Крылов - Страница 1

Душный июльский полдень. По площадям и улицам Твери носятся серые облака пыли. Хотя после пожара 1763 года город из деревянного стал каменным, улицы по-прежнему были немощеными и в дождливую пору превращались в непролазную грязь, а в сухое время утопали в мягкой как пух пыли.

В это воскресенье весь город взбудоражен. Жители торопятся к Соборной площади, на которую должна прибыть сама императрица. Екатерина любила нот город на перепутье между Петербургом и Москвой. Во время поездок она обычно останавливалась здесь. Для императрицы был построен небольшой дворец на месте прежнего архиерейского дома.

Перед собором толпится народ. Слышатся шутки и ядовитые прибаутки, а иной раз и жалобные вопли не в меру прижатых толпою людей. С краю площади, на церковной ограде, как воробьи, сидят стайки ребят. Среди них коренастый карапуз в большом отцовском картузе и залатанных штанах. Ему лет пять-шесть. Одной рукой он держится за решетку ограды, а другой утирает с лица пот, который, смешавшись с пылью, слепит глаза.

Громкий перезвон колоколов известил о прибытии императрицы. На соборную паперть вышел в полном облачении преосвященный. За ним с кадилами и толстенными свечами священники и диаконы.

К собору подъехал торжественный кортеж. Он остановился перед ступенями паперти. Из золоченой кареты вышла немолодая полная женщина в нарядном платке с кринолином. Ее окружили придворные и, осторожно поддерживая под руки, словно фарфоровое изваяние, помогли взойти на паперть.

Это была императрица.

Она приветливо кланялась жителям, улыбаясь заученно-благосклонной улыбкой пухлых губ. После краткого богослужения императрица вышла из собора и направилась во дворец. По сторонам шпалерами стояли семинаристы и пели подобающий случаю торжественный кант.

Маленький карапуз, сидя на ограде, жадно вбирал впечатления дня. Это была его первая встреча с императрицей. Отец мальчика — председатель магистрата Андрей Прохорович Крылов — лишь недавно поселился в Твери.

Один из старейших городов на Руси, Тверь стоит на верховьях Волги, там, где в Волгу впадает небольшая речка Тверца. Отсюда на ладьях отправлялся в путешествие за три моря Афанасий Никитин. Отсюда выходили русские полки против татар и немецких рыцарей. В XV веке великий князь московский Иван III присоединил тверское княжество к Москве.

Не раз горела Тверь и снова отстраивалась. В пожар 1763 года сгорели почти все деревянные дома. Уцелели лишь домишки на дальних окраинных улочках и в заречье. Среди уцелевших был и домик матери Андрея Прохоровича Крылова.

Екатерина приказала заново отстроить город. Его строили из камня и кирпича. Одним из строителей был замечательный русский зодчий Матвея Казаков. Вырос новый каменный город с обширной восьмигранной площадью в центре, окаймленной казенными зданиями.

Империя росла и крепла. Ее границы ширились, русские мужики, одетые в солдатские мундиры, утверждали ее могущество. Миллионы других мужиков — оборванных, в лаптях, бородатых, голодных — пахали, сеяли, собирали урожай и возили его на тощих лошадях в амбары помещиков, владельцев крепостных душ и всего государства.

На троне сидела российская императрица, еще недавно захудалая немецкая принцесса из маленького Ангальт-Цербстского княжества. Придя к власти с помощью гвардейских полков, она лицемерно и ловко разыгрывала роль просвещенной и гуманной монархини.

Но когда в 1773 году поколебалась прочность ее трона, устои ее деспотической власти, она сбросила маску просвещенной монархини, напомнив, что является также и казанской помещицей. Екатерина выступила как защитница незыблемости самодержавия и власти крепостников-помещиков. Восстание яицких казаков, уральских работных людей и крепостных мужиков, поднятое донским казаком Емельяном Пугачевым, было потоплено в крови.

