Крупнейшие аферы и аферисты мирового масштаба - Страница 14

Судебный процесс продолжался до поздней ночи. Вина Эйлсби была столь очевидна, что палата единогласно признала: «Канцлер поощрял разрушительные действия Компании Южных морей с целью извлечения большой прибыли для себя, вступил в сговор с директорами в их пагубных делах к ущербу для торговли и кредита королевства». Депутаты постановили заключить Эйлсби в Тауэр и конфисковать его имущество для возмещения потерь рядовых акционеров. (Секретарь казначейства Крэггс скончался накануне парламентского суда. Его имущество, оцененное в £1,5 млн, конфисковали.) На этот раз решение парламента было встречено взрывом восторга и быстро стало известно всему городу. Люди, с самого утра осадившие парламент и с нетерпением ожидавшие результатов голосования, жгли костры и танцевали вокруг них, как в большой праздник.

Затем палата заслушала дело графа Сандерленда, который, согласно докладу комитета, получил от компании взятку в размере £50 тыс. Граф был видной политической фигурой, и, как считали многие, его осуждение могло вызвать падение кабинета.

Поэтому палата вынесла оправдательный вердикт, хотя широкая публика была твердо уверена в виновности Сандерленда. Это вновь вызвало народный гнев, но открытых беспорядков опять удалось избежать: палата оперативно решила судьбу 33 директоров компании. В общей сложности у них конфисковали свыше £2 млн с таким расчетом, чтобы каждому осталась доля имущества, обратно пропорциональная личной вине в банкротстве компании. Хуже всех пришлось Бланту. Парламент оставил ему лишь £5 тыс. из состояния, оцененного в £183 тыс. Это решение было воспринято публикой на ура. При этом никому так и не пришло в голову искать причины случившегося в собственном легковерии и алчности. По всеобщему представлению, рядовые англичане во всей этой истории остались такими же честными тружениками, ограбленными бандой стяжателей, которых надо повесить, колесовать, четвертовать…

Разумнее других с самого начала действовал Уолпол. Как только началось следствие, он стал настаивать на том, что ликвидация нанесенного ущерба и восстановление общественного кредита важнее наказания виновных. Вспоминая великий лондонский пожар 1666 года, практически уничтоживший средневековый город, он говорил в палате общин: «Если бы Лондон горел сейчас, все благоразумные люди сначала бросились бы гасить пламя, а уж потом – искать поджигателей». Понять Уолпола можно. Незадолго до начала истории с «мыльными пузырями» он сам был изгнан из парламента и даже подвергся аресту по обвинению в коррупции. Вскоре Уолпол представил парламенту свой план ликвидации долгов Компании Южных морей, предложив поручить это дело двум финансовым гигантам того времени – Банку Англии и Ост-Индской компании.

План Уолпола был утвержден, но так и не сработал. Все завершилось тем, что между акционерами были распределены наличные активы компании и конфискованные у директоров деньги. Каждому досталось меньше £30 на 100-фунтовую акцию.

Любопытная деталь. В ходе судебных разбирательств выяснилось, что в период наивысшего ажиотажа жена наследника, принцесса Каролина, сильно увлекшаяся спекуляциями с акциями Компании Южных морей, попросила Уолпола, человека, искушенного в финансах, стать ее советником. По причинам личного характера, о которых ходили разные сплетни, Уолпол не смог отказать принцессе. Управляя ее деньгами, он и сам получал неплохую прибыль. В Лондоне говорили, что, возглавив в 1721 году кабинет министров, сэр Роберт потратил часть денег, заработанных на главном «мыльном пузыре», на великолепную коллекцию произведений искусства. Впоследствии его внук продал ее российской императрице Екатерине II, которая усердно формировала из разных источников картинную галерею Эрмитажа и знать ничего не хотела о том, что творилось в Англии в начале века.

