Крушение «Красной империи» - Страница 8

Николай Васильевич, разделяя эти взгляды, старался воспитать в себе необходимые качества, глубоко переживал неудачи. Но до конца изжить переоценку своей личности, своей непогрешимости ему не удавалось. Как не удавалось это и другим военачальникам того времени. И в этом не только их вина. Их воспитала обстановка, сознание того, что внутриполитическое положение страны прочное как никогда, экономика плановая, управление централизованное: что военные запросят — страна даст. И страна действительно давала все, что требовали оборонные структуры. В этих условиях военные руководители не всегда по-государственному и политически зрело подходили к затратной стороне военного строительства, к определению реальных нужд Вооруженных сил.

Занимаясь вопросами подготовки войск, Огарков, на мой взгляд, недостаточно вникал в действия тактического звена. Видимо, сказывался небольшой командный опыт — лишь два года в должности командира дивизии. Но, несмотря на эти и некоторые другие недостатки, вспоминая Николая Васильевича, можно сказать, что это был талантливый военный деятель, грамотный руководитель, настойчивый и трудолюбивый работник, умный и интеллигентный человек. Время, когда он трудился, и перемены, которые тогда происходили в руководстве страной, не позволили ему до конца сформироваться и проявить себя в соответствии с занимаемой должностью.

Маршал Ахромеев

Рядом с Огарковым вспоминается мне и генерал Ахромеев. Помню, будучи в командировке в Белорусском военном округе, я завел разговор с командующим войсками этого округа о молодом командарме Ахромееве. В целом характеризуя его положительно, командующий обронил такую фразу: «Войсками занимается много, но увлекается чтением». На мой вопрос, что же он читает, последовал ответ: «Все теорию учит, а войска требуют на практике полной отдачи сил и времени».

При встрече с Сергеем Федоровичем я затронул эту тему. Он сразу понял, откуда ветер дует, и сказал: «Да, мне уже делали такое замечание. Но читать, к сожалению, удается очень мало…» Он рассказал, что в современной обстановке быстрейшего развития военной техники и военного дела он все время чувствует, что мы отстаем от возрастающих требований. Опыт предыдущих сражений — это основа, но новая война, если случится, будет совсем другой. Она уже сегодня требует особой подготовки, а мы живем только багажом пройденных академий и занимаемся текучкой.

«Да, я пытаюсь не пропускать ничего нового в военной литературе, но много ли времени оторвешь от сна?» — с сожалением говорил Сергей Федорович. Мне, честно говоря, не часто приходилось в то время слышать от военачальников подобные откровения.

В юности, когда перед человеком встает вопрос, кем быть, у Ахромеева наблюдалась склонность к гуманитарным предметам. Недаром он пытался поступить в Московский институт философии и литературы. Но предгрозовое время настояло на своем — он пошел по военной стезе. Став курсантом училища, а затем офицером морской пехоты, он вскоре был переведен в сухопутные войска. Служил Ахромеев всю жизнь честно, самоотверженно, как и воевал.

Не обладая богатырским здоровьем, он всегда был упорным тружеником. И в любой области военного дела, к которой приходилось прикасаться, стремился дойти до корней, до самой сути. Мечтал командовать войсками округа, но это не удалось. После командования армией он был назначен начальником штаба Дальневосточного военного округа и в оперативном отношении формировался рядом с таким умным военным профессионалом, как будущий Маршал Советского Союза Василий Иванович Петров.

В должности начальника Главного оперативного управления Генштаба быстро освоил оперативно-стратегические объемы, много занимался общими проблемами военного строительства. В должности начальника Генштаба он особенно ярко проявил себя в процессе переговоров с американцами по вопросам сокращения стратегических ядерных вооружений. Глубоко понимая не только стратегические, но и политические проблемы, он твердо и убедительно отстаивал позиции нашей страны.

Конечно, и на солнце есть пятна. Будучи уже на высоких военных должностях и выделяясь стремлением освоить новое, Сергей Федорович отличался высочайшим чувством личной ответственности. Сочетание этих качеств порождало иной раз негативные черты в стиле его работы: он пытался все и всех замкнуть на себя, во все, даже второстепенные вопросы, вникнуть сам. А на большом посту, куда ежедневно стекаются сотни проблем, такой стиль приводит к задержкам в их решении и даже заторам. На выслушивание предложений и аргументов подчиненных просто не хватает времени… А все это — не на пользу делу.

Лучшие свои качества человека и военачальника маршал Ахромеев сохранил и в зыбких условиях перестройки. На высшем уровне он всегда докладывал о положении дел честно, горячо и принципиально отстаивал позиции, обеспечивающие безопасность страны. Он никогда не лавировал, не боялся сказать даже горькую правду. И если не удавалось отстоять свою точку зрения, глубоко переживал…

Судьба поставила его на ключевую военную должность начальника Генерального штаба, когда армия стала ощущать открытые удары со стороны своих «идеологических» противников. Он пытался отвести эти удары, сопротивлялся попыткам развала армии как мог, до конца. И если правда о его смерти соответствует официальной версии, то она означает, что честь маршала просто не выдержала неправедного отношения к армии, к делу защиты Родины.

26 ноября 2010 года исполнилось 100 лет со дня рождения Николая Анисимовича Щелокова, который более 16 лет руководил министерством внутренних дел СССР. Он был сыном своего сложного и противоречивого времени, что не могло отразиться на его мировоззрении и поведении. Но, по свидетельству современников, нет оснований ставить под сомнение преданность этого главы МВД Родине, умение организовать слаженную работу огромного коллектива. В конечном счете министр стал жертвой сложных интриг в высшем советском руководстве, непрекращавшейся после смерти Сталина подковерной борьбы за власть между различными номенклатурными кланами.

Наш собеседник — Максим Брежнев, один из авторов книги «Министр Щелоков», написанной им в содружестве с Анатолием Вячеславовичем Науменко, генерал-лейтенантом милиции из МВД Украины, при поддержке Российского совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск.

— Максим Александрович, первый вопрос: вы случаем не родственник Леонида Ильича Брежнева?

— Однофамилец.

— Значит, в написании книги о человеке, близком к генеральному секретарю ЦК КПСС, вы были движимы неродственными чувствами. Тогда чем?

— Считаю, приходит время развенчания небезобидных мифов о нашем недавнем прошлом. Старшему поколение это имя знакомо, но, как правило, у большинства на памяти распространенные вокруг него мифы: друг генсека Брежнева, после его смерти снятый с поста министра и обвиненный в различных прегрешениях, исключен из партии, покончил жизнь самоубийством. Молодой же читатель практически не знает о нем ничего.