Домик бабки Матрены стоял на дальней улочке, неподалеку от спуска к Тверце. Вид у него был неказистый. От времени он одряхлел, покосился. Бревна и дранка на крыше почернели и прогнили. Крылечко почти развалилось, балясины повыпадали.

Семья Крыловых обосновалась здесь, у бабки Матрены, когда Андрей Прохорович, выйдя в отставку, поселился в родной Твери. А. П. Крылов прошел трудный жизненный путь. Многие сотни верст были исхожены и изъезжены им за время службы в армии. Происходил он, как подтверждал его формуляр, из обер-офицерских детей. Умел читать и писать, но наукам не учился. Еще в 1751 году Андрей Прохорович был определен рядовым в Оренбургский драгунский полк и с тех пор тянул солдатскую лямку. Служил в должности ротного писаря, каптенармуса, сержанта и, наконец, на четырнадцатом году службы получил первый офицерский чин — прапорщика. Долгие годы кочевал его полк по бескрайним оренбургским степям.

На одной из зимовок скромному прапорщику приглянулась застенчивая девушка. Хотя она и не знала грамоты, но была разумна и приветлива. Андрей Прохорович долго не раздумывал и женился. В 1768 году полк перевели из Троицка в Астрахань. 2 февраля (ст. ст.) 1769 года у Крыловых родился первенец — Иван[1]. Местом его рождения биографы баснописца называют Москву. Возможно, что мать, ожидая ребенка, не решилась на тяжелый поход и отправилась на время к родственникам в Москву и лишь после рождения сына вернулась к мужу в Астрахань.

У Крыловых не было ни наследственного имения, ни родословного древа, ни даже оседлости. Вслед за драгунским полком в обозе, в кибитке с нехитрым имуществом следовала жена Крылова, Мария Алексеевна. Она делила с ним тяготы походной жизни, опасности и неудобства стоянок по маленьким захолустным крепостцам, испепеляющий летний зной степных переходов, стужу и лютые ветра зимних заснеженных дорог.

Андрей Прохоров был беден, исполнителен, немногословен. Он добросовестно выполнял распоряжения начальства, учил солдат, старательно начищал амуницию, не пил хмельного и не играл в карты. Единственной страстью его были книги. Они тогда стоили дорого, приходилось ради них во многом себе отказывать. Но в долгие зимние вечера-книги заменяли друзей и собеседников.

И Андрей Прохорович возил с собой сундучок с книгами.

В 1772 году он произведен был, наконец, в капитаны и назначен под начальство генерала Фреймана, направленного с войском против возмутившихся яицких казаков. Капитан Крылов проявил мужество и находчивость при защите Яицкого городка от бунтовщиков.

Жена Крылова во время военных действий находилась с четырехлетним сыном в Оренбурге, осажденным Пугачевым. В 1833 году, более полувека спустя, Крылов рассказал Пушкину впечатления от пугачевщины, сохранившиеся в его памяти. Вот этот рассказ Крылова в записи Пушкина: «Отец Крылова (капитан) был при Симонове в Яицком городке. Его твердость и благоразумие имели большое влияние на тамошние дела и сильно помогли Симонову, который вначале было струсил. Иван Андреевич находился тогда с матерью в Оренбурге. На их двор упало несколько ядер, он помнит голод и то, что за куль муки заплачено было его матерью (и то тихонько) 25 рублей! Так как чин капитана в Яицкой крепости был заметен, то найдено было в бумагах Пугачева в расписании, кого на улице повесить, и имя Крыловой с ее сыном. Рейнсдорп[2] был человек очень глупый. Во время осады вздумал он было ловить казаков капканами, чем и насмешил весь город, хоть было и не до смеху. После бунта Ив. Крылов возвратился в Яицкий городок, где завелась игра в пугачевщину. Дети разделились на две стороны: городовую и бунтовскую, и драки были значительные. Крылов, как сын капитанский, был предводителем одной стороны. Они выдумали, разменивая пленных, лишних сечь, отчего произошло в ребятах, между коими были и взрослые, такое остервенение, что принуждены были игру запретить…»