Крушение иллюзий - Страница 14
Пройдя ускоренные курсы подготовки сержантского состава на базе в Баграме, где был развернут тренировочный центр, капрал Джим Гэтуик получил первое сержантское звание и squard под свое начало. Двенадцать – черт побери – птенцов, которые пошли в армию, потому что на гражданке было все хуже и хуже, а в армии платили как следует, и которых надо было научить всему, что знал он сам, сержант Гэтуик, чтобы они не отправились домой в накрытом национальным флагом гробу.
Часть, в которую входил взвод сержанта Гэтуика, обозначили как Task Force Musketeer и перебросили в Джей-бад, так американцы называли Джелалабад, второй по величине город Афганистана, крупный торговый и культурный центр. В городе открыто правили брат президента Карзая Шовали Карзай и губернатор провинции Нангархар Голь Ака Ширзай, он же глава Джелалабадского синдиката. Они имели серьезный конфликт на почве раздела рынков и поддержания цены на опий с другим братом президента – Абдулом Каюмом Карзаем, который был депутатом парламента и возглавлял Кандагарский синдикат. Абдул Каюм почти в открытую имел дела с талибами, в то время как Шовали имел дела с пакистанской разведкой, конфликт был и на этой почве. В одиннадцатом году Шовали чуть не убили, в толпе подорвался смертник, погибли больше пятидесяти человек, но сам Шовали остался жив. В содеянном подозревали Абдул Каюма, но кое-кто называл и имя Джамиля Карзая, племянника президента, тоже имеющего дела в Нангархаре, находящегося на вторых ролях, но думающего о будущем и о том, как выдвинуться на первые роли. Поговаривали и о том, что взрыв был предупреждением брату президента от самого президента – мол, Шовали вконец обнаглел, через голову президента работает с пакистанцами и утаивает часть денег, полученных за вырученный опий и диацетилморфин. В общем и целом – в Джей-бад служить было весело.
Взвод сержанта Гэтуика состоял, как и положено, из двенадцати человек, три огневые группы по четыре человека в каждой и он сам – squad-leader. В каждой из трех групп – тоже был лидер, и если в двоих он был почти что уверен, то третий вызывал у него все больше и больше вопросов. Но – придраться пока было не к чему.
Хулио Вальдес, fire team leader-3. Чуть выше среднего роста, мексиканец, молчаливый, не такой, какими обычно бывают мексиканцы. Биография чистая, он это специально проверил, но явно в прошлом что-то было. Чувствуются повадки.
Людей не хватало катастрофически, сейчас все идут торговать на бирже или сниматься в Голливуде или еще куда, но только не в армию, вербовщики не выполняют заданий по вербовке, лучших моментально переманивают частные охранные структуры, и поэтому сейчас в морскую пехоту США принимают так, как не принимали никогда – особо не присматриваясь. Хочет служить, документы чистые – и все. Больше ничего не требуется. Еще на Парис-Айленде Вальдес набрал себе группу, которая и стала его командой – три человека. Двое мексиканцев и белый парень, тоже с чистыми документами и тоже с недобрыми замашками. Еще двое мексиканцев, Родриго Фуэнтос и Хосе Луис Амойо, подчеркнуто не общались ни с Вальдесом, ни с его людьми, держались своих команд, и это было заметно. Оба они были в группе fire team leader-2 Джереми Винсента по прозвищу Большой Белый Парень – это был баскетбольного роста негр, который таскал трофейный (завалили парня из АНА, они оказались рядом, пулемет свистнули) пулемет М240 и рюкзак с большой лентой на спине, как Терминатор. Большой Белый Парень, несмотря на угрожающий вид, был довольно добрым, отзывчивым на шутки человеком. Fire team leader-1, жесткий и крепкий парень, Айзек Смитсон, примерный христианин, из семьи христиан, но с традициями службы в армии, родом из Луизианы. Несмотря на то что жители Техаса и Луизианы обычно враждуют – Гэтуик сильно подружился со Смитсоном, пусть у него были несколько… неполиткорректные взгляды, и теперь первая огневая группа была первым подспорьем в любой заварушке.
