Круги по воде - Страница 1

Поколению 90-х

Имя и события вымышлены.

Все совпадения случайны.

Струйки воды косыми линиями сбегали по стеклу, в них расплывались разноцветные огни ночного города. Дождь. Растворённый в воде неоновый свет почему-то похож на кровь. Инга даже ладонью провела по запотевшему окну – иллюзия не исчезла.

– «Башня», – наконец объявил голос из динамика троллейбуса.

Инга встала, приготовилась к выходу. Поёжилась – предстояла малоприятная прогулка под дождём через дворы. Да ещё пятница! Мало ли кого можно встретить поздним летним вечером в пятницу на задворках! При других обстоятельствах она бы ни за что в столь поздний час, да ещё в такую погоду не поехала бы к Катюхе. Но обстоятельства были. И неутешительные.

А ведь всего лишь пару часов назад жизнь Инге Миловской казалась вполне сносной, даже позитивной. Родители укатили на дачу на все выходные, в холодильнике остывает бутылочка пива, скоро начнется фильм, который давно хотелось посмотреть, удушающая жара спала.

Как вдруг раздался звонок.

Инга не вздрогнула, как это бывало раньше. Собственно говоря, она уже забыла, что каждый раз нужно вздрагивать. Потому что всё для неё было уже закончено. Заколочено в ящик, закопано в землю, карта выброшена. Как оказалось – нет. Карта найдена, ящик выкопан, гвозди вытащены. И вот – пожалуйста! Получайте ваш секрет, Инга Витальевна, на блюдечке с голубой каёмочкой. Потому что это не тот секрет, который можно просто так заколотить, закопать, забыть. О нём нужно молчать. Всю жизнь. Если, конечно, жить хочешь.

– Привет.

Самое ужасное, что она не сразу узнала его.

– Привет, – ответила Инга на автомате.

– Одна? – голос ухмыльнулся.

И вот по этой ухмылке она узнала его. Даже увидела, как кривятся пухлые губы, закатываются глаза, похожие на два прозрачных голубых шарика.

Не ответила. Испугалась.

– Чего молчишь? – спросил он. – Так ты одна? Я приду?

– Нет.

Инга даже похолодела от этой мысли. С ним! Наедине! Ещё чего не хватало! По телевизору замурлыкала заставка, начинался фильм. Десять часов.

– А что так? Нам ведь есть что вспомнить и что обсудить.

Даже ноги подкосились. Инга вжалась в стену. Да, им есть что вспомнить и что обсудить.

Стоп! Сейчас не до истерики. Он здесь. Он в городе. Вот что важно, а поистерить потом можно будет. Когда всё закончится. Интересно только, чем на этот раз всё для неё закончится? Но об этом тоже лучше пока не думать.

– В общем, я приду, – сказал он. – Где-то через полчаса.

Пять минут на сборы, и всё – она уже на улице. До Катюхи не дозвонилась – занято. Хорошо, значит, дома. Главное, чтобы одна. Впрочем, даже если и не одна – не выгонит.

К счастью, троллейбус подошёл сразу же, Инга села. Показала контролёру проездной. Всё. Поехали.

Ехали, как ей показалось, мучительно долго. На каждой остановке испуганно озиралась: вдруг он войдёт в салон? Улыбнётся пухлыми губами, закатит глаза и скажет:

– Ах вот ты где!

Раньше это забавляло, а сейчас – не до шуток.

Оказавшись на остановке, Инга поплотнее захлопнула ветровку (зонт благополучно забыла дома), насупилась и зашагала. Маршрут всего-то минут на десять, но успела промокнуть так, что хоть выжимай! До костей продрогла.

Когда Катюха дверь открыла, то даже ахнула, увидев подругу.

– Заходи скорее! – засуетилась она.

Даже ничего спрашивать не стала. Раз пришла на ночь глядя, да ещё под дождем – значит, так оно и надо. Хорошая она, Катюха!

– Извини, – замямлила Инга, – извини!

Ей и правда вдруг стало неловко, что она вот так свалилась на голову подруге. Даже на крохотную долю секунды возникла мысль, что ещё можно вернуться домой, если, конечно, повернётся прямо сейчас, побежит со всех ног по лужам, по тьме, на скаку запрыгнет в последний троллейбус. Эх!.. Но около дома ждёт он. От одной мысли о нём Ингу затрясло так, словно в легком пальтишке по лютому морозу пробежалась.