А граф Оксфорд благополучно избежал всех напастей, связанных с крушением созданной им компании. К тому моменту, когда возник скандал с акциями, он уже не принимал деятельного участия в ее судьбе: когда в 1714 году престол перешел к Георгу I, Харли отошел от государственных дел и переехал в свое поместье в Херефордшире. Новая власть не благоволила ему, и вскоре против него выдвинули обвинения в государственных преступлениях, не связанных с Компанией Южных морей, признали виновным и посадили в Тауэр на два года. Умер граф в 1724 году.

И все-таки Англия – великая страна. Из истории с Компанией Южных морей были сделаны надлежащие «оргвыводы». И хотя защитники прав человека (в тогдашнем смысле) подвергли парламентский суд резкой критике, указывая на то, что у обвиняемых не было адвокатов, все дела велись поспешно и пристрастно и порочен сам принцип коллективной ответственности, даже самые строгие критики вынуждены были признать, что публичная порка создателей и покровителей «мыльных пузырей» начала XVIII века способствовала принятию законов и утверждению моральных норм, регулирующих правила работы английских банков и акционерных компаний.

Если новые и очень рискованные начинания заканчиваются провалом, их называют авантюрой или аферой. Если они увенчиваются успехом, о них говорят как о великих свершениях. Строительство Суэцкого канала – великий подвиг, грандиозное свершение. Панамский канал, «Панама» – синоним аферы. Любопытно, что строительством обоих каналов занимался один и тот же человек.

Участок земной коры, отделяющий Красное море от Средиземного (а значит, Атлантический океан от Индийского), соблазнительно узок. Всего 160 км. Карибская гряда, не дающая слиться водам Атлантики и Тихого океана, в самом узком месте имеет ширину всего 45 км. Господь Бог, создавая Землю, мог без труда сделать два хирургических надреза, чтобы соединить три великих океана. Однако он предоставил такую возможность человеку. Имя этого человека – Фердинанд Мари де Лессепс.

Великие идеи привлекают сначала великих безумцев, а уже потом банкиров и предпринимателей. В 1832 году Бартелеми Проспер Анфантен, сидя в камере парижской тюрьмы Сент-Пелажи, размышлял о том, каким образом осуществить мечту своего учителя Сен-Симона о постройке канала, соединяющего воды Средиземного и Красного морей. Конечно, сен-симонисты не были первыми, кому пришла в голову эта вполне очевидная мысль. Еще египетские фараоны пробовали соединить Средиземное и Красное моря. Наполеон Бонапарт задумывался об этом, расхаживая по средиземноморскому побережью близ Александрии и ковыряя грунт носком сапога, а его инженеры даже подготовили техническое обоснование строительства канала.

Но если Наполеон планировал сначала завоевать Египет и только потом приступить к строительству величайшей в истории человечества водной артерии, то Анфанте-ну казалось, что для этого достаточно одного энтузиазма. И потому в 1833 году, только-только выйдя из тюрьмы, он с несколькими десятками сподвижников погрузился на корабль и отправился в Египет, рассчитывая, что правитель этой страны Мухаммед Али с радостью примет его предложение. Правитель предложение принял, однако высказался в том духе, что, мол, прежде чем приступать к выполнению столь грандиозной задачи, требуется решить более насущную для Египта проблему – укрепить устье Нила, а для этого – построить плотину. Пять лет строили ее Анфантен и сотоварищи, но эпидемия чумы заставила их – точнее, тех, кто остался в живых, – возвратиться в Париж.

От былого энтузиазма не осталось и следа, но идею строительства канала Анфантен не оставил. 30 ноября 1846 года он основал Исследовательское общество Суэцкого канала, членами которого стали уже не какие-нибудь мечтатели-социалисты, а известнейшие люди Франции, Великобритании и Германии австрийский гидротехник Алоис Негрелли, строитель железных дорог Роберт Стефенсон (сын создателя первого в мире паровоза), талантливый французский инженер Полен Талабо, немецкий банкир Дюфур-Феранс, французский предприниматель Арле-Дюфур. Довольно быстро собрав 150 тыс. франков, общество начало исследовательские работы и в течение 10 лет составило несколько проектов строительства Суэцкого канала, а также подготовило сметы.