеться снова – но было ли такое желание у другой стороны, в этом миссис Стрингем не была уверена. Однако в интересах молодой подруги она готова была рискнуть возобновить знакомство; ведь английская дама, наверное, могла бы оказаться полезной. Это была бы всего лишь попытка, эксперимент, и если Милли не возражает, она готова действовать.

Милли в целом не возражала, хотя и задала пару вопросов, а затем решила, что идея хорошая. Ее вопросы – или, по крайней мере, ее собственные ответы на них – вызвали новые соображения у миссис Стрингем: она вдруг поняла, что до сих пор не задумывалась, как прекрасно было бы снова увидеть Мод – высокую, яркую, экзотичную, совсем не похожую на нее саму, с ее особенным британским произношением, но все это были такие отдаленные воспоминания, возможно, окрашенные юношескими чувствами. В этом крылась опасность, честно призналась она себе, характер с годами меняется, разум преобладает над чувствами; возобновить отношения после столь долгого перерыва означает взглянуть в лицо этим переменам. Собрать рассыпавшиеся нити прежней дружбы – это риск, но ради Милли стоило пойти на такой риск. Возможное удовольствие, призналась она себе, тоже было соблазнительно; и ей вдруг показалось, что она заслуживает такого безобидного удовольствия после добрых пятидесяти лет добродетельной и скромной жизни в Новой Англии. Позднее она вспомнила странный взгляд, брошенный на нее молодой подругой; она все еще сидела между двумя свечами, перед законченным ужином, когда Милли сменила позу и пристально посмотрела на нее, как будто оценивая впечатление, произведенное ее заявлением о любви к свободе. Вероятно, это был вызов, и Милли в своей неподражаемой мягкой манере хотела подчеркнуть это, а также показать, что история, рассказанная подругой, оказалась козырем, внезапно извлеченным из рукава, – она была неожиданной и на удивление уместной. И, прежде чем уйти спать, она легкомысленно бросила:

– Рискуй всем!

Эти слова напомнили Сьюзан Стрингем, все еще сидевшей за столом, еще одну особенность Мод Лаудер, почти забытую, но очень важную и вызвавшую теперь небольшое волнение. В ней было нечто твердое, не названное словами, и миссис Стрингем вспомнила об этом, когда девушка уходила, кинув на прощание не то в шутку, не то всерьез свой лозунг. На этот раз она с полной ясностью вспомнила, что после замужества Мод она, Сьюзан, чувствовала себя совершенно потерянной. Миссис Лаудер оставила ее в прошлом, превзошла не только датой – она вышла замуж первой, – но и качеством, и тогда, в письме, чувствовались сдерживаемое превосходство и легкая жалость по отношению к менее удачливой подруге. То неприятное впечатление не совсем стерлось из памяти с годами, хотя и подзабылось на время, так что теперь было несколько странно и неуютно предпринимать попытку возобновить отношения, опасаясь очередного удара или пренебрежения; сама идея о снисходительном превосходстве со стороны школьной подруги выставляла ее план в ином свете. Если позволить себе подробный анализ ситуации, можно прийти к выводу, что ей предоставлялся шанс своеобразного реванша, достижения справедливости, все зависело от того, как обставить свое появление на сцене. Мод столько раз занимала ведущее место в их отношениях в прошлом, что теперь – с опытом роскошной английской жизни – наверняка обрела еще большую уверенность, новые связи, возможности. И хорошо, даже очень; миссис Стрингем чувствовала, что готова к этому вызову. Что бы ни продемонстрировала ей миссис Лаудер, она по праву надеялась, что такой трофей, как Милли Тил, окажется непревзойденным капиталом для нее, бедняжки Сьюзан. Бедняжка Сьюзан засиделась, пока свечи не догорели почти до конца, а когда со стола убрали остатки ужина, достала из сумки аккуратную папку с бумагами. Она не теряла старые адреса, особенно если речь шла о важных контактах; пора было начинать игру. Не откладывая в долгий ящик, она написала письмо.