Крушение республики Итль - Страница 52

Лорд Орпингтон встал и захохотал.

– Что? Они хотят ехать? Куда? В Наутилию? Что же они думают, что Наутилия помойная яма для каторжного сброда? Ха-ха-ха!

– Что же прикажете ответить, сэр?

– Скажите, что эта рвань может тонуть, как ей вздумается. Отчаливай!

Катер отвернулся носом от мола и понесся в открытое море, провожаемый воплями и стенаниями покинутых.

С кормы сэр Чарльз видел, как по покатым улицам бежали вниз к порту орды людей, нагруженных чемоданами, граммофонами, клетками с птицами и другим домашним скарбом. Все это стадо выло, ревело, спотыкалось, падало и неудержимо лилось вниз к спасительным водам залива, в которых была последняя надежда.

Офицеры, сидевшие в катере, услыхали, как представитель Гонория XIX саркастически засмеялся и отвернулся.

Представители правительства, выслушав ответ сэра Чарльза, осыпали удаляющийся катер градом проклятий и недолетевших камней и заметались в панике.

У края выдвинутой от набережной в лагуну деревянной пристани стоял один из транспортов наутилийской эскадры, вошедший ночью с моря, чтобы покрасить борта. Кто-то из воющей толпы зацепил его глазами. Отчаяние подсказало ему план действий.

– Транспорт!.. Захватить транспорт! – завопил он, и весь обезумевший муравейник рванулся на пристань. Но на транспорте поняли опасность и отшвартовались, спешно принимая на борт последних запоздавших солдат. Когда толпа достигла пристани, между ней и бортом транспорта плескалось уже зеленое масло воды.

Толпа замялась, но, сдавленная напором задних, покатилась на мостки.

Очевидцы рассказывают, что именно здесь погибли самые именитые и доблестные граждане. Первым покатился под ноги и был смят в омлет генерал фон Брендель, до последней минуты не выпустивший из рук маршальского жезла, и тут же испустила дух бывшая супруга президента Аткина.

Толпа сбилась на мостках в тесное месиво, сталкивая передних в воду.

Вдруг над скопищем прижатых друг к другу человеческих голов появилось нечто шарообразное с привязанным к нему желтым чемоданом и покатилось по головам, как футбольный мяч по полю.

Это Антоний Баст в последнем отчаянии стремился опередить сограждан.

Но он не успел докатиться до края пристани. Мостки затрещали, шатнулись, и сплющенные, сдавленные тысячи посыпались в воду в грохоте рухнувших свай и досок, огласив рейд последним смертным ревом.

По улицам к гавани уже неслась, склонив пики, ассорская кавалерия.

Эскадра развернулась в кильватер и покидала злосчастный берег Итля.

Сэр Чарльз стоял на спардеке, подавленный и уничтоженный. Вахтенный лейтенант осторожно приблизился к потрясенному полководцу.

– Сэр, будем мы салютовать национальному флагу Итля?

Сэр Чарльз недоуменно отшатнулся от подчиненного и метнул глазами на берег. Над скалами еще трепетал флаг Итля. Ярко-зеленый и сиренево-розовый. Цвета надежды и мечтательной меланхолии.

– Идиот! – сказал с яростью лорд Орпингтон и быстрыми шагами ушел с палубы.

Корабли развили полный ход. Тяжелая, чистая волна хлестала в борта, смывая с них остатки налипшей нефти.

Утренний туман лежал над морем серебристым тяжелым занавесом. На молу, спустив ноги, сидел старый оборванец и снастил крючки удочки жирными червями.

Сзади застучали по известняковым плитам крепкие шаги. Кто-то шел, напевая веселую песенку.

Рыбак повернул голову и увидел подходящего.

– А, Коста! Здравствуй! Я знал, что ты вернешься ко мне. Политика скучная вещь, а главное – непонятная. Ну, что же, садись. У меня как раз есть для тебя лишний перемет.

Но подошедший улыбнулся уголком рта.

– Нет, старый водяной, – сказал он, – на этот раз ты промахнулся. Я пришел, чтобы окончательно проститься. Ты был добрым другом, и я хочу пожать тебе руку.

Рыбак вытаращил глаза.

– Ты, значит, хочешь продолжать эту высокую канитель? Ты хочешь опять быть придворным какаду? Ты рехнулся.

Коста подтолкнул ногой коробку с червями.

– Старый упрямец! Больше придворных не будет. И королей не будет. Пришли настоящие ребята. Они приняли меня к себе и обещали забыть прошлое. Я пойду с ними. За ними будущее.

Атанас хмыкнул.

– И это все?

Коста замялся.

– Нет. Есть еще одно… Но ты не смейся… Видишь ли, – там эта барышня… Гемма, бывшая королева… Она бой-баба. Таких мало на свете, и, если она дается в руки, – нужно брать. И если бы там не было ничего, кроме нее, я все равно пошел бы, лишь бы она еще раз поцеловала меня, как в день, когда я увез из города ее и дохлого короля.

Атанас злорадно хихикнул.

– Иди! – сказал он. – Ты мне не нужен. Море не любит бабников и дураков.

– Прощай, Атанас, – ответил Коста.

Твердые шаги, удаляясь, смолкли.

Атанас покачал головой и вынул из коробки нового червя.

– Тьфу, – плюнул он на него, насаживая на крючок, – пропал человек. Он размахнулся и, бросая удочку в воду, лукаво прищурился и прошептал: – А впрочем… будь мне на два десятка меньше… я тоже сделал бы так. Даже наверняка. Она – славная женщина.

Туман поднялся. Жизнерадостное солнце выплыло из глубин над молом, над Итлем, над миром.

1925