Так вот… что касается третьей группы… Тут нельзя было даже конкретно сформулировать претензии. Эта группа была дружной, даже слишком, она была как бы на особинку от всего остального взвода. Обычно во взводе делятся всем – а эти парни никогда ничем не делились. Даже общались они не на английском, а в основном на испанском, который знали все четверо. Вальдес демонстративно подчинялся всем приказам Гэтуика, гонял свою группу на тренировках еще больше, чем требовал сержант, но в то же время сержант видел, что в третьей команде люди подчиняются Вальдесу, а не ему, и ему они будут подчиняться ровно до тех пор, до каких ему подчиняется Вальдес.
Возможно, с Вальдесом стоило бы серьезно поговорить, но сержант не делал этого. Просто… говорить было не о чем, а он чувствовал, что Вальдес на серьезный, откровенный разговор не пойдет, ему это не нужно. Перетасовать команды? А смысл? Эффективность снизится сразу, просто так команды не тасуют, и ему самому придется объясняться перед командованием. Для чего он это сделал. А в самом деле – для чего?!
Так что Гэтуик оставил группу-3 в покое и требовал от них ровно того, что положено требовать по службе, а они это выполняли. Вот и все.
Обстановка в Афганистане внешне стабилизировалась на каком-то уровне, пусть очень плохом. Пакистан сваливался в нищету, власть едва держалась. Американцы, разочаровавшись в президенте Зардари, теперь демонстративно имели дела с начальником Генерального штаба армии Пакистана генералом армии Ашфаком Каяни, словно подталкивая того к государственному перевороту, – видимо, хотели сделать из него второго Мушаррафа. Каяни пожимал руки американцам и принимал от них помощь, но ровным счетом ничего не делал, он знал всю шаткость ситуации в Пакистане и понимал, что любое резкое движение может сдвинуть с места лавину, которую потом не остановить. Президент Зардари теперь делал отчетливую ставку на Китай, и в пакистанском Генеральном штабе теперь сидела группа китайских советников, численностью около пятидесяти человек. Операции в Кандагаре ничего не дали ни в десятом, ни в одиннадцатом году, город по-прежнему оставался на осадном положении, и наиболее умные люди отчетливо понимали – рано или поздно его придется оставить.
В Америке бушевала предвыборная кампания, против Барака Обамы республиканцы выставили Сару Бейли, нового пророка и мессию. Удивительно было то что, в отличие от Обамы Сара Бейли вообще не напрягала себе голову мыслительным процессом, ее интеллектуальный уровень (бывшая королева красоты) у хорошо осведомленных людей вызывал тихий ужас. Она брала другим – неистовой верой в то, что в нее вложили, убежденностью и готовностью на самые радикальные меры. «Зажигать» она умела не хуже Обамы, умела подать себя, но в серьезных дискуссиях мешалась. Она почти ничего не знала про международные отношения, про внешнюю политику, но она знала только одно: Америка должна оставаться единственной сверхдержавой, всех, кто этому препятствует, надо уничтожить. В том числе и военным путем.
А что нужно было людям? Простым американцам? Обаму было просто жаль – совершенно правильные предвыборные лозунги он не воплотил в жизнь, элементарно продавшись. Торг шел до самого конца, киты Демократической партии выбирали, кого выставлять на выборы, его или Хиллари Клинтон. Шансы победить были что у одного, что у другой ввиду чрезвычайно низкого рейтинга предыдущей президентской администрации, сильно дискредитировавшей Республиканскую партию в целом. На этом фоне Обама продался, забыл о совершенно правильных вещах, которые проскальзывали в его выступлениях, – немедленно выводить войска и из Ирака, и из Афганистана и начинать расследование по фактам совершенно безумного уровня коррупции предыдущей администрации, за восемь лет разворовавшей страну. Потом, придя к власти и не имея – в силу молодости и отсутствия должного управленческого опыта в исполнительной власти – внутреннего стержня и способности жестко отстаивать свои убеждения, он пошел на поводу у людей, насквозь коррумпированных и зарабатывающих на войне немыслимые деньги. Он не только не вывел войска из Афганистана, но и ввел туда дополнительные силы, а вывод войск из Ирака был задержан. В итоге – из Ирака все-таки вышли, оставив там три дивизии наблюдателей и советников, не считая частных охранных структур, а вот в Афганистане засели крепко. Очень крепко.