Круги по воде (сборник) - Страница 3

– А там что?

– Жека! – прикрикнула на меня Кеха.

– Ой, да расступитесь вы! – вдруг из-за их спин раздался голос Лёньки. – Мне ж не видно ни черта!

Девочки вздохнули, но всё-таки отошли, и я увидела, что Лёнька пилит амбарный замок на двери чердака!

– Ой, вы чего? – пискнула я. Испугалась. Тут уж не только старшеклассники могут по шее дать – ещё и родители.

– У нас тут клуб будет, – доверительно сказал Лёнька. – Новый замок врежем, ключ дадим тете Клаве, обустроим. А что? Мы – не люди что ли? Будет у нас свой клуб.

Я совсем притихла.

– А вас пустят?

– Пустят! Мы же местные.

– Лёнь… – я снова переступила с ноги на ногу. – А вы теперь с ними, да?

Лёнька выпрямился и гордо стукнул себя в грудь.

– Мы теперь неформалы!

– Здорово! – выдохнула я. Вдохнула, набралась храбрости. – А я тоже на чердак хочу!

– Мала ещё, – отрезал Лёнька и снова занялся замком. Ирка и Кеха его тут же загородили своими спинами.

Ну, почему маленьких никогда никуда не пускают? Эх!.. А если подмазаться?

– А у меня бутерброды есть, – выпалила я, ухватившись за первую спасительную мысль, которая пришла мне в голову.

– Бутерброды? Это хорошо! – Лёнька выпрямился, почесал затылок. – Тащи. Покажем тебе чердак.

Я бросилась домой.

Вскоре мы четверо бродили по чердаку, жевали подсохшие бутерброды. Чердак был просто замечательным! Самый настоящий восьмой этаж. Площадка точно такая же просторная, как и во всём подъезде. Окно во двор, батарея. Две двери. За одной оказалась комната. Небольшая, где-то пять квадратов или даже шесть, без окон, но с розеткой. За второй дверью – лестница на крышу. В общем, чердак оказался просто замечательным! Самый лучший чердак на свете!

– Как дела в школе? – вдруг спросил меня Лёнька.

– Сказали в кружок надо записаться, таланты развивать.

– Ну, так запишись. – Лёнька задумчиво разглядывал стены, даже поколупал краску.

– А у меня талантов нет.

– Ты – Жека, а это уже талант.

Соседи отреагировали на удивление спокойно. Сперва, конечно, покосились, но промолчали: то ли успели привыкнуть к пришельцам, то ли ещё что.

Неформалы к обустройству чердака отнеслись серьёзно. Помыли, убрали мусор, подкрасили. Непонятно откуда приволокли старую мебель: диван, два кресла, тумбочку, полки. В общем, навели уют.

Вели они себя по-прежнему тихо.

Я спряталась, уткнулась лицом в стену, ладонями зажала уши. Но всё равно слышала.

– Сучка! Шалава! Думаешь, я не знаю, кто твой дед был?

Рыдания Кехи приглушал шум воды.

– Ещё раз размалёванной увижу, без родителей не пущу!

Дверь женского туалета резко распахнулась, и в коридор выплыла грузная раскрасневшаяся тётка. Зыркнув по сторонам, она потопала по коридору, перекатывая при этом два гигантских шара под чёрной юбкой.

Я заглянула в туалет. Кеха сидела на полу и рыдала. Волосы, блузка на груди мокрые, по лицу чёрными разводами растеклась косметика.

– Кеха…

– Я белесая! У меня ни бровей, ни ресниц! Мне мама разрешилааа… – Она поджала ноги, уткнулась грязным лицом в коленки.

– Оксаночка, – я присела рядом на корточки, – хочешь, я тебе платочек дам?

– Давай. – Кеха несколько успокоилась. Встала. – А ты чего тут? Урок же. И вообще ваш туалет этажом ниже.

– А там тётки взрослые курят.

– Боишься?

Кеха начала старательно перед треснувшим зеркалом стирать чёрные разводы.

– Боюсь, – призналась я.

– Ладно, иди – дела свои делай!

Я юркнула в кабинку.

– Жека, будут обижать – ты только скажи, – сказала Кеха, когда я вышла.