Но Катюха уже вытряхивала её из мокрой одежды прямо в коридоре – ветровка, блузка, джинсы.

Скомандовала:

– В ванну, живо! Сейчас я тебе сухое достану.

Хорошо, что есть Катюха. Понимающая, с собственной жилплощадью. Жила бы с роднёй, Инга вряд ли бы поехала к ней, даже несмотря на… В общем, хорошо, что есть Катюха. Здесь тепло, безопасно. Можно расслабиться.

Но расслабиться никак не удаётся. Инга нырнула в душ, до конца крутанула вентиль горячего крана, а всё равно холодно! Так она и стояла, обхватив плечи руками, рыдала. Страшно. Но мысли, текущие сквозь слезы, были ясными. Может, поступок её и безумный, но сейчас она не готова к встрече с ним.

Конечно, разъярится он не на шутку! Да и мало ли зачем он приехал! Кстати, а зачем он приехал? Знает?..

Знает ли!

Инга чуть не задохнулась от такой мысли. Сердце забилось часто-часто. «Знает, – ответила сама себе. – Иначе зачем вернулся. Не её же проведать?»

Действительно. Инга о нём вот уже два года ничего не слышала. А сейчас у них нет даже общих знакомых, так что и сказать-то некому. Инга методично разорвала все старые связи, чтобы никто не мог ей сказать: «А вот помнишь, ты с Горчаковым встречалась на первом курсе? Ну так вот…» Никаких «ну так вот» ей не нужно! Знали бы они… Никто не знает.

«А вдруг он сюда придёт?» – резанула мысль. «Нет, – тут же возразила сама себе. – Он про Катюху не знает, и говорить ему про неё некому. Не придёт».

Отпустило.

Инга выползла из душа, закутанная в махровое полотенце, переоделась – Катюха любезно приготовила ей футболку, шорты. Прошла на кухню. Не говоря ни слова, достала из холодильника водку.

– Ты чего, подруга? – удивилась Катюха: Инга водку не пила, считала не дамским напитком.

Но сейчас ситуация другая! Инга опрокинула в себя стопку, закашлялась.

– Ты хоть закусывай! – подсказала Катюха, полезла в холодильник. – А то ещё напьёшься, будешь буянить.

– Буду, – согласилась Инга. Опрокинула в себя вторую стопку.

Катюха достала колбаску, огурчики, участливо спросила:

– С родаками поссорилась?

Инга мотнула головой: нет.

– Кризис на личном фронте?

Инга снова мотнула головой: нет.

– Что тогда?

Инга налила третью стопку.

– Ты хоть скажи по-человечески, что случилось! – рассердилась Катюха. – А то сейчас свалишься под стол, а я умирай от любопытства.

Инга сжалась. Но вдруг решилась: «Скажу! Всё скажу! Не могу больше!»

«Нет! – тут же отрезала. – Нельзя. Это слишком опасно, даже сейчас слишком опасно. Всегда будет так…» Вдохнула. Выдохнула. И сказала:

– Человек один вернулся, который не должен был возвращаться. Никогда! Понимаешь?

– Нет, – честно призналась Катюха.

«Тебе не понять, – вдруг со злостью подумала Инга. – Каково это: жить в плену тайны. Самой ужасной, самой отвратительной из тех, которые вообще существуют! Каково это: жить, зная – понимая, осознавая – что ты хоть и невольно, но стал соучастником преступления. Не киношного, настоящего! И про это «невольно» ты никому никогда не объяснишь. Потому что никто никогда тебе не поверит. Поэтому тайна никогда не должна быть рассказана. Ни сейчас, ни завтра, ни через десять лет, вообще никогда. Никогда!»

Инга всхлипнула, сжалась.

Может, всё-таки сказать? Выплеснуть это из себя? Вырыдать?

Да? Нет?

Нет!!

Инга всхлипнула ещё раз, открыла рот и наврала. С три короба. Про безумную любовь Славки, про его ревность, ещё про что-то. Катька слушала, кивала. То ли верила, то ли не слишком. Впрочем, Ингу сейчас это не заботило.

Она думала лишь о том, как он стоит под дверью, как раз за разом жмёт кнопку звонка, как звонок раздаётся трелью по пустой квартире. А ведь он будет звонить, пока не посинеет! Он такой. Будет думать, что она там, просто не открывает. Про то, что она банально сбежала, догадается не сразу. Насколько не сразу? Как сильно рассердится? Да что уж тут говорить! Он рассвирепеет! И чёрт с ним.