Она уже совсем успокоилась и даже почти привела себя в порядок.

– А ты?

– Что я? – удивилась Кеха.

– Ты скажешь?

– А… ты про это… – Кеха умолкла. – Так она ж учительница! Ей в морду за гаражами не дашь.

– А тебе в морду можно, да? Прямо в раковину, да! Она не учительница! Она… она… – Я прикусила губу, подыскивая нужное слово. – Она – фашистка, вот кто.

1987 год только начался. Зима выдалась пушистая, тёплая. Тётя Зина нас уже не забирала после школы, теперь мы шли сами. Обычно кругами. Это ведь так интересно – идти самому, словно ты уже настоящий взрослый!

В тот день сразу после уроков мы отправились за старый громоздкий кинотеатр им. Маяковского, играли в сугробах. Наверное, где-то там я и потеряла ключи.

Пропажу заметила только под собственной дверью. Ух, как стало себя жалко! И есть охота, и ноги замерзли, а не попадешь! А как мне влетит вечером! Даже представить страшно.

Сунулась к соседям – никого. Видно, помирать мне под собственной дверью голодной смертью.

Эх!

Бухнула портфель на подоконник. От души заревела. А сама думаю: может к Машке пойти? Или к Вовке. Нет, лучше к Вовке. У него бабушка дома – она накормит да так, что пузо лопнет.

И вдруг слышу:

– Мелкая, а чего ты тут?

Я подняла голову и увидела его.

Его звали Юркой, и он был одним из них – таинственных пришельцев Пентагона.

Я ахнула!

А он стоял, смотрел на меня, улыбался.

– Ты чего домой не идешь? – Откинул со лба длинную челку красивой музыкальной рукой.

– Ключи… – едва живая, пискнула я.

– Ясно. Идём.

Он взял меня за руку, и мы пошли на чердак.

– У нас гости! – торжественно объявил Юрка. – Просьба матом не выражаться, курить в форточку.

Обители чердака с любопытством на меня уставились. А я – на них.

– Тебя как зовут? – спросил меня Юрка.

– Жека.

– Жека? – удивился Юрка. Все рассмеялись. – Наш человек! Так, а теперь открываем фонд помощи голодающему ребенку!

Неформалы ухмыльнулись и начали рыться в карманах. Собранной мелочи как раз хватило на бутылку кефира и два рогалика.

Вскоре я сидела на старом продавленном диване, ела, болтала ногами и с воодушевлением рассказывала про школьные дела. Юрка слушал внимательно, не перебивал, а я думала, что он очень красивый, даже лучше Коли Щёлкина.

Я просидела с ними до самого вечера. Слушала их разговоры, их музыку, смотрела на них. Вставляла разные фразы, казавшиеся мне очень умными. Они улыбались в ответ. И мне было очень хорошо среди них.

Когда, наконец, вернулись родители с работы, и я засобиралась домой, то спросила:

– Можно ещё прийти?

– Приходи, – ответил Юрка.

– А можно завтра?

– Приходи завтра.

Я подпрыгнула от радости и помчалась вниз, прижав к груди портфель.

– Смешная девчонка! – услышала в дверях голос Юрки.

Дома за ключи мне влетело. Мать долго и нудно кричала, что я безответственная, что мастерская далеко, что денег нет, что когда будут новые ключи, еще неизвестно. Меня стращали, что теперь я буду сидеть в подъезде до их прихода. А я думала про Юрку и почему-то про Кеху и ту учительницу с шарообразным задом.

На следующий день на перемене рассказала друзьям про своё необычное знакомство. Те подивились, закидали меня вопросами.

– Они хорошие, – сказала Машка. – Просто они так самовыражаются.

Мы с уважением закивали – про самовыражение Машка знала всё: её родители работали в ТЮЗе.

Тут прозвенел звонок.

– Дети! – начала урок Людмила Михайловна. – Скоро вас всех торжественно примут в октябрята! Вы должны подготовить праздник. От каждого отряда по сценке.

Мы загалдели.

– В конце недели все вожатые должны сказать мне, какую сценку будете готовить. Желательно что-нибудь из жизни пионеров-героев или из Носова. А теперь